связан словно стальной невидимой нитью с судьбой самой Зоны Отчуждения, с монстрами и людьми, которые были её плотью и кровью, и кем теперь был он сам. Ошибка высокомерных Призраков, недооценивших простые человеческие качества как дружба и верность простых людей, целую группу верных союзников и поэтому скрывать, что стоит на кону Роман не стал, рассказав как можно подробнее всем присутствующим истинное положение дел, что ожидает их в результате проигрыша или победы, не умолчав и том, какую роль он, не желая того, заполучил себе лично. В сильно накуренном жилом отсеке, где все они собрались, повисло долгое молчание. Каждый по-своему переваривал услышанное. Первым своим густым басом заговорил Полковник.

— Ты, Роман, до того, как всё это с тобой приключилось, кем был?

— Офицером… Так же, как и ты, — сухо ответил он. — Потом егерем работал.

— Стало быть, лес и всех его обитателей защищал? — продолжил басить Полковник.

— В общем, да… Какое это имеет значение?

— Сейчас всё имеет значение… Я вот что мужики предлагаю… То, что мы делом правильным и праведным заняты, уж простите за пафос… я ничуть не сомневаюсь. Группировки Монолит больше нет, вернее есть, только я в ней больше не состою, как и вы, надеюсь, тоже. Задачи наши теперь тоже немного иные.

— О чём ты? — перебил Полковника Октябрь.

— Подожди, дай закончу… Мы тоже в Зоне порядок охраняем, можно сказать, от браконьеров Зоны, и живность… извини, Василий, за сравнение, лишний раз без нужды не беспокоим… так что, мы тоже своего рода, егеря Зоны, надеюсь, таковыми и останемся… Вот я и предлагаю наш новый отряд назвать Егери. Объясню почему… Репутация Монолита в Зоне сами знаете какая… а нам, как я понимаю, сейчас понадобятся союзники, кто бы они ни были. Кроме Бандитов, конечно. На этих сволочей полагаться не приходится. Они за копейку мать родную продать готовы… и вообще. Я не говорю, что со всеми остальными Сталкерами потом дружбу водить. Порядок есть порядок, а они в Зоне тоже не лучшие экземпляры. Живут тем, что у неё урвать могут, а наша задача её сохранять. Потому и предлагаю назвать отряд Егери.

Против никто не был, посчитав доводы Полковника убедительными. В помещение вошёл посыльный, сообщив, что одним из секретов был задержан боец Монолита с важным, как он сам сказал, сообщением. Октябрь распорядился срочно доставить бойца сюда и вскоре на пороге появился, с измученным усталостью лицом, молодой парень Витя Планер. Свой позывной Планер он получил за худобу. Из его сбивчивого рассказа, они узнали следующее… Он не был на базе, когда разворачивались основные события, а находился в дозоре на другом конце города. Вернувшись, понял, что произошло и однозначно решил, что ему с теми, кто остался, не по пути. Уходя с базы, он случайно услышал разговор Наставников с Призраками, в котором они оговаривали дату нападения на базу, теперь принадлежащую отряду Октября. Оно должно произойти ровно через три дня.

— Ты уверен в этом? — смотря в упор на бойца, переспросил Полковник.

— Уверен… Они бы раньше напали, но у них недостаточно вооружения… Его пообещал доставить один из Призраков и ещё должны подойти несколько отрядов Наёмников.

— Если ты говоришь правду… то весть эта хорошая, — пробасил Полковник.

— Да, неплохая, — согласился Октябрь. — Во всяком случае, наши люди сумеют отдохнуть как следует и лагерь получше укрепить время будет. Спасибо тебе, Планер… теперь иди, отдыхай, а мы тут ещё поразмыслим что к чему.

До этой поры молчавший Першинг, заговорил.

— Вояки вы, конечно, хоть куда… об этом даже речи нет… Вот только вам бы каждому ещё рук по шесть-семь приделать… тогда в самый раз будет… Можно сказать, почти поровну.

— К чему ты клонишь? — не понял саркастической шутки Октябрь.

— К тому, дружище… что даже при всей вашей огневой мощи, которой вы физически воспользоваться не сможете, они вас просто шапками закидают… ну и меня, конечно, тоже.

— И что ты предлагаешь?

Першинг хитро прищурился.

— Предлагаю я вот что… Полковник, дай Бог тебе здоровья, не по статусу для военных сильно умный мужик. Его идея нашу группировку Егерями назвать очень правильная. Сталкеры народ разный… есть хорошие мужики, правильные… Засранцев до чужого добра охочих тоже хватает. На таких я особо расчёт не держу. Так вот, о чём я… Монолиту помогать, ясно понятно никто сломя голову не побежит, слишком много беды между вами и Сталкерами, а вот Егерям, я так полагаю, узнав, что мы с Романом среди вас, найдутся те, кто в помощи не откажет… Тем более, что времени у нас, если ваш это Дельтаплан, или как его, не соврал, целых три дня в запасе. На бескорыстие или патриотизм брата Сталкера не купишь, так что вся снаряга, которой вы их вооружите, и оружие тоже, после останутся у них… Ну и артефактов отсыпать из закромов тоже, наверняка, придётся. Как вам такой план?

Привыкшим к особым правилам жёсткой дисциплины с отрицанием коммерческих сделок с оружием и артефактами в рядах Монолита, предложение Першинга было встречено, мягко говоря, холодно, но взвесив все за и против, с ним всё же согласились. Все понимали, что одним справиться с навалившийся бедой будет очень сложно, практически нереально, учитывая, что им в противостояние вовлечена мощная, хорошо вооружённая группировка Наемников, основным ремеслом которой была именно война. По разным подсчётам, в ней насчитывалось до ста с лишним бойцов. На том и порешили. Утром Роман и Першинг будут выведены по секретной тропе в минных полях к Полю Призраков, миновав которое они попадут на территорию, подконтрольную Сталкерам и в условленное время будут ждать их возвращения, с подкреплением или без. Обговорив все детали предстоящих дел, разошлись в спальные помещения уже глубоко за полночь. Уже лёжа на панцирных кроватях, сдвинутых голова к голове, Роман спросил засыпающего Павла.

— Слышь, Паша! Думаешь, выгорит наша затея с подкреплением?

— Кто его знает, Ромыч… — зевая ответил Першинг. — Думаю, выгорит. Завтра увидим. Жалко только кубышку свою придётся этим живоглотам отдать, под одни обещания они не поведутся. Ну, а не выгорит, всё же лучше, чем ходить здесь по базе банки ногами пинать… Так хоть развеемся напоследок… Да, Василий! Развеемся?

Излом, устроившийся на койке у соседней стены, громко хлюпнул носом.

— Дурак ты, Пашка… Вот во истину дурак и есть. Тута смерть лютая у порога шкребётся, аж промеж лопатков ломит, а он развеется… Вот и развеевайся, балаболка, покуда всего не развеет… а я тута побуду. Хучь три дня досыта пожру и шпирту выпью сколько в жисть