года. Накануне октябрьской революции она окончательно раскололась на умеренное крыло правых эсеров и радикальное крыло левых эсеров. Первые поддерживали продолжение участия России в Первой мировой войне до победного конца, охотно шли на сотрудничество с либеральной партией кадетов при формировании коалиционного состава Временного правительства и также призывали отложить решение насущных вопросов (к примеру, о земле) до созыва Учредительного Собрания. Вторые — левые эсеры — стояли во многом ближе к позиции большевистской части РСДРП, иногда даже были радикальнее сторонников Ленина в своих намерениях. Левые эсеры точно так же, как и большевики выступали против продолжения участия России в войне, требовали узаконивания социализации земли (т. е. раздачи работавшим на ней крестьянам) ещё до созыва Учредительного Собрания.

Во время Октябрьской революции левые эсеры совместно с анархистами поддержали большевиков, чем окончательно оформили раскол прежней партии на две части. Левые эсеры совместно с большевиками участвуют в разгоне Учредительного собрания. В самом начале 1918 года они образовали с большевиками коалиционное правительство, получив в нём семь портфелей.

Большую роль левые эсеры сыграли в создании Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК), названной карающим мечом революции, и получили здесь ряд ключевых должностей. Так, если руководителем этой структуры стал большевик Феликс Эдмундович Дзержинский (прозванный в партии Железным Феликсом), то его заместителем оказался левый эсер Вячеслав Александрóвич, имевший, между прочим, аналогичные со своим непосредственным начальником полномочия и печати организации. Кроме того, руководителем военизированной структуры ВЧК, Боевого отряда (численность 600–800 человек), также стал левый эсер Дмитрий Попов. Боевой отряд занимался охраной важнейших правительственных зданий, имел доступ в Кремль и получал самое лучшее обеспечение. Т. е. фактически ВЧК, по крайней мере, его важнейшее московское отделение, был полностью в руках левых эсеров. Это сыграет в будущих событиях ключевую роль.

Однако с момента вступления левых эсеров в коалиционный состав Совнаркома у них начались серьёзные трения со своими союзниками. Первой причиной стало отношение к заключению Брестского мира, который активно проталкивал Владимир Ленин, но к которому резко негативно отнеслось руководство левых эсеров. Хотя справедливости ради стоит отметить, и среди самих большевиков шли острые дискуссии по этому вопросу. Это расхождение послужило поводом левым эсерам в знак протеста выйти из состава Совнаркома. Тем не менее ни из состава ВЦИКа (де-факто советского парламента в период между съездами Советов), ни из ВЧК или других советских органов они не вышли и продолжали свою работу.

Также левые эсеры по многим вопросам расходились с большевиками в отношении села. Левые эсеры, опираясь на зажиточную часть крестьянства и „середняков“, выступали против продразвёрстки и комитетов бедноты — главной опоры большевистской партии на селе. В ответ на эти действия левые эсеры обвинили большевиков в „предательстве революции и продолжении политики Керенского“.

Несмотря на такие жёсткие обвинения в адрес большевиков, совместная деятельность двух партий по управлению молодым советским государством продолжалась. 5 июля 1918 года свою работу начал V Съезд Советов, где левые эсеры, используя парламентскую трибуну, активно выступили против большевистской политики, осуждая Брестский мир, продразвёрстки и комбеды. Активную роль в этом сыграли лидеры левых эсеров — Мария Спиридонова и Борис Камков. Поняв, что съезд им не принадлежит, ЦК партии левых эсеров решается на радикальный шаг.

Как известно, кайзеровская Германия финансировала ленинскую партию, выступавшую за прекращение войны и сепаратный мир. Денежные вливания не прекратились и после заключения Брестского мира. 16 мая 1918 года германский посол Мирбах встречался с Лениным. Его отчёт об этой встрече и о просьбах Ильича сохранился в архивах германского МИДа. Как и рекомендации по её результатам: передать 40 миллионов рейхсмарок и выделять каждый месяц ещё три миллиона большевистскому правительству, иначе ему не удержаться у власти, вследствие чего Германия может потерять то, что она получила по договору в Брест-Литовске. Германский МИД мгновенно откликнулся на просьбу вождя пролетариата: уже в начале июня большевики получили деньги.

Граф Мирбах был крайне непопулярной фигурой в Советской России, потому что ассоциировался с „похабным“ Брестским миром. Причём, против „кабального“ договора с „германскими империалистами“ выступали не только противники большевиков, но и часть ленинской партии — левые коммунисты, к которым относился, например, Дзержинский, а также союзники большевиков — левые эсеры. На съезде Советов, который открылся в самом начале июля в Москве, их делегаты скандировали: „Долой Мирбаха!“

Посол стал осторожнее, хотя активности своей не снизил. А она была направлена, в частности, на то, чтобы спасти царскую семью. Один из сотрудников посольства вспоминает, как на одном из секретных совещаний Мирбах, узнавший о намерении большевиков судить Николая Второго, сказал: „Мы не должны допустить суда. Надо добиться освобождения царской семьи и вывезти её в Германию“.

6 июля 1918 года левые эсеры перешли к активным действиям. В целях провокации, для разрыва мирного договора и возобновления войны с Германией было совершено покушение на немецкого посла. Левые эсеры Яков Блюмкин и Николай Андреев 6 июля 1918 года приехали в германское посольство, находившееся в Денежном переулке, под предлогом выяснения обстоятельств „дела“, по которому проходил якобы племянник графа Мирбаха. Блюмкин возглавлял тогда отдел ВЧК по борьбе с германским шпионажем, Андреев был простым фотографом. Они показали мандат ВЧК, подписанный Дзержинским и секретарём ВЧК Ксенофонтовым, с печатью, поставленной зампредом ВЧК Александровичем. Только поэтому посол вообще согласился с ними встретиться.

Беседа была недолгой. В какой-то момент Блюмкин выхватил револьвер и сделал три выстрела — в Мирбаха и в находившихся в комнате сотрудников посольства. И трижды промахнулся. Не взорвалась сначала и брошенная бомба. Тут же начал стрелять Андреев, и, видимо, именно его пуля смертельно ранила графа Мирбаха. Бросив портфель с упоминавшимся выше мандатом, Блюмкин и Андреев выпрыгнули в окно и бросились к машине. Немцы стреляли вслед и ранили Блюмкина в ногу. Но до машины он добрался.

Дальше предоставим слово Елене Прудниковой:

„После акции террористы отправились в штаб отряда ВЧК, которым командовал левый эсер Попов.

Председатель ВЧК, которому даже самые лютые его враги никогда не решались отказать в личной храбрости, отправился туда, чтобы арестовать террористов. Однако вместо этого сам попал в плен: находившиеся в штабе боевики разоружили его и посадили под охрану. Вскоре им удалось арестовать ещё и Лациса, председателя комиссии по борьбе с контрреволюцией, председателя Московского совета Смидовича и некоторых других большевиков — многих просто наловили на улицах под предлогом проверки документов, — а также взять под контроль телеграф, телефон, почтамт и одну из типографий.

Левые эсеры явно делали свою революцию по образцу Октябрьской, которая тоже начиналась с захвата телеграфа и телефона — но, выполнив все эти действия,