– Разве у меня есть выбор? – усмехаюсь я, пытаясь спрятать шею от его губ, потому что этот засранец намеренно делает так, чтобы было щекотно.

– Выбор есть всегда… – лениво замечает он, скручивая мои руки и заводя их мне за спину.

– Я давно тебя выбрала. В тот момент, когда ты впервые меня поцеловал.

Даниил отстраняется и пристально смотрит в глаза. Продолжая удерживать одной рукой мои запястья, другую ладонь он кладёт мне на шею. Нежно гладит большим пальцем пульсирующую венку под кожей.

Я сглатываю от того, как меня это заводит. По нервным окончаниям бежит ток, скручиваясь в тугую спираль внизу живота.

Как под гипнозом дышу и смотрю Хоффману в глаза.

– Я не подарок, – многообещающе произносит он.

– Знаю, – выдыхаю я.

– Ты ведь понимаешь, что будет, как только мы переступим порог этой квартиры?

– Понимаю…

– И хочешь этого?

Я уверенно киваю:

– Хочу.

Он отпускает меня и делает шаг назад, движением головы предлагая пройти в открытую дверь.

Мои ноги ещё слабее, чем прежде. Но я послушно ступаю в указанном направлении.

Даниил входит в квартиру вслед за мной и с громким звуком захлопывает за нами дверь. Сразу после этого он берёт меня за руку, рывком разворачивает к себе, буквально срывает с меня пальто, подхватывает на руки и несёт в спальню прямо в ботильонах. Валит на кровать и уже там продолжает нетерпеливо раздевать, разувать, перемежая свои действия горячими ласками.

У меня захватывает дух от происходящего. Слишком хорошо становится от его смелых прикосновений. Моё бедное сердце готово выпрыгнуть из груди. Слишком закипает кровь в венах от наглых глубоких поцелуев. С Даниилом всегда так, с ним всё – слишком-слишком. Я слишком часто дышу, слишком сильно цепляюсь пальцами, скользя по гладкой коже сильных рук и плеч, забираясь под футболку, наслаждаясь твердым рельефом мышц мужского пресса.

Все мысли выбивает из головы, тело пронзает мощной, сладостно-острой волной непередаваемых ощущений, когда мы, наконец, доходим до главного и становимся единым целым.

Эту ночь я вряд ли смогу когда-нибудь забыть. Никогда прежде ни с кем ничего подобного я не испытывала.

Даниил нереальный… Он – бог! И, как оказалось, не только в поцелуях…

Я снова умираю в его руках. Но теперь уже совершенно иным образом. Мне хочется кричать от удовольствия много-много раз в эту ночь. Мне хочется плакать и признаваться в любви своему нереальному любовнику, когда с рассветом за окном всё заканчивается. Но вместо этого я просто лежу в уютных мужских объятиях, смертельно уставшая, мокрая от пота, но самая счастливая на свете.

– Лялька, я тебя замучил, но я ещё хочу… – лениво тянет мой Хоффман, крепче вжимая меня в своё крепкое тело. Давая в полной мере прочувствовать правдивость его слов.

Я невольно расплываюсь в довольной улыбке.

– Маньяк… – шепчу я с шутливым укором. – Утро уже, на работу скоро собираться…

– Давай в школу сегодня не пойдём? – тут же предлагает Даниил, зарываясь носом в мои волосы, щекоча горячим дыханием затылок.

– А если двойку поставят? – усмехаюсь я, довольно морщась от сладких мурашек, толпами сбегающих по шее.

– Не поставят. Я сам потом им поставлю. Серьёзно, Ляль, давай устроим себе выходной?

– Ну, в теории я могу позвонить в офис и отпроситься на денёк…

– Звони. Потому что я никуда тебя сегодня не отпущу.

* * *

Отпроситься с работы оказывается не так уж просто. Мой руководитель устраивает мне допрос с пристрастием, когда я звоню ему на сотовый. Задаёт миллион вопросов – почему, куда и зачем я решила так внезапно использовать свой отгул. Между прочим, честно заслуженный отгул, который мне обещали дать ещё полгода назад за внеурочную работу в выходной день.

Я злюсь. В самом деле чувствую себя двоечницей, которую строгий учитель подозревает в обмане. Хотя за мной такой репутации никогда не водилось. Не понимаю, чем заслужила это недоверчивое отношение, но стараюсь ничем не выдавать своих чувств. Не хочется портить такое чудесное утро. К тому же Даниил, кажется, подслушивает.

Разговор с начальством я заканчиваю на недружественной ноте, но как только звонок разъединяется, мгновенно забываю обо всём. Потому что Хоффман смотрит на меня с хитрым прищуром. Такой красивый. Лежит, вальяжно развалившись на кровати, лишь наполовину прикрытый одеялом. В утренних солнечных лучах его идеальное тело выглядит ещё божественнее, чем обычно.

Оставляю телефон на комоде и медленно иду к своему парню. Наши взгляды встречаются, и в моей груди распускает крылышки целая стая мотыльков. Замираю на полпути, склоняю голову на бок. Смотрю в эти лукавые карие глаза исподлобья, улыбаюсь, кокетливо закусив губу.

Даниил сужает взгляд и хлопает ладонью по постели рядом с собой.

– Ну, смелее, Белоснежка, – вкрадчиво произносит он. – Иди ко мне под одеялко, расскажи, что там втирал тебе твой босс. Он, кстати, что из себя представляет? Мне уже можно начинать ревновать?

Я закатываю глаза и весело смеюсь.

– То есть, ты официально отказываешься от своих слов, что ревность только для слабаков? – поддеваю я.

– Не отказываюсь, – мило улыбается мне Даниил. – Просто из каждого правила есть исключения.

– Выкрутился! – с напускным возмущением произношу я и снова смеюсь.

– Иди ко мне, сладкая, – настойчиво повторяет Хоффман, улыбаясь теперь лишь одними уголками губ.

Я делаю ещё несколько шагов, не спуская с него взгляд, но у изножья кровати вновь замираю.

– Слушай, а почему Хоффман? – внезапно становится любопытно мне. – Это в честь того самого актёра, Дастина Хоффмана?

Даниил недовольно вздыхает. Лениво поднимается с постели, ловит меня за ногу и ловко заваливает на кровать. Я успеваю только ойкнуть, когда этот засранец забирается на меня сверху, полностью подчиняя и подминая под себя.

– Да, в честь него, – наконец снисходит до ответа он, наклоняясь и целуя меня в шею сразу несколько раз подряд.

– Ты его поклонник, что ли? – морщусь от удовольствия я.

– Да не то что бы. Но вообще он неплохой актёр. И человек.

– Но тогда почему именно он?

Даниил, кажется, задался целью заставить меня потерять нить разговора, забирается руками под футболку, трогает, целует куда попало, но мне так сильно любопытно, что я не поддаюсь на провокацию.

Хоть и вся покрываюсь мурашками от его поцелуев, но упрямо спрашиваю:

– Так почему?

Мой парень, наконец, сбавляет обороты, отстраняется и внимательно смотрит мне в глаза.

– Это так важно, Ляль?