Шрифт:
Закладка:
— Ну черт с ним. Так что он?
— Я о том, что Зурилов, заняв место руководителя, станет проводить ту же самую программу Груздя — просто потому, что лучшей нет. Так что с его программой все в порядке. И не какие-то просчеты в ней заставили его сбежать.
— Принято. Что еще могло? Здоровье?
— Давай посмотрим. Допустим, ему показали, как через небольшое время он в страшных мучениях умирает от какой-нибудь особой пакости: ну там рак чего-нибудь, СПИД, есть и другие прелести… А болезнь эта возникает то ли вследствие перенапряжения, ненормальных усилий на новом посту, то ли в ситуации, которой ему на этой работе никак не избежать. То есть предлагается выбор: отказ от этой деятельности — или скорая и очень неприятная смерть. Может он в такой ситуации скрыться?
— Зачем? Достаточно просто получить заключение врачей — и уйти в сторонку, что называется, не теряя лица, вызывая всеобщее сочувствие и все такое.
— Сейчас-то он здоров еще — кто же даст ему такое заключение? Не может же он сказать: мне вот приснилось, что я… — и так далее. Вот тогда над ним начнут смеяться — и доживать свой век ему придется не во всеобщей любви и уважении, а в обстановке иронии — чтобы не сказать хуже. И доживать долго: отойдя от этих дел, он ведь и не заболеет!
— М-да, тут не сразу и ответишь. Ты сам веришь в такое?
— Откровенно говоря — не очень. Насколько я его знаю, он таких предсказателей послал бы о-очень далеко. Потому что естественный для него ход мысли был бы таким: я начну, запущу, раскручу, — а там, если петух и клюнет, будет кому перехватить и продолжить: самое трудное и важное всегда — первые обороты, первые результаты. Мотор чаще всего глохнет именно при трогании с места, а не на скорости.
— Ну а если, — сказал я, раздумывая, — это относилось не к нему, а к кому-то из его близких? К жене, детям…
— Угроза болезнью?
— Не обязательно. Угроза смертью, например. Ему могли показать, как это произойдет в действительности, — и он поверил… Ты не забывай, что те, кто очень хотел — и хочет — подставить ему ножку, чувствуют себя в Пространстве Сна не хуже нас с тобой и во сне могли показать ему все, что угодно.
— И все же — это не в его характере. Он не поддался бы. Он упрям и в себе уверен. Решил бы, что примет меры безопасности, — и продолжал бы делать дело.
— Хорошо, допустим. Тогда — что же могло заставить его вот так — скоропалительно, без предупреждений и объяснений — исчезнуть в Пространстве Сна?
— А черт его знает, — сказал Минаев хмуро. — Давай подумаем еще. Что-то ведь должно быть!
— Должно, конечно, — сказал я. — Только ведь мы с тобою не солдаты. Это солдат спит, а время идет — в его пользу; для нас оно спешит во вред. Там, в Производном Мире. Я предлагаю вот что: принять как" данность, что у него была серьезная причина скрыться именно так, как он это сделал. И думать не над тем — почему он ушел, а над тем — куда. Куда мог он уйти с таким расчетом, что его не найдут, хотя и будут искать? Как ты полагаешь — он знал о нашем Институте? О его занятиях?
— Ты говорил — СБ о вас информирована?
— Как выяснилось — в общем, они в курсе. Хотя в деталях и путаются.
— Тогда было известно и ему. СБ, как ты понимаешь, его охраняла, словно лучший бриллиант российской короны, а кое с кем из них он просто дружил. Как я — с их шоферами…
— Значит, он наверняка догадывался, что к его поискам привлекут нас. Куда мог он надеяться сбежать от нас так, чтобы даже мы его не нашли?
— Это ты у меня спрашиваешь? Я жду, что ты Сам и ответишь.
Пришлось немного подумать. Первым снова заговорил Минаев:
— Постой. Мы с тобой как-то, не сговариваясь, встали на точку зрения, что его не похитили, что он скрылся сам. А к чему же тогда вся хренова драматургия? Стреляют в тебя, убивают меня, это что — нам привиделось? Тебя, как ты рассказывал, к тому же еще и насильно затянули в ПС, и даже хотели утащить в какую-то галактику…
— Здесь нет противоречия. Ушел-то он формально сам, но его к этому, по сути, вынудили. Той самой наводкой сна, с которой мы начали. А что до нас — все понятно: мы ведь намерены его вернуть, а они не желают, чтобы это получилось. Или хотя бы — чтобы нашли его далеко не сразу. И идут на крайние меры. Но тут есть какая-то несообразность. Мы сами с тобой только что решили, что и без Груздя программа его продолжится. Выходит, не в программе дело? Что же другое могло заставить кого-то действовать так, чтобы устранить — ты сам сказал — не программу, а лично Груздя. На какие мысли это наталкивает?
— Возможно, кто-то из конкурентов хочет просто переманить его? Может существовать такая версия?
— Во всяком случае, звучит правдоподобно.
— Ладно, запомним. Стычка политико-экономических кланов? Ну а почему бы и нет? И не такое бывает в России…
Похоже, Минаеву роль детектива понравилась; я постарался вернуть его к основной теме.
— Где он, вот что сейчас важно. Где? Где может быть самое надежное его укрытие? Я ведь пытался именно это понять, когда шарил в его кабинете и спальне. Не понял. Может, у тебя лучше получится?
Он почесал в затылке и пробормотал:
— Черт, меня там не было… Я же в яви туда являлся каждый день, и кабинет знаю, как собственный сортир, — сразу заметил бы, что так и что не так. С компьютером я, понятно, не справился бы — это не моя специальность. Ну, трубку ты опознал — это твоя взятка. А вот что касается книг… Ты хоть названия внимательно смотрел?
— Старик, — оскорбленно сказал я. — Ты меня за губошлепа принимаешь? Я, между прочим, в ПС бывал побольше твоего и ремесло знаю.
— Ладно, ладно, — примирительно пробормотал он. — Извини. Это я все никак с досадой не могу совладать. Надо же — так залететь… Как раз тогда, когда стоило бы порезвиться там, наяву… Все, кончил ныть, поехали дальше. Значит, книги. А детскую библиотечку там помнишь — в самом
