Теперь уже она истекала кровью и просила ее убить за то, что из-за меня ей пришлось вернуться на Цварг. Я просыпался в поту на узкой койке и долго сжимал простыню в кулаке, уговаривая себя, что все это лишь сны.

– Кассэль, пройдите в переговорную номер пять. Вас ждет адвокат, – раздался электронный голос в динамике под потолком, выдергивая меня из пучины всепоглощающих мыслей о любимой женщине.

Мощная входная дверь отъехала в сторону. На полу коридора загорелись оранжевые диодные стрелки, куда мне следует идти. Полная автоматизация… и бежать некуда – вокруг лишь бетон и камень. Впрочем, бежать я и не собирался. Цварг всегда был цивилизованной планетой, и в глубине души теплилась надежда, что все вот-вот закончится и я наконец увижу Селесту.

Когда очередная дверь, теперь с табличкой «№ 5», отъехала в сторону, пришлось подслеповато сощуриться – в отличие от коридора и камеры здесь были окна. Узкие как бойницы и высоко под потолком, чтобы через них нельзя было совершить побег, но до рези яркий полуденный свет заливал все помещение.

«Как же на Цварге ярко… совсем забыл».

Через белое марево постепенно проступили очертания металлического стола и нескольких белых пластиковых стульев. На одном из них с кипой бумаг и папок сидел усталый худощавый полуцварг с небольшими рогами-наростами. Он поднял задумчивое лицо, сплошь усыпанное желтыми веснушками, и стеклянно-отрешенным взглядом посмотрел сквозь меня. Рассеянно моргнул, сконцентрировал зрение на новом объекте и… удивился. Эмоции отчетливо слышались в воздухе и проступили на необычном лице. Полуцварг резко поднялся, протягивая ладонь для рукопожатия.

– Здравствуйте, меня зовут Мишель Марсо, я ваш адвокат. А вы Льерт Кассэль, верно? Приятно познакомиться.

Теперь настал мой черед удивляться. Постоянное раздражение – спутник, с которым я спал, ел и бодрствовал, – на некоторое время улеглось и тихо заворчало. Впервые за последние дни кто-то весьма нейтрально назвал мое имя, не облив с ног до головы презрением. Я машинально пожал руку и кивнул.

– Да, это я.

– Простите. – Мишель повторно потряс мою руку. – Я просто… ожидал увидеть кого-то другого… в смысле, я представлял вас по-другому, – сбивчиво произнес он.

Я хмыкнул.

– Врожденная регенерация работает отлично, на теле нет ни одного шрама. Рога, к сожалению, высохли под ярким солнцем на астероиде, там же изменился цвет кожи, но по большому счету это все. Если вам сказали, что ваш клиент бывший заключенный и раб, то это преувеличение…

– Да нет, не в этом смысле. – От юриста пахнуло легким смущением, но как только рукопожатие распалось, оно пропало. – Селеста говорила о вас, но я и представить не мог, что она… ей… могут нравиться цварги с настолько крупной фигурой и мощными рогами. Всегда замечал за ней, что…

Я перестал дышать.

– Вы знаете Селесту? Видели ее по прибытии? Как она?! Почему мне не дают ее увидеть?!

Внезапно в голове щелкнуло: она же рассказывала о друге детства по имени Мишель, который помог ей сбежать с Цварга. Неужели это он? Шевельнулась неуместная ревность, но я задавил ее на корню.

«Спокойствие, Льерт. Ты же не идиот, чтобы ревновать Селесту».

Мишель несколько секунд изучал меня странными желтыми глазами, моргнул и опустился на стул.

– Садитесь, разговор будет длинным. С Селестой все в порядке настолько, насколько это может быть, а вот с вами…

– В смысле «настолько, насколько это может быть»?! – воскликнул я, не вытерпев.

Под гипнотическим взглядом Марсо я все же опустился на стул, и лишь после этого он заговорил:

– Госпожу Гю-Эль доставили на Цварг в целости и сохранности, с медицинской точки зрения она здорова, но сейчас лежит в клинике № 356 под наблюдением… формально у нее диагностирован нервный срыв.

– Да разве это нормально?! – Они что, с ума все посходили? – Дайте мне ее увидеть и объясниться! Уверяю, я не сделаю ей хуже!

Юрист поднял руки в успокаивающем жесте.

– Тише, тише. Я же сказал, что «формально».

– Тогда в чем дело? Почему меня заперли здесь и не дают увидеть любимую женщину? В чем меня обвиняют?

– А вот с этим давайте поподробнее. – Марсо вздохнул, активируя тонкий планшет. – Уважаемый Льерт Кассэль, у нас не так много времени. Обещаю, в рамках разумного я отвечу на ваши вопросы, но давайте вначале коротко все обговорим и выработаем стратегию защиты. Официально вам пока не выдвинули никаких обвинений, но вами плотно заинтересовалась Служба Безопасности Цварга, а также Аппарат Управления, поэтому вы здесь. Из того, что мне удалось узнать, вам предъявляют побег с тюремного астероида ША-945, на который вас определили согласно делу № 267–203. Начальство тюрьмы заявило, что вы сбежали с пиратами.

– Я не сбегал, – зло прервал юриста. – Если вы внимательно смотрели дело… Меня осудили на шестьдесят лет, а я пробыл там шестьдесят три, пересидев лишних три года. Меня доставили туда в военное время по скорому суду. Обвинения основывались на протоколе депрессии альфа-волн.

– О, это же замечательно! Получается, из-за халатности администрации ША-945 вас не отпустили вовремя… – Видимо, что-то отразилось на моем лице, потому что адвокат закашлялся. – Я имел в виду, что в деле не зафиксирована дата вашего мнимого побега. Я свяжусь с астероидом, подниму документы и смогу доказать, что ничего подобного не было. Более того, вы как гражданин даже пострадали… – Я хмуро кивнул. – Так, – полуцварг вновь сосредоточился на планшете, – СБЦ также выдвигает обвинения в том, что вы не сообщили о пребывании чистокровной цваргини на Оентале. Думаю обыграть этот пункт тем, что вы были не в курсе. В конце концов, Селеста действительно качественно скрывалась и маскировалась под захухрю…

– Не надо, – отрицательно покачал головой, – врать не буду. Она рассказала правду почти три месяца назад. Я все знал и молчал намеренно. Никогда не предал бы доверие Селесты.

Юрист тяжело вздохнул, отложил планшет и потер виски. «Как же тяжело с бывшими военными», – пробормотал он себе под нос, а затем продолжил громче:

– Я все понимаю, Льерт, но и вы поймите… Ситуация, в которой вы оказались, откровенно паршивая. Да, вы честно отсидели свое на ША-945, но причина, по которой вас туда заключили… это очень плохо. Фьенна Агасси была молодой и здоровой цваргиней, которая могла бы продлить род, но погибла во цвете сил. АУЦ будет склонен наказать вас за то, что вы фактически пользовались Селестой Гю-Эль. С учетом заключения протокола депрессии альфа-волн, ни у кого нет сомнений, что вы оказывали ментальное воздействие…

Гнев вскипел в жилах. Неужели и этот туда же?!

Одно словосочетание «пользоваться женщиной» вызывало такую волну негодования и протеста, что я вскочил со стула и прорычал адвокату в лицо:

– Я ее люблю и никогда не распространял на нее даже малейших волн!

Марсо вновь вкинул руки ладонями вверх.

– Кассэль, я верю! Пожалуйста, успокойтесь! Я лишь очертил ситуацию, как она смотрится со стороны.

Желтые веснушки на лице полуцварга побледнели, зрачки стремительно сузились, в воздухе разлился чуть кисловатый запах. Я со стоном опустился на стул.

Браво, Льерт. Уравновешенность – твое второе я.

– Прошу прощения, – буркнул, хотя не испытывал раскаяния, и с неохотой вновь опустился на стул. Пластик натужно скрипнул под моим весом. – Селеста вошла в мой ближний круг, и по законам Цварга меня не имеют права с ней разлучать. Я не понимаю, почему все это происходит. Какой-то фарс и страшный сон в одном флаконе.

Мишель несколько секунд молчал, затем шумно выдохнул.

– Ничего страшного. Я понимаю, вы долго не