Ему повезло, что они не поступили хуже.

Все сходится, подумала она, – налет, украденные бутылки. Это было послание: «Не переходи мне дорогу, иначе пожалеешь об этом». Она начинала понимать ненависть Фергюсона к Томасу Бирнсу. И все же чувствовала, что было что-то еще, что-то более личное.

– Как вы думаете, Бирнс знал, что вы там были? – спросил Фергюсон.

– Я не понимаю, как он мог узнать. Это было спонтанное решение с моей стороны.

– Вы бы удивились, узнав, как это для него легко. У него повсюду шпионы.

Предсказание Григория о том, что его друзья-радикалы будут освобождены, оказалось полностью точным. По словам Фергюсона, они были освобождены тем утром, и никаких обвинений предъявлено не было.

– Они ушли примерно в то время, когда появился мистер Беннетт, – добавил он. – Они были кучкой неудачников. Некоторые женщины были больше похожи на мужчин, чем сами мужчины.

Элизабет пропустила это замечание мимо ушей. Она хотела защитить их, но не видела в этом смысла – были дела поважнее. Когда она спросила Фергюсона, что произошло, пока он находился под стражей в полиции, он отказался вдаваться в подробности, как будто ему было стыдно за то, что он пострадал от их рук. Элизабет на самом деле испытала облегчение от того, что его раны не оказались хуже, хотя и не сказала этого вслух. Он, казалось, не горел желанием возвращаться к этому вопросу, очевидно, считая его закрытым.

– Появление Фредди прошлой ночью вам как-нибудь помогло? – спросила она.

– Фредди? Он так и не появился. А если и пришел, то мне никто не сказал. Кстати, где он?

– Я не видела его со вчерашнего дня. Когда мы расстались, он направился в тюрьму, чтобы найти вас.

Фергюсон подергал себя за усы.

– Интересно, что… Здравствуйте, Баннистер! – крикнул он, когда друг Фредди Том Баннистер проходил мимо кабинета.

– Да, сэр? – сказал он, просовывая голову в дверь.

– Вы видели сегодня Фредди Эванса?

– Нет, сэр, он обманул меня прошлой ночью. Мы должны были встретиться в «Белой лошади», но мерзавец так и не появился.

– И вы не видели его весь день?

– Нет, сэр, но, если вы его увидите, можете сказать ему, что он должен мне пару стаканов виски.

– Если вы что-нибудь услышите от него, скажите ему, чтобы он немедленно связался со мной, пожалуйста.

– Будет сделано, сэр, – сказал Баннистер, поворачиваясь, чтобы уйти.

– Подожди, – сказала Элизабет. – Я пойду с тобой.

– Я скоро должен буду отредактировать вашу статью, так что никуда не уходите, – сказал Фергюсон.

– Я буду за своим столом, сэр, – сказала она, следуя за Томом в коридор.

– Ты знаешь, почему Фергюсон так сильно ненавидит детектива Бирнса? – спросила она, когда они направились к комнате для репортеров.

– А вы не знаете?

– Не знаю что?

– Он считает Бирнса ответственным за смерть своей жены.

– Я и не знала, что он когда-либо был женат.

– Очевидно, она вынашивала их первенца, – Баннистер покачал своей длинной лохматой головой. – Бедняга.

– Что случилось?

– Точно не уверен. В то время я еще жил в Лондоне. Что-то вроде шальной пули, думаю.

– Как трагично.

– Да. С тех пор Фергюсон винит в этом Бирнса, – сказал он, когда они вошли в комнату для репортеров. В ней кипела энергия утра понедельника.

– Значит, со вчерашнего вечера ты вообще ничего не слышал о Фредди? – спросила Элизабет Тома, когда они сели за свои столы.

– Нет. Он так и не появился, а я долго ждал. – Он прикусил губу и нахмурился. – Мне это ни капельки не нравится, совсем не нравится.

Элизабет вынуждена была согласиться. Она боялась, что с Фредди что-то случилось, и что-то очень плохое.

Глава 53

Томас Ф. Бирнс, начальник сыскной полиции города Нью-Йорка, сидел в своем кабинете, уставившись на письмо, которое держал в руке. Хотя в комнате было прохладно, капли пота выступили у него на лбу, а ладони стали липкими. Словно совершая покаяние, он перечитал слова, которые уже прочел дюжину раз, пока почти не выучил их наизусть.

Я знал, что вы где-то рядом, и я наконец подтвердил это. Я знаю, кто вы, и к этому времени вы узнаете меня. Вам следовало быть более осторожным, но поскольку вы общались со шлюхами, то получите по заслугам. Без сомнения, вы не хотели, чтобы ваша жена и прелестные дочери узнали об этом, не говоря уже о широкой публике. Я предупреждаю, не позволяйте полиции схватить меня, иначе вы глубоко пожалеете об этом.

Навечно ваш,

Осирис

Дрожащими руками Бирнс открыл нижний ящик своего стола и достал припрятанную там металлическую фляжку с виски. Поднеся ее к губам и ощутив горьковатый привкус металла, он втянул острую коричневую жидкость, наслаждаясь жжением, когда она скользнула по его горлу. Он уставился в окно на нескончаемый поток людей в городе. Инспектор чувствовал личную ответственность за них всех – он верил, что его работа – защищать каждого из своих сограждан, и выполнял свой долг со рвением, редко встречающимся среди его коллег. Это привело его к быстрому продвижению по служебной лестнице, кульминацией которого стало недавнее повышение до начальника отдела детективов. По его мнению, это была самая важная работа в городе, более важная, чем у мэра или любого политика в Таммани-холле. И он был готов использовать практически любые средства для выполнения того, что считал своим долгом.

Бирнс сделал еще один глоток виски. Закрыв глаза, откинулся на спинку стула, позволяя звукам города за окном окутать его. Он невозмутимо воспринял безудержную коррупцию в Нью-Йорке. Если его позиция требовала определенных уступок для политиков, таких как закрывание глаз на вбросы бюллетеней в урны для голосования или получение взяток, то так тому и быть. Он рассматривал вымогательство денег у салунов, торговцев спиртным и публичных домов как «налог на порок», убеждая себя, что это помогает ограничить преступную деятельность. Этот ловкий способ перекладывания вины позволил Бирнсу сохранить свой имидж верного слуги закона и порядка, несмотря на то что он сам значительно выходил за рамки дозволенного с целью собственного обогащения.

Его пальцы сомкнулись на записке, третьей в своем роде. Глубоко вздохнув, он достал из кармана жилета коробок спичек. Зажег одну и поднес письмо над поднимающимся пламенем, которое жадно поглощало его, пока от него не остался лишь обугленный пепел, рассыпанный по его мусорному ведру.

Глава 54

У Фергюсона было минимальное количество предложений по внесению