– Ты не обязана с ней идти, – тихо, серьезно сказал Джарен. – Найдем другой способ.

Кива выдернула руку и торопливо попятилась, чуть не споткнувшись. Лицо Джарена застыло, но она сразу отвернулась: невыносимо было стоять настолько близко и гадать, что же значат его противоречивые слова и действия.

«Я даже не знаю, кто ты такая, – и, откровенно говоря, не хочу знать».

Она не могла позволить себе забыть, что он сказал, что на самом деле чувствовал, когда не строил из себя заботливого Джарена, которого волновала ее судьба. Такой он человек, не мог ее не защищать. Но он делал это по наитию, не более.

«Когда все закончится, мы навсегда разойдемся в разные стороны».

Теперь Кива знала: им ни за что не быть вместе. Джарен выразился предельно ясно. Но задача не изменилась, и Кива была намерена внести свою лепту, чтобы победить, пусть даже придется заплатить цену, которую потребует чародейка.

– Кива, – окликнул ее Кэлдон, стоило ей шагнуть вперед. – Ты уверена…

– Уверена. Скоро вернусь.

Она не знала, говорит ли правду, но уверенно улыбнулась Типпу, и улыбка почти не дрожала, когда она одарила ею еще взволнованных Кресту, Наари и Кэлдона; только тогда она направилась к Зофии, ждущей ее у дверей в соседнюю комнату.

На Джарена Кива не взглянула. Сердце бы не выдержало.

Когда она подошла, Зофия хохотнула и обратилась к ее друзьям:

– За Киву Корентин не тревожьтесь. Она вернется, глазом не успеете моргнуть.

И вновь по позвоночнику пробежал холодок, на этот раз крепче: что-то ей подсказывало, что ни Креста, ни Наари и ее имени не называли. Но она высоко подняла голову, затолкала поглубже страх, и чародейка, пропустив Киву, закрыла за ними дверь.

Комната была маленькая, но поуютнее предыдущей: на полу лежала пара больших изумрудных подушек, а между ними – низенький столик.

– Прошу, присаживайся, – пригласила Зофия, указывая на подушку, а сама заняла противоположную и спокойно опустила татуированные руки на стол.

Кива устроилась на мягком сиденье, радуясь, что здесь запах не настолько тяжелый, хотя и в этой комнате горело множество свечей, отчего все вокруг выглядело почти как сон.

Зофия молча разглядывала Киву, а потом махнула рукой в сторону шкафа у дальней стены. К ним немедленно поплыли какие-то две вещи. При виде незнакомой магии Кива охнула, но напомнила себе, что Джарен раньше тоже мог делать нечто подобное с помощью воздуха. Здесь сила была иная, и пусть Кива была с ней незнакома, пугаться ее не стоило.

Чародейка согласно хмыкнула, словно прочитав Кивины мысли и одобрив их. Может, и прочитала, – поняла Кива, заерзав. Но встревожиться всерьез она не успела: Зофия положила один из предметов на середину стола.

Это было второе кольцо Сараны: золотое, как и первое, но вместо рубина – крупный белый топаз.

Кольцо воздуха.

Киве хотелось схватить его и слинять, но, учитывая, какую магию она только что видела – и как весело блестели глаза Зофии, – не стоило и пытаться. Вместо этого сказала:

– Назовите цену.

Так говорить не следовало, но и чародейка дурой не была и прекрасно понимала, что Кива и ее друзья в безвыходном положении.

– Перед тобой стоит выбор. – Зофия подалась вперед. – У тебя есть два страха. Чтобы получить кольцо, тебе необходимо встретиться с одним из них.

Кива впилась ногтями в бедра прямо над поблекшими шрамами.

– Я много чего боюсь. Выражайтесь яснее.

Губы Зофии вновь дрогнули, серебристые глаза блеснули еще раз. Других предупреждений не последовало: перед глазами Кивы пронеслись образы, а в голове всплыли воспоминания – ее собственные. День, когда она встретила Джарена, полумертвого, окровавленного. Ночь перед второй Ордалией, когда она впервые заснула в его объятиях. Как они чуть не поцеловались в садике при лазарете. Как он прыгнул в карьер и вдохнул в нее жизнь. Их ссора в тоннелях и предательское признание в том, кто он на самом деле.

Все новые и новые воспоминания хлестали ее, пока Зофия копошилась в ее разуме, показывая все их минуты нежности в Валлении, его ласковые прикосновения, добрые слова, то, как он, сам того не осознавая, медленно, но верно убеждал ее выбрать его, а не собственную семью. Он добивался ее уважения, а получил еще и любовь. Наконец Зофия добралась до вечера маскарада, когда Джарен с такой страстью, с такой жаждой поцеловал ее, и Кива вскрикнула:

– Хватит!

Она знала, что последует дальше, какой раздрай в душе поселила та ночь и многие месяцы после нее. Незачем было вспоминать это снова. Не хотелось вспоминать.

По ее приказу образы исчезли, она откинулась на подушку, тяжело дыша, будто после гонки, и свирепо поглядела на чародейку.

– Он – один из твоих страхов, – спокойно произнесла Зофия. – Если выберешь встретиться с ним, чтобы заплатить за кольцо, придется просто его поцеловать.

Киву окутал ужас, она не верила своим ушам.

– Что? – охнула она.

– Ты меня слышала. Кольцо за поцелуй.

Кива покачала головой, не желая даже думать об этом.

– Я не могу.

– Ты уже это делала, – возразила Зофия. – Никакой разницы.

«Из-за тебя я полюбил обманку».

Слова Джарена жгли разум Кивы, и она хрипло проговорила:

– Так нельзя. Я не стану заставлять его целоваться со мной. Не могу так с ним поступить. – Он и так уже ненавидел ее, незачем добавлять к списку его претензий еще и насилие. – Вы сказали, что платить буду я, а не он. Какой второй вариант?

Зофия как-то странно на нее посмотрела, будто и сама была не рада. Кива подобралась, готовясь к очередному вторжению в память, но на этот раз чародейка не полезла к ней в разум. Вместо этого она выставила на стол рядом с кольцом второй предмет с полки.

Это оказалась маленькая бархатная шкатулка, и Кива вздохнула с облегчением: ее содержимое всяко не могло оказаться хуже, чем поцеловать Джарена против его воли.

Но тут Зофия открыла шкатулку, и у Кивы заледенела кровь.

Потому что внутри лежал маленький пузырек ангельской пыли.

Глава двадцать третья

– Нет! – Кива охнула, вскочила на ноги и попятилась. – Нет!

Зофия извиняющимся жестом развела руки.

– Это – твой второй страх. С каким встретиться, выбирать тебе.

– Я не могу! – Кива все хватала ртом воздух. – Я… не…

Чародейка сидела молча, терпеливо дожидаясь решения Кивы.

– Должно быть что-нибудь еще, – умоляла та, не отрывая взгляда от золотистого порошка. – Прошу вас. Я сделаю что угодно. Только не…

От ужаса она не смогла договорить. Пыталась успокоиться, но спокойствие ускользало. В мыслях был