Какое-то время мы едем в тишине. Ольшевский больше не смотрит в мою сторону, я тоже гляжу исключительно прямо перед собой.

Обида всё ещё не отпускает меня, так и клокочет в груди. Когда наш автомобиль приближается к хорошо знакомому элитному жилому комплексу неподалеку от моей работы, и я понимаю, что совсем скоро мы с Ольшевским вновь окажемся наедине в его арендованной квартире, мне почему-то становится страшно.

Сама не знаю, чего боюсь. Что Хоффман будет холоден со мной? Или, наоборот, захочет продолжить с того момента, на котором мы остановились перед отъездом к Тае? А я этого уже не хочу.

Я вообще теперь не знаю, чего хочу.

– Я не пойду к тебе в квартиру, – холодно произношу я в конце концов.

– А куда ты пойдёшь?

– Отвези меня обратно к Тае.

– Нет.

– Тогда отвези в гостиницу.

– Нет.

– Я сказала, что не пойду к тебе, значит, не пойду. Я не хочу. Неужели так сложно это понять?!

– А я сказал, что ты пойдёшь. Успокойся уже, Ляля.

– И что, ты меня силой заставишь? Я буду вырываться и орать!

– Значит, потащу силой. Я сказал, что никуда тебя ночью одну не отпущу.

Я не знаю, что начинает твориться со мной в эту минуту. Меня изнутри всю разрывает от негодования. Я не могу ему позволить со мной так разговаривать, так обращаться! С чего он взял, что может командовать мной? Осуждать, предъявлять какие-то претензии, а потом требовать от меня подчинения? Да кто он такой?!

У меня нет сомнений в том, что Даниил выполнит свои угрозы. Я почти уверена, что он так и поступит – потащит меня силой в эту квартиру, даже если я буду сопротивляться и звать на помощь. Для него это не составит большого труда. Кто ночью мне поможет? На улицах ни души. Даниил намного сильнее меня.

Но я не могу позволить ему так обращаться со мной. Это переходит все границы. Это унизительно. Это отвратительно и ужасно!

Остаётся совсем немного до пункта назначения нашей поездки. Перед тем, как свернуть на территорию комплекса, мы встаём на красном светофоре. И я вдруг понимаю, что это мой единственный шанс сохранить собственное достоинство.

Быстро отстегиваю ремень безопасности, распахиваю дверь и молнией вылетаю из машины. Быстрым шагом иду к тротуару, почти переходя на бег. Воровато оглядываюсь и вижу, как Даниил тоже покидает салон автомобиля. Бросив тачку прямо на перекрёстке, даже не захлопнув водительскую дверь, Ольшевский устремляется за мной.

Я неосознанно перехожу на бег. Припускаю изо всех сил, стараясь по возможности не убиться на своих высоченных каблуках. Несусь по тротуару и ныряю в арку ближайшего дома, надеясь затеряться во дворах.

Но Даня очень быстро догоняет меня. Ловит, как только я преодолеваю арочный пролёт, обхватывает крепко обеими руками, заставляет попятиться назад и впечатывает спиной в кирпичную стену дома.

Мы оказываемся лицом к лицу. Моё бедное сердце выскакивает из груди.

На улице холодно, но мне очень жарко. Я тяжело дышу после быстрого бега, изо рта вырывается пар, по венам шпарит адреналин. Даниил тоже тяжело дышит и сжимает меня в своих руках до хруста костей. Смотрит в глаза бешеным взглядом. Кажется, моя выходка его поразила не на шутку.

– Ты почему такая дура?! – спрашивает он со смесью злости и изумления.

– Сам ты придурок, ясно?! Ты не имеешь права так со мной разговаривать! И не имеешь права меня заставлять!

– Я тебя люблю! – орёт он на меня.

Я открываю рот, чтобы наорать в ответ, высказать ему всё, что накипело, да так и застываю, забыв закрыть его назад. Смысл этих трёх слов медленно доходит до сознания, парализуя всё моё тело.

– Ч..то? – заикаясь, кое-как выдаю я, чудом преодолевая ступор.

Даниил со злостью выдыхает, прикрывает на мгновение веки. Потом снова открывает и пронзительно смотрит мне в глаза.

– Я тебя люблю, – повторяет он уже спокойнее, но оттого не менее твёрдо.

У меня мурашки бегут по коже. Я совершенно не знаю, что сказать. Беспомощно хлопаю ресницами, растерянно открываю и закрываю рот. Он серьёзно сейчас?!

Похоже, что вполне серьёзно. Карие глаза впиваются в меня со всей строгостью, транслируя взглядом эту мысль.

Господи, я сейчас умру!

– Люблю, поняла, – в третий раз произносит Даниил и жадно приникает к моим губам.

* * *

Наверное, именно в этот момент я понимаю, что тоже давно и бесповоротно влюблена в Даниила. Эмоции переполняют меня настолько, что я не могу дышать. Кажется – я жить не могу без него.

Впиваюсь пальцами в мужскую куртку, горячо отвечая на поцелуй. Льну к Хоффману всем телом, жаждая максимально увеличить площадь соприкосновения.

Он подхватывает меня под ягодицы, вынуждая обнять ногами за бёдра. Ещё сильнее вдавливает в стену, припечатывая к ней своим крепким торсом. Его горячее дыхание обжигает мои губы, шею. Я просто схожу с ума. Не понимаю ничего, как обезумевшая от страсти кошка. Наверное, захотел бы Даниил взять меня прямо здесь, в этом переулке, я бы не возражала.

Но, к счастью, из нас двоих Ольшевский сохраняет крупицы рассудка.

– Поехали домой. Я не хочу ничего слышать… – произносит он охрипшим голосом мне на ухо, бережно опуская на землю.

Каблуки царапают асфальт, колени слабые, ноги подгибаются, не желая удерживать меня в вертикальном положении, и я едва не заваливаюсь вниз. Даниил вовремя подхватывает за локти.

– Тише, – усмехается он. – Не падай. Идём.

Берёт меня за руку, крепко сжимает её, тянет за собой.

Мы пересекаем тёмное пространство под аркой, где Даниил не выдерживает и останавливается, чтобы снова облапать меня и зацеловать. И опять с трудом отрывается, чтобы продолжить путь, но через десяток шагов всё повторяется вновь.

Каким-то чудом мы всё же добираемся до брошенной на перекрёстке машины. К счастью, её никто даже не угнал.

Через ещё каких-то десять минут мы уже стоим на пороге арендованной Даниилом квартиры.

У меня пальцы рук немеют от волнения, в голове клубится сладкий дурман. Пока мой парень возится с ключом, я прислоняюсь спиной к стене возле двери, делаю глубокий вдох и выдох, стараясь прийти в себя.

Справившись с замком, Даниил открывает дверь, но вместо того, чтобы зайти в квартиру, подходит вплотную ко мне, ставит руки на стену по обе стороны от моей головы.

– Ну что ты? Не передумала? – тихо интересуется он, наклонившись к самому уху и оставляя на шее несколько горячих поцелуев, от которых по телу проносится волна горячей дрожи.

– Что не передумала? – шёпотом спрашиваю я, втягивая шею и прикрывая от удовольствия веки.

– Связываться со мной?