— Ох, простите меня за мою бесцеремонность. Сеньор дю Верлак, к вашим услугам.

Я улыбнулась лучшей из своих улыбок и захлопала ресницами. Вот оно! Когда наши взгляды встретились, послышался уже знакомый резкий вздох. Видела бы меня мама.

— Меня зовут Таня. Уверяю вас, я очень рада знакомству.

Глава двадцать четвертая

Сеньор дю Верлак оказался самым настоящим джентльменом. Его руки не опускались ниже границ, предписанных приличиями. И он даже слушал меня, когда я отвечала на его вопросы. Его единственным недостатком было то, что он оказался слегка занудным — с другой стороны, вероятно, мадам де Тревиль выбрала его именно за это. Его присутствия было достаточно, чтобы вызвать ревность у Этьена, но я легко с ним управлялась.

— Как вам нынешний сезон? — Слушая его, я нашла глазами Этьена. Он приехал спустя почти час после начала и вступил было в беседу с театральным инвестором, однако Арья увела последнего в толпу танцующих, и теперь Этьен стоял, блуждая взглядом по залу. Ищет ли он меня?

Его окружила группа молодых дворян. Среди них была и женщина, она что-то шептала ему на ухо, прикрыв рот рукой. Сердце резко заныло в груди. Но, словно почувствовав это, он поднял глаза и устремил взгляд прямо на меня. То, как она прикасалась рукой к его руке, как улыбалась ему, как он улыбался в ответ, — картинка словно переключилась, и я оказалась на ее месте. Никаких интриг, никакого обмана. Только мы двое под мерцающими огнями, преломляющимися в хрустале…

— Мадемуазель? — обратился ко мне лорд дю Верлак.

Я с усилием переключила свое внимание на него и изобразила на лице безмятежность.

— Мне кажется, я до сих пор под впечатлением… от такой невероятной роскоши.

Дю Верлак с сочувствием закивал:

— У меня ушел не один сезон на то, чтобы к этому привыкнуть. В первые разы это, конечно, шок.

— Вы позволите? — Этьен возник у плеча лорда дю Верлака, он был похож на яркое пламя, которое моментально выжгло весь воздух в зале. Дю Верлак был не просто дворянин, он был джентльмен — хотя его прервали довольно грубо, причем сделал это дворянин более низкого ранга, он невозмутимо уступил ему.

— Месье Вердон, — с трудом выговорила я. Этьен завладел моей рукой. Я вздрогнула от внезапного прикосновения, от тепла его кожи, от жара, передавшегося от его кончиков пальцев к моим. — Что вы делаете?

— Вы все еще должны мне танец. Воистину это пародия эпических масштабов. — Пока мы обменивались репликами, он увлекал меня за собой к рядам танцующих. — Похоже, вы чувствуете себя гораздо лучше.

Меня охватило раздражение: он не спросил меня, а просто сделал вывод на основании того, как я выгляжу. С другой стороны, он еще не знал, что я могу выглядеть прекрасно, а чувствовать себя отвратительно, хоть и видел, как я чуть не упала в обморок. Нельзя злиться на него за неведение.

— Я думала, вы будете танцевать с той мадемуазель, — любезно проговорила я. Она пристально наблюдала за нами, распространяя вокруг себя недовольство, словно шлейф духов.

Этьен рассмеялся, и этот смех отозвался вибрацией в его руке. И в моей.

— А что? Вы ревнуете? — Его глаза испытующе впились в меня. Я уставилась на него в ответ и ощутила, как меня тянет вперед, словно какой-то невидимой нитью. Я моргнула и в последнюю секунду снова выпрямилась.

— Нет, — возразила я, — просто удивилась. Я была занята беседой.

— С дю Верлаком? Поверьте, разговор с кирпичной стеной и тот был бы увлекательнее. Он просто нестерпимо скучен.

Однако Этьен больше не мог одурачить меня. Это вопиющее высокомерие было лишь маской, надетой ради других дворян. Я знала настоящего Этьена, который шел за больной девушкой, чтобы удостовериться, что с ней все в порядке.

— Вовсе нет, — ответила я, — у нас была весьма увлекательная беседа. Возможно, ему просто не хватало подходящей партнерши. — Рука Этьена, держащая мою, словно окаменела. Свет переменился, его ореховые глаза потемнели, и в них появился оттенок зеленого. — А что? Вы ревнуете? — повторила за ним я.

— Ревную? К дю Верлаку? Еще чего. — Его рука опустилась мне на талию, и я вздрогнула. — Это танец, — объяснил он. — Новый итальянский стиль. Вот, смотрите.

К моему ужасу, каждый мужчина положил ладонь на спину партнерши. Танцующие оставались на расстоянии вытянутой руки, но тем не менее.

— Н-ну… что ж… — промямлила я, и его ладонь легла мне на поясницу. Мы прогуливались рядом и сидели на соседних местах в театре, но на этот раз все было иначе. Теперь я видела, как его грудь поднимается с каждым вдохом, ощущала его руку, обнимающую меня. Я чувствовала его подбородок совсем рядом с моим лбом, ощущала кожей исходящее от него тепло. Я застыла, словно статуя. И не пошевелилась, даже когда заиграла музыка. Я не могла продолжать. Только не с ним. Я знала, что это лишь игра, но мое сердце колотилось с бешеной скоростью. Мир кружился все быстрее и быстрее, и я ничего не могла сделать, чтобы замедлить его.

— Таня. — Он произнес мое имя нежно, ободряюще. Будто уговаривал меня выйти из тени. Мы стояли ближе, чем того требовал танец. Наставления мадам де Тревиль эхом отдавались у меня в ушах. Его рука скользнула по лифу платья — всего несколько слоев шелка, подкладки и твердых пластин между его кожей и моей. — Я не дам тебе упасть.

И мы начали танцевать. До сих пор я никогда не думала, что смогу ощутить чувство полета, что мое тело позволит мне взлететь. Я была убеждена, что мне всю жизнь придется довольствоваться наблюдением за тем, как другие порхают, кружатся и скользят по воздуху, как богини ветра.

Но я летела. Головокружение никуда не делось, но рука Этьена надежно поддерживала меня за талию. Перед моими глазами все время находились его решительный нос, изогнутая линия роста волос. Его пальцы сжимали мои. Шаги танца были мне незнакомы, но он уверенно вел меня. Когда Этьен закружил меня в пируэте, я рассмеялась и продолжала смеяться, даже когда все поле зрения заполнили бушующие серые волны и все вокруг утратило четкость. Даже когда мои ноги предательски задрожали.

— Таня?

Я резко остановилась, прижавшись щекой к его плечу. Только не снова. Только не теперь. В уголках глаз налились слезы, зал кружился вокруг меня так стремительно, что я не могла отличить танцоров от стен, Этьена от танцоров.

— Тише, — вполголоса проговорил он. Ноги больше не держали меня. Я почувствовала движение, дуновение прохладного воздуха, сильные