Три самых печальных вещи на свете – это больные, мечтающие стать здоровыми, бедные, желающие стать богатыми, и вечный путешественник, говорящий: «Где угодно, только не здесь».

Э. Э. Каммингс

~ Джессика ~

– Можно вопрос? – спросила я, нарушив часовое молчание, заполненное прикосновениями, ласками и поцелуями.

– Конечно… – сонно и совсем не уверенно отозвался Дуэйн.

Мы лежали в обнимку, я – спиной к его груди. Я рассматривала камин напротив. Я была совершенно расслаблена, хотя правильным определением моего состояния было бы «истомленная»: парящая в мире грез, удовлетворенная до изнеможения, но слишком перевозбужденная, чтобы заснуть. И снова мне захотелось продлить это мгновение.

– У тебя всегда в бумажнике презервативы? Или ты их берешь с собой только в охотничий домик? Может, здесь водятся лесные женщины, которые приходят в хижину и обслуживают хозяев?

Дуэйн рассмеялся, прижавшись лицом к моей спине:

– Это три вопроса.

– О’кей, забудь два последних.

– Да, у меня всегда в бумажнике презервативы.

– Хм.

– Что означает твое «хм»?

– Ну, понимаешь, ты не кажешься оптимистом…

Новый взрыв смеха заставил меня улыбнуться.

Дуэйн объяснил, уверенно поглаживая мой зад под одеялом:

– Я не оптимист, просто Билли неукоснительно проверяет наши бумажники, а на Рождество всякий раз набивает праздничные чулки презервативами. Думаю, он бы нас стерилизовал, если бы мог.

Теперь захохотала я. Отсмеявшись, я призналась:

– Мне нравятся твои братья.

Несколько секунд Дуэйн молчал. Его борода защекотала мне плечо, когда он наконец ответил:

– Да, они у меня ничего.

Я улыбнулась его душевным и снисходительным словам и не стала развивать тему. Я не была готова приглашать кого-то еще – даже простым обсуждением – к нашему чудесному времени на двоих. Пока не готова.

Поленья в камине совсем догорели, и остались ярко тлевшие угли. Мне безумно нравилось, как пахнет древесный дым – вяжуще-терпко и аппетитно, совсем как печенье с зефиром и горячим лимонным повидлом в железной вафельнице. Папа был командиром отряда девочек-скаутов и научил меня всем премудростям готовки еды на костре.

– Как ты сюда добралась, Джесс?

– А? – Я не сразу отвлеклась от мыслей о десертах и кострах. Теперь горящие поленья будут ассоциироваться у меня с Дуэйном. От этой мысли я испытала счастье.

Я почувствовала, как он приподнялся:

– Тебя кто-то подвез?

– Нет, я сама приехала. У меня… У меня теперь есть машина. Долгая история… – Я нахмурилась, вспомнив, что не увиделаRoad RunnerДуэйна. – Кстати, а где ты свойPlymouthпоставил?

Дуэйн ощутимо напрягся. Поколебавшись, прочистил горло и ответил со вздохом:

– Я его разбил.

Я поперхнулась – не сомневаясь, что ослышалась.

– Что?!

– Я его разбил в прошлые выходные в Каньоне.

Я повернулась к нему лицом.

Приложила ладонь к его щеке – мне необходимо было к нему прикоснуться – и посмотрела в глаза:

– Ты сам-то как?

– Нормально.

Я хотела немедленно осмотреть его тело и убедиться, что все в порядке, но напомнила себе о сексуальных безумствах, которые мы вытворяли в постели.

Казалось, он вовсе не огорчен из-за машины, и подобное отсутствие реакции как-то не вязалось с реальностью.

– Ты же очень любилRoad Runner?

Дуэйн, не изменившись в лице, пожал плечами:

– Да, хорошая была машина.

– А почему же ты совсем не расстроен?

– Это же не человек, Джесс, а вещь. Вещи можно починить. Рано или поздно я ее, наверное, восстановлю.

– Но… ты же никогда не проигрываешь!

– Я в прошлые выходные был сам не свой, – рассеянно пробормотал он, потому что его взгляд потерялся между моих грудей, а рука приподняла одну из них. Дуэйн трогал меня так, будто оценивал текстуру, и большим пальцем рисовал круги на коже.

– Тогда зачем ты рисковал? – Я игнорировала удовольствие, исходившее от того места, где он ласкал мое тело, потому что хотела понять, откуда у Дуэйна такое пренебрежение к его шикарной машине.

– Я рискую, только когда готов без чего-то жить, – сказал он рассеянно и передвинулся. Я оказалась на спине, а Дуэйн снова навис надо мной. Прежде чем опустить голову к моей груди, он облизал губы, и влажное скользкое тепло его рта сомкнулось вокруг моего соска, который Дуэйн принялся ласкать языком.

Я пытаясь не отвлекаться, но дыхание у меня все равно сбилось.

– Дуэйн, – я старалась оставаться серьезной, – Дуэйн, это не настоящий риск. Настоящий риск – это когда рискуешь тем, что тебе необходимо.

– Мне нужно снова войти в тебя, Джессика, – прошептал, срываясь на урчанье, Дуэйн. Я почувствовала, как его «необходимость» надавила мне на внутреннюю поверхность бедра.

– О’кей, – вздохнула я и добавила: – Но ты не забывай, я еще сержусь на тебя за то, что ты не брал трубку в воскресенье.

– Я поступил неправильно. Надо было ответить. – Он продолжал покусывать мою кожу.

Я заерзала, зажмурившись:

– Ты должен мне обещать… обещать больше так никогда не поступать…

Я почувствовала, как он застыл, и несколько долгих секунд в комнате слышалось только наше дыхание и потрескивание тлеющих углей в камине.

Затянувшаяся пауза заставила меня открыть глаза и приподнять голову. Дуэйн по-прежнему нависал надо мной с приоткрытым ртом, будто хотел заговорить, но сперва решил обдумать свои слова. Редкой красоты глаза испытующе глядели на меня. Я замерла, готовая отодвинуться, чтобы вновь настаивать на необходимом мне обещании.

Но Дуэйн сказал:

– Пока мы вместе, я никогда не проигнорирую твой звонок, обещаю.

Что-то в этом обещании показалось странным. Слишком продуманное? Я была как пьяная, поэтому три раза повторила это обещание про себя, прежде чем уловила то, что меня смутило.

– Нет, – замотала я головой и прищурилась в попытке не терять четкости взгляда. – Без всяких «пока» и «если». Поклянись, что никогда не будешь меня игнорить. Остаток нашей жизни ты всегда будешь мне перезванивать, пока смерть не разлучит нас.