Шрифт:
Закладка:
— Но отца ты все-таки помнишь, раз смог узнать его на той фотографии, которую тебе показал Эдвард.
— Да, отца я помню и поэтому легко узнал его. Может, сейчас он постарел и не выглядит таким молодым, как на фотографии, но думаю, особой разницы нет. Я определенно бы узнал его, если бы вдруг он появился передо мной.
— Неужели ты настолько уверен в том, что он избивал твою мать? Откуда ты это можешь знать?
— Э-э-э… — Терренс на несколько секунд призадумывается. — Мне просто так сказали…
— Сказали?
— Да. Я был еще совсем маленьким, когда это произошло.
— И ты просто так в этом поверил? — Ракель мгновенно принимает сидячее положение и уставляет на Терренса свой потрясенный взгляд. — Неужели ты не додумался узнать, правда ли это? И почему нельзя было поговорить с матерью и уговорить ее рассказать всю правду?
— Мне было достаточно того, что я просто знал это, — признается Терренс. — А зная, что отец влепил матери пощечину и кричал на нее как ненормальный, я не сомневался, что это правда. Такой ужасный человек может быть способен на многое.
— Извини, Терренс, но как можно было так легко поверить словам и не попытаться выяснить, правдивы ли они? Может, кто-то хотел, чтобы ты поверил этому, как наивный дурачок, и обозлился на отца?
— Знаешь, сегодня Эдвард сказал мне что-то похожее… — с тихой усмешкой признается Терренс. — Он считает, что я должен призадуматься и не верить этому на все сто.
— И я согласна с ним. Не отрицаю — твой отец поступил ужасно. Но вдруг он не избивал твою мать? Не зря же она так настаивает на вашей встрече и защищает его!
— Тут все может быть… И наверняка, не одна мама знала о ее конфликте с отцом. Должен быть еще кто-то, кто знал что-то. Ведь тот, кто сказал мне о регулярных избиениях, не был каким-то незнакомцем. Я считаю, что этого человека знают хотя бы родители.
— Но кто тебе такое сказал про твоего отца?
— Клянусь, Ракель, я не помню! Я пытался вспомнить лицо этого человека, но не смог. И не знаю, был ли это мужчина или была ли это женщина. Хотя помню, что голос был очень противный и явно не принадлежал доброму человеку.
— И сколько тебе было лет?
— Не знаю… Но точно помню, что я был очень маленьким.
— Это произошло дома у тебя и твоей матери?
— Скорее всего… Я помню маленькую комнату, которая была в той небольшой квартире, где мы с мамой жили до того, как обо мне узнал весь мир. Она была отделана в зеленых цветах, а на стенах было много ободранных мест… Наша квартирка была очень старая…
— Твой отец оставил ее вам?
— Да, он ушел куда-то, а мы с матерью остались жить там. Этот человек сделал хоть один добрый поступок — не выгнал нас на улицу. — Терренс уверенно кивает. — Так что… Да, я точно услышал об избиениях матери у нас дома.
— Хм, странно… — слегка хмурится Ракель. — Значит, кто-то был у вас дома и сказал тебе об этом. Кто-то должен знать то, что ты не помнишь.
— Не знаю, я не помню… У меня в памяти сохранились только лишь слова о том, что отец постоянно избивал ее и так легко бросил нас, потому что не любил ни ее, ни меня.
— И об Эдварде не было ни одного упоминания?
— Нет, ни одного слова об Эдварде. Но тот человек знал мое имя, ибо называл меня Терренсом.
— Почему бы тебе не расспросить свою маму об этом? Это точно не была она! Эта женщина ни за что не сказала бы такое. Тем более своему сыну, который был еще очень маленьким.
— Нет, вряд ли это была мама, ведь она всегда защищала отца. Однако мне кажется, что она и правда может что-то знать о том человеке и рассказать всю правду о ее отношениях с этим предателем. Не зря же мать пытается уговорить меня встретиться с ним с тех пор как мне исполнилось восемнадцать.
— Ты должен спросить ее об этом, Терренс, — уверенно отвечает Ракель и мягко гладит Терренса по руке. — Я уверена, что она хочет этого не без причины. Если бы этот мужчина и правда повел себя так ужасно, она бы не мечтала о том, чтобы ты начал общаться с ним, и не стала бы общаться с ним даже после развода.
— Я пытался узнать, почему она так настаивает, когда умолял прекратить уговаривать меня на встречу. Но мама отказывалась что-то обсуждать и сказала, что только отец может рассказать все как есть.
— А может, тебе и правда стоит поговорить с ним? Мне кажется, он мог бы разъяснить всю ситуацию и даже рассказать про человека, который сказал тебе про избиения.
— Нет, Ракель, я не хочу встречаться с ним. Отец начнет оправдываться и сваливать все на помутнение рассудка. А меня стошнит, если он начнет это делать. И я имею в виду не только его пощечину и регулярные избиения. Меня злит тот факт, что он — предатель, который так легко отказался от семьи и предпочел жениться на другой женщине. А недавно выяснилось, что отец зачем-то забрал с собой Эдварда, который никогда не был ему нужен, и которого он легко выкинул на улицу, как ненужную собачку.
— Поначалу я, конечно, была удивлена, что она так легко смогла простить твоего отца и сейчас спокойно с ним общается. Но сейчас я понимаю, что это возможно.
— Мама просто слишком добрая и никогда не умела долго злится. Она совсем незлопамятная и способна быстро остыть и простить любого. Возможно, моя мать простила отца намного раньше, но они встретились лишь несколько лет спустя и все обсудили.
— Только мне интересно, не возражает ли его вторая жена против того, что он общается с первой?
— Думаю, нет. Эдвард говорил, что она относилась к нему нормально и даже говорила с нашим отцом про нашу мать. По его словам, Изабелла прекрасно знала обо всех его планах встретиться с бывшей женой и помириться со мной.
— А как ты думаешь, твоя мама все еще любит этого человека? Она жалеет, что развелась с
