женщина, по типажу похожая на «Отчаянных домохозяек» – высокая, стройная, светловолосая, с таким количеством макияжа, что хватило бы покрасить дом. На ней был откровенный розовый топ, шорты в тон и белые туфли на каблуках.

– Если верить женскому журналу, который я читала сегодня, пока ждала приема у стоматолога, мужчины, заказывающие «Джеймисон», знают, что делают. – Она подала знак бармену. – Мне «Белый русский». – Затем, повернувшись ко мне, женщина – двадцати девяти? тридцати лет? – соблазнительно улыбнулась. – А что мой заказ говорит обо мне?

– Что ты никогда не работала в баре и поэтому ошибочно полагаешь, будто молоко в холодильнике не просрочено, – невозмутимо произнес я.

Она хрипло рассмеялась, поглаживая свое горло.

– Может, я оптимистка.

– А разве оптимизм не служит более вежливой формой слова «бред»? – Что, черт возьми, со мной не так? Я надеялся перепихнуться с этой женщиной или получить от нее по яйцам?

Она снова рассмеялась, ничуть не смутившись.

– Мне нравятся сообразительные парни.

– А мне нравится трудиться над своими сексуальными завоеваниями. Не хочешь хотя бы притвориться, чтобы усложнить мне задачу?

Я уже представлял себе, как Хэлли сказала бы: «Черт возьми, что за трагичное лицо».

Бармен вернулся с нашими напитками. Я заметил, как стройная блондинка принюхивается к своему черно-белому коктейлю, прежде чем сделать глоток. Я огляделся, надеясь увидеть подозрительных людей, которые могли бы выглядеть так, будто следили за мной. На этот раз я хотел, чтобы меня поймали.

– Жаль разочаровывать, но, думаю, молоко здесь в самом расцвете сил. – Она искоса взглянула на меня и ухмыльнулась. – И, между прочим, я тоже.

Я отрывисто кивнул ей. Отталкивать ее становилось все труднее. Может, мне лучше было просто трахнуть ее и рассказать об этом Хэлли. Кто-то из нас должен облажаться, чтобы наша оплошность не повторилась. И можно рассчитывать, что именно я всегда подводил людей.

– Ты всегда такая напористая? – слетел с моих губ вопрос.

– Только когда я чего-то очень сильно хочу.

Ухмыляясь, я произнес:

– Твоей целью не может быть совершенно незнакомый человек, с которым ты только что встретилась в баре. Так почему бы не сказать мне, зачем ты здесь?

– Черт. Может, ты действительно так хорош, как о тебе говорят. – Женщина повернулась на своем табурете, наклонившись всем телом ко мне. – Давай перейдем сразу к делу.

Опустив взгляд на ее непрактичные каблуки, я цокнул языком.

– Если хочешь и дальше быть в невыгодном положении.

– Я знаю, кто ты. – Она положила руку между нами на барную стойку.

Она работала на Козлова? Или она из ФБР? Выглядела чересчур утонченной для первого и слишком глупой для второго.

– Правда? – Я сделал глоток своего напитка. – Тогда просвети меня.

– Ты Рэнсом Локвуд из компании Lockwood and Whitfield Protection Group, охранного агентства, расположенного в Чикаго. В настоящее время работаешь на Хэлли Торн, дочь президента Энтони Торна. Тебя невозможно нанять, что заставляет задуматься, не скрывается ли за этим интересная предыстория, почему ты решил защищать первую дочь. – Она подняла тост и залпом выпила бокал.

Я жестом велел бармену налить ей еще.

Не проявляя эмоций, я повернулся к ней, не подтверждая и не опровергая ее слов.

– К чему ты ведешь?

– А к чему хочешь, чтобы я вела? – промурлыкала она.

К чему-нибудь как можно дальше от меня, черт возьми.

Я пришел сюда только для того, чтобы меня загнала в угол братва, леди.

Я пожал плечами.

– Это ты заявилась с пылкой речью и процитировала сейчас Википедию.

– А зачем сюда пришел ты? – Она положила подбородок на костяшки пальцев.

– Быстро перепихнуться, – наполовину соврал я, наполовину проникся этой идеей.

Мне нужно было выкинуть Хэлли из головы, из организма, из жизни. Эта женщина казалась маловероятным кандидатом, раз уж она знала, кто я такой. Неважно. В мире еще много чулок в сеточку.

– Что, если ты выйдешь отсюда, получив желаемое и став на пятьсот тысяч долларов богаче? – Она задрала край топа, обнажив немного кожи. Ее скучного, гладкого, без единого пятнышка тела.

Перестань думать о Хэлли. Она под запретом.

Бармен снова появился со второй порцией «Белого русского» для дамочки, а я все еще потягивал свой первый напиток.

– Я бы сказал, что ты несешь полную чушь, – заявил я.

– Ну, все потому, что ты скептик. Но я собираюсь изменить твой настрой. – Она протянула мне руку. – Я Анна.

Я встал, достал бумажник и бросил пачку банкнот на барную стойку.

– А я ухожу отсюда.

– Постой! – Она потянулась к полам моей рубашки, вытягивая их. – Ты не хочешь выслушать мое предложение?

– Про секс и полмиллиона? – Я приподнял бровь. – Это либо финансовая пирамида, либо настоящая работа. Меня не интересует ни то, ни другое.

– Как я уже упомянула, ты скептик, и я собираюсь это изменить. – Анна провела рукой по моему торсу. – Сядь.

Я сел, но только потому, что мысль о том, чтобы вернуться к Хэлли и наблюдать, как она игнорирует меня, вызывала странные ощущения.

– У тебя три минуты, – объявил я.

– Я так не думаю. Допивай свой напиток и бери второй. Хочу, чтобы мы были в равных условиях во время разговора. – Она кивнула на мой «Джеймисон».

– Ты не в том положении, чтобы диктовать условия, – напомнил я ей.

– Разумеется, в том. – Она подняла мой бокал, поднеся его к моим губам. – Я предлагаю деньги, секс и власть. Самые востребованные вещи во Вселенной. А теперь до дна.

Сделав еще один глоток, я снова изучил ее. Она хороша собой, в очевидной лос-анджелесской манере. Накачанная грудь, губы, ни единой морщинки. Вероятно, хороша и в постели. Женщины ее круга читали книги и владели отменными секс-игрушками.

– Чего ты хочешь? – прямо спросил я.

– Голову Хэлли «Хэллион» Торн на блюдечке. – Анна облизнула губы, ее взгляд с маниакальным вниманием впился в меня. – Я хочу знать все о строптивом ребенке президента Торна. Все грязные подробности. Пикантные секреты. Почему она здесь одна? Почему бросила колледж? Каково ей в ее большом пустом особняке?

Я подумал о дислексии Хэлли. Домогательстве. Не-удачной семье и неуверенности в себе. Торны так много скрывали. Вместо того чтобы оказать ей необходимую поддержку, научить постоять за себя, поднять ее до того положения, которого она заслуживала, они спрятали ее, а потом удивились, когда Хэлли стала озлобленной и несговорчивой.

– На кого ты работаешь? – поинтересовался я.

– Yellow Vault.

Yellow Vault – один из худших таблоидов. Их заголовки редко имели что-то общее с реальностью. Всякий раз, проходя мимо стопки этой макулатуры в винных погребках или сидя в уличных кафе за чашечкой кофе, я задавался вопросом, кто же настолько