– Нет.

– Почему?

– Меня уже не исправить.

– А меня, значит, легко починить?

– В тебе есть потенциал. Надежда. Душа. То, чем я не владею.

– Я пойду на терапию, если и ты пойдешь.

Обычно после этой фразы он смотрел на меня как на сумасшедшую.

А я торжествующе улыбалась в ответ.

– Вот и все.

Жизнь складывалась хорошо. Подозрительно хорошо, на самом деле. Мне надо было понимать, что скоро этому придет конец. В частности, из-за моей семьи.

Спустя три недели после того, как мы с Рэнсомом вернулись из Техаса, я проснулась от череды сообщений от Келлера.

Келлер: <<<Ссылка>>> «Торны, какими вы их еще не видели! Энтони, Джулианна, Гера и Крейг обсуждают тему любви, брака и верности!»

Келлер: <<Голосовое сообщение>>> Передаю ведро для рвоты. Гера ТАК старается. И она ужасно выглядит на этой съемке!

Келлер: <<<Голосовое сообщение>>> Кстати, почему тебя там нет? Выглядит как испытание для всей семьи.

Я перешла по ссылке, и сердце заколотилось в груди. Рэнсом лежал рядом со мной и тихонько похрапывал. Он не всегда спал в моей постели, но в последнее время оставался все чаще.

Я увидела множество фотографий Геры, Крейга и родителей в огромном саду их особняка. Собаки тоже были там. Все улыбались в камеру. Одна большая счастливая семья.

Ударив Рэнсома по руке, я сунула ему в лицо свой телефон. Я не могла читать достаточно быстро, если вообще могла в таком состоянии.

Он зашевелился, но, похоже, не спешил узнать, почему я на него напала. Он прислонился к изголовью, выхватывая телефон из моих пальцев.

– Боже правый, Крейг вовсе не тот, чье лицо мне хочется лицезреть, едва проснувшись, – пробормотал он, ладонью протирая глаза.

– Прочти, – приказала я, складывая руки на груди.

Он бросил на меня неуверенный взгляд.

– Зачем, черт возьми?

– У меня в любом случае будет дерьмовый день. По крайней мере, позволь мне узнать причину.

Вздохнув, он начал читать.

– …пятидесятипятилетняя Джулианна не перестает восторгаться пополнением в семье. «Крейг олицетворяет собой все, что мы когда-либо хотели видеть в сыне. Он верный, любящий, стойкий и ставит семью превыше всего. Наблюдать за тем, как он растет вместе с Герой, превращаясь в мужественного, добродетельного мужчину, было очень захватывающе».

– В то время как шестидесятилетний Энтони настаивает: «Все, чего Гера когда-либо достигала, было ее собственной заслугой. Она самый трудолюбивый, сострадательный и любящий человек, которого я когда-либо встречал. Быть ее отцом – моя любимая и самая почетная роль».

– …Президент Торн утверждает: несмотря на то что его дочь Хэлли не присутствовала ни на съемках, ни на интервью, в их семье все хорошо. «Правда в том, что слухи будут всегда, но именно это они из себя и представляют. Просто слухи. Хэлли обожает своего нового зятя и никогда еще не была так близка с Герой. Они действительно похожи друг на друга».

– И это после того, как мисс Торн произнесла не слишком приятную речь в качестве подружки невесты, что заставляет людей задуматься…

– Хватит! – Я вырвала телефон у него из рук и швырнула его на пол. Мобильный покатился по полу, пока не врезался в стену. Я вскочила с кровати и принялась вышагивать назад-вперед, чувствуя подкатывающую тошноту. – Какое же дерьмо из всего этого вышло!

Рэнсом остался в постели, глядя на меня оценивающим взглядом. Сколько бы раз мы ни занимались сексом, сколько бы ночей ни провели вместе, всегда, когда я видела себя его глазами, я вздрагивала. Он относился ко мне как к пациенту. Как к незаконченной, тяжелой работе.

– Ты расстроена.

– Ни черта я не расстроена! – Я вскинула руки. – Согласно этой статье, я официально больше не являюсь членом семьи Торн.

– Тебя это беспокоит? – спросил он.

– Нет!

– Да, беспокоит. Я предлагаю тебе что-нибудь с этим сделать. – Он потянулся к тумбочке и отсоединил телефон от зарядного устройства.

– И доставить им удовольствие, признав, что я все прочитала? – тяжело вздохнула я.

Рэнсом не отрывал взгляда от экрана, пока прокручивал ленту.

– Весь мир прочитал эту статью. Она во всех СМИ. Даже видео, фотографии и фрагменты в новостях.

Это не просто плевок мне в лицо. Скорее выплескивание целого ведра слюны.

Я перестала метаться по комнате, повернувшись к Рэнсому.

– Как, по-твоему, я должна поступить?

– Сесть на гребаный самолет и высказать им все, что думаешь. Потребовать объяснения. Обо всем. О Крейге. О твоей недиагностированной дислексии. Об их плохом отношении к тебе, – невозмутимо ответил он.

Я замялась.

– Но что, если…

– Ничего хуже уже не произойдет, – оборвал меня Рэнсом, откидывая одеяло и собирая телефон, бумажник и пистолет, который всегда держал под рукой. – Они приняли этого подонка в качестве зятя, а тебя лишили нормального обучения, возможностей и лучших условий жизни. Они относятся к тебе как к человеку второго сорта. Я не понимаю, как ситуация может стать еще затруднительнее, принцесса.

Он прав, и я это понимала. Более того, я чувствовала, что готова к противостоянию со своей семьей. Я не знала, что сыграло решающую роль. Может, постоянные мысли, что в последнее время крутились у меня в голове. О моей неспособности к обучению. О моем новообретенном таланте к рисованию. О преодолении отвращения к сексу. И, да, может, даже о смирении с тем, что у меня не было ни настоящих друзей, ни настоящей семьи, но, несмотря на все это, мне удалось выжить.

Я отрывисто кивнула.

– Собирайся, Рэндом. Мы едем в Техас.

Если не считать того, что я чуть не влепила Рэнсому пощечину, когда он поинтересовался, не хочу ли направить свой гнев на яростный, экспериментальный секс из ненависти, перелет в Даллас прошел без происшествий. В аэропорту нас ждала машина. Багаж мы не взяли.

На протяжении всей поездки я чувствовала радость Рэнсома от того, что мы не в Лос-Анджелесе. Впервые за несколько недель его плечи и челюсть были расслаблены.

У меня не осталось ни времени, ни желания расспрашивать его о причинах. Я сосредоточилась только на том, чтобы разнести свою семью в пух и прах. Наглость этих людей меня убивала.

Как только машина подъехала к воротам родительского особняка, я выскочила наружу, а Рэнсом последовал за мной.

– Простите, мисс Торн, но не думаю, что ваши родители ожидают… – Дафна в вечном официальном наряде встретила меня, когда я подошла к двери. Я протиснулась мимо нее, поднимаясь по лестнице прямо в кабинет отца. Что она сделает? Арестует меня за визит к родителям? Нет. Тогда заголовки в газетах сказались бы ужасно на