Шрифт:
Закладка:
Поэтому пока что Михаил махнул на них рукой.
— ... и я надеюсь, что вскоре мы начнем открывать школы, где будут учить всему этому.
— Небесной правде, - кивнула Арханна.
— Вот уж сомневаюсь, - покачал головой Лошадкин.
— Как?! - аж вскинулась та.
Поднялась, обнаженная, из воды, словно Афродита, выходящая из моря. Афродита на хрокагский манер, конечно, и в то же время у Лошадкина опять появились смутные подозрения, зачем жены так и норовят затащить его в купальни.
Слова его, что общий танец помог бы объединению народов, не хуже языка, так и остались невысказанными.
— Живых надо учить языку, грамоте, умению писать и считать, основам геометрии и механики, всему тому, что поможет союзу народов расти и развиваться дальше, - пояснил Лошадкин.
Таков был замысел и совместное обучение тоже должно было сработать на союз народов - потом, когда все трудности начального периода оказались бы преодолены. Ожидалось сопротивление и нежелание отдавать детей, слухи против посланцев богов и всякие идиотские придумки про школы, в общем, разнообразные проявления того, что наблюдалось в истории Земли.
— Союзу поможет небесная правда! - провозгласила Арханна, указывая на него пальцем.
— Мы не собираемся заниматься восхвалением себя и возведением храмов, - нахмурился Михаил.
Хотя уже и ползли разговоры, мол, надо бы поставить статуи посланцам богов, да и жилище им сделать еще больше и пышнее. Поставить пару храмов, где можно было бы открыто возносить молитвы, сейчас произносимые шепотом, и прочее в том же духе. Земляне не боролись активно, наблюдали и обсуждали возможное косвенное противодействие.
— Это прекрасно! - вскричала Арханна, глаза которой пылали. - Вы - посланцы богов и собираетесь прославлять их, а не себя, так и должно быть! Прославлять делами!
— М-м-м, - промычал Лошадкин, ощущая, как ступает на скользкую дорожку.
Он, как мог, избегал прямых разговоров о богах и религии. Даже слов о том, что они посланцы, старался избегать, хотя и не опровергал этой выдумки местных. Слишком уж легко было скатиться не туда, а то и вызвать религиозные войны в части вопросов, какой из богов лучше, кому именно служат посланцы и так далее. Даже храм чуть ниже дворца был посвящен нейтрально - местному солнцу - без конкретных имен.
— Народы должны знать небесную правду! - продолжала Арханна в какой-то экзальтации. - При школах должны быть храмы, где каждый смог бы ее узнать! Нужны проповедники и жрецы, те, кто понесет небесную правду в массы!
— Не так уж она и неправа, - вдруг вышел на связь Маниш Гозье.
— Подсматриваете за мной? - хмыкнул Лошадкин.
— Если бы нам захотелось увидеть голых местных женщин, мы бы попросили раздеться наших помощниц.
— И как, попросили?
— Ты смущен, что я поддерживаю ее, и поэтому впал в сарказм?
— Нет, - соврал Лошадкин. - Но храмы!
— Не богов и не религии, нет, небесной правды, - указал Маниш.
— Которую пишет мой помощник, впадая в религиозный раж и считая нас чуть ли не богами!
— Так мы исправим, создадим свод правил, кодекс, десять заповедей, называй, как угодно. Сделаем упор на дружбу, не ущерб самозащите и это сделает для сплочения местных больше, чем сотня школ!
— Но проповедники и жрецы?!
Арханна продолжала вещать как раз про них. Как подвижники новой веры пойдут по степи, лесам и горам, придут к соседям и те узрят свет нового учения. Обратятся в него и протянут руки дружбы, войдут в союз, и живые наконец-то заживут!
— Для нынешних времен — это хорошо.
— Кто их готовить будет?
Маниш только хмыкнул и отключился, а Лошадкин озадаченно почесал лоб. Ну да, ответ стоял прямо перед ним и нес голую правду, взмахивая руками и слегка покачивая грудями.
— Хорошо, - вскинул он руку.
— Хорошо?! - уставилась на него Арханна блестящими глазами.
На мгновение Лошадкину показалось, что сейчас его изнасилуют прямо здесь.
— Ты возглавишь подготовку этих проповедников и будешь присматривать за храмами при школах! Мне нужен текст небесной правды, которую ты собираешься распространять, я и другие посланцы просмотрим ее и вычеркнем ненужное, и можешь приступать к работе.
— О, как ты скромен, Михаил! - вскричала Арханна, падая на колени.
Она, похоже, забыла, что все еще находится в бассейне и ушла с головой под воду. Вынырнула, отфыркиваясь, и это слегка сбило с нее экзальтацию и понизило градус пафоса вокруг. Но все равно, атмосфера оставалась такой, накаленной, мягко говоря.
— Эй! Я тоже хочу нести небесную правду! - возмутилась Пранта. - Я может первая была!
— Песни и степь ждут тебя, - обрадовался Михаил.
Похоже, он неправильно подходил к вопросу мотивации жен. Вместо попыток создания дружеской и мирной атмосферы во дворце, следовало устроить легкую конкуренцию и выделить одну из них, чтобы остальные сразу ринулись в бой.
— Образование, - прогудела Сталида. - Всем? Зачем?
— Чтобы даже рядовой крагл мог посчитать нагрузки, воздействующие на здание в пятьдесят этажей.
— Пять..., - Сталида нахмурилась, подсчитывая что-то в уме и на пальцах. - Зачем?!
— Образование позволит получать большие урожаи, один живой сможет прокормить сразу десять, двадцать, сто других живых! Они смогут не думать об еде, а заняться другими вопросами, возведением новых, крепких дорог, например, или выращиванием чего-то, из чего можно делать прочную, хорошую одежду. Когда отступит голод, живые смогут размножаться без помех и им потребуется жилье, много жилья. Дома в пятьдесят этажей, например, и надо будет посчитать, давление ветра наверху.
— Давление ветра, - повторила Сталида, в глазах которой тоже начал разгораться огонек. - Но у тебя, Михаил, есть твой могучий комбайн! Ты сможешь построить им!
— Образование нужно, чтобы строить такие комбайны, - пожал плечами Лошадкин. - Чтобы потом любой смог выучиться и управлять ими, строить, копать, возводить и так далее.
— Любой? Но вы же пришли с неба!
— Образование поможет живым подняться к небу, - Михаил еще раз пожал плечами. - Возвыситься, уподобившись богам. Стать как боги.
Сталида смотрела, выпучив глаза, будто хотела подразнить Увиалу. Та тоже, да что там, все жены смотрели на него ошарашенно, а Арханна так вообще застыла, сложив руки перед собой, словно готовилась снова рухнуть на колени в религиозном экстазе. Все это слишком напоминало сектантские дела и Лошадкину стало не по себе, он дернул щекой и
