– Ладно, отец, я всё понял, – устало произношу я, растирая виски и снова качая головой. – Не думал, что ты опустишься до шантажа здоровьем мамы…

– Дурак ты, – раздражённо выплёвывает он. – Конечно, я сделаю всё, чтобы ей помочь. Но жизнь длинная, как ты не поймёшь. Что будет завтра, никто не знает. Устал я вдалбливать тебе в голову простые истины. Вот скажи, тебе правда плевать на всё то, чего я всю свою жизнь добивался таким трудом? Если так, можешь продолжать дальше развлекаться и ни о чём не думать. Только не удивляйся потом, если через несколько лет окажешься за обочиной жизни. А если в тебе есть хоть капля ответственности, если ты хоть немного задумываешься о своём будущем, о будущем своей матери, о будущем твоей семьи, которая однажды у тебя появится, – ты приедешь на собрание и займёшь место, к которому я тебя готовил всю жизнь. Перестань думать только о себе, Даниил. Хочешь доказать себе, что чего-то стоишь? Так почему не воспользоваться возможностью, которую я тебе даю? Далеко не у каждого есть такой шанс. Очень глупо упускать его. Короче, я больше тебя уговаривать не буду. Взрослый уже, решай сам. Собрание через два часа. Не приедешь, твоё место займёт Андриевский.

Договорив, отец резко поднимается с кушетки и уходит прочь.

Я сижу ещё какое-то время, переваривая его слова. Потом поднимаюсь и возвращаюсь в палату к маме.

Она проснулась. Я подхожу, сажусь на край кровати, беру маму за руку.

– Данечка мой, – шепчет она, силясь улыбнуться. – Сыночек, солнышко моё…

– Мам, – с лёгким укором произношу я по старой привычке, когда она начинает сюсюкать со мной, как с маленьким. – Как ты себя чувствуешь?

– Голова ужасно болит, – морщится она и начинает растерянно оглядывать палату. – Мы что, в больнице? Что случилось? Ничего не помню…

– Ты была вчера в ночном клубе и принимала запрещенные препараты, – напоминаю ей, избегая страшного слова «наркота». – Тебе было очень плохо. На скорой помощи тебя привезли в больницу.

Лицо мамы искажается от боли, она прикрывает глаза и крутит головой.

– Прости, сынок. Я не хотела. Так случайно получилось. Этого больше не повторится.

– Мам. Тебе нужна помощь врачей, чтобы прекратить это.

Она отворачивается, молчит. Потом поворачивает голову обратно и пронзительно смотрит на меня:

– Я не наркоманка какая-то. Мне просто было плохо. Да, я распустила себя. Но я в состоянии справиться с этим сама.

– Сегодня ночью ты чуть не умерла.

Она снова молчит.

– Мам, ты не представляешь, как я испугался, что потеряю тебя. Я бы не пережил этого.

– Даня, прости…

– Не надо просить прощения. Просто согласись на лечение. Ради меня, мама.

Она снова молчит. На этот раз дольше. По её бледным впалым щекам начинают бежать слёзы.

– Я ненавижу все эти больницы, я с ума в них сойду… – со всхлипом произносит она.

Крепче сжимаю её руку, подношу к губам и целую прохладные пальцы.

– Я буду рядом, мама. Буду приезжать к тебе каждый день.

Она поднимает на меня влажные от слёз глаза.

– Обещаешь?

– Да. Клянусь.

– Ну хорошо… – с неохотой выдыхает она.

Я улыбаюсь.

– Умница моя.

Наклоняюсь и осторожно обнимаю её за шею. Целую в мокрую щёку. Потом встаю.

– Мне сейчас нужно уехать ненадолго…

Мама тут же мрачнеет.

– А я думала, ты побудешь со мной немного… Я так соскучилась, Дань.

– Это важно, мам. Как только освобожусь, сразу приеду к тебе обратно, обещаю. Что тебе привезти?

– Да ничего не нужно, сынок. Главное, сам скорее приезжай.

– Ты запиши мой новый номер. Если что-то вдруг захочешь, позвони, скажи, и я привезу. Ладно?

– Да я где-то потеряла свой телефон…

Я достаю из кармана и протягиваю ей свой.

– Возьми мой. У меня дома еще один есть. Я всё равно сейчас заеду туда переодеться. А как освобожусь, привезу тебе новый. Договорились?

Мамины губы трогает слабая улыбка.

– Договорились, – кивает она. – Ты у меня такой хороший мальчик. Золото моё.

– Ну мам…

* * *

Всё еще не могу поверить, что отец убедил меня работать в его компании. Решающую роль сыграло то, что он перестал на меня давить и дал возможность самостоятельно сделать выбор. И я его сделал. Надеюсь, не пожалею потом об этом.

Но если отбросить все обиды, как бы мне ни хотелось это признавать, отец прав. Наверное, я и правда слишком самонадеянный. Да, у меня отличное образование, но совершенно нет опыта. А мне он необходим. Необходимо знание тонкостей ведения отечественного бизнеса, знание рынка, навыки управления. Вряд ли без помощи отца я смогу где-то ещё получить такой опыт, не наломав при этом дров. Да и как ни крути, совесть мне не позволит отречься от отцовского бизнеса, если по какой-то причине Сергей Петрович больше не сможет им управлять. Он действительно всю жизнь вкалывал, как проклятый, чтобы создать и развить его. И как бы я ни обижался на своего горе-родителя, каким бы жестоким по отношению ко мне и маме он ни был – он всё равно мой отец. Этого уже не изменить.

Такси привозит меня обратно в дом, где я вырос. Поднимаюсь в свою комнату, испытывая нездоровую ностальгию о былых временах. Здесь всё напоминает о моём счастливом беззаботном детстве.

Гоню эти мысли прочь. Мне действительно уже пора повзрослеть.

Нахожу в ящике свой старый телефон, включаю, и на экран сразу начинают сыпаться уведомления о пропущенных вызовах за весь прошедший месяц. И большинство из них от одного и того же контакта. «Ви», «Ви», «Ви». Чёрт. Что ей надо? Ясно же дал понять – расстались. Не будет больше ничего. О какой любви может идти речь, после того, что я своими глазами увидел? Что ещё она от меня ждёт? Какое, блин, «люблю», какое «прости»? Пробегаюсь глазами по ряду уведомлений о новых сообщениях от неё и блокирую экран. Не собираюсь их читать. Даже если бы мне было любопытно, что она там писала, на это уйдёт уйма времени, а до собрания остался всего час. Надо спешить.

В душ идти уже некогда, поэтому я открываю шкаф и переодеваюсь в первый попавшийся костюм. Придирчиво разглядываю себя в зеркале – всё-таки деловой стиль мне идёт куда больше старых тряпок Михалыча.

С улыбкой вспоминаю Ляльку, без конца подшучивающую над моим внешним видом. А ведь я всё равно нравился ей, даже в убогих вещах. Это так цепляет. Особенно учитывая, что для большинства девчонок я стал невидимкой, как только переоделся и продал свою машину. Но было жутко интересно, сможет ли кто-нибудь разглядеть мой «богатый внутренний мир» без внешнего лоска.

Разглядела только она. Сладкая дерзкая Лялька.