Шрифт:
Закладка:
Возвращаться по уже пройденному пути — задача не из самых сложных, если только нужные формулы уцелели в памяти. У меня они хранились, как в швейцарском банке, и я незамедлительно стал произносить нужные сочетания звуков.
ПЕРЕХОД МИНАЕВА
Оказалось, что шофер все-таки опередил меня, подсуетился; а может быть, я, хорошо помня формулы, чего-то не рассчитал по времени: таблицы перевода времен одного миникона в другие заложены в память компьютера, в голове же умещаются лишь те соотношения, которыми пользуешься часто. Нынешние обстоятельства к повседневным не относились, так что пришлось делать кое-какие вычисления в уме (или что там его заменяет), и некоторые неточности не исключались.
Так или иначе, когда я снова оказался в землянке на лавке, лесовик Минаев уже сидел на своем месте, прикрывая ладонью грудь и угрюмо уставившись на что-то, чего здесь не было. Все прочее выглядело точно так, как за пару минут до того мгновения, когда лесовик внезапно исчез, оставив меня наедине с моими проблемами. Я решил так потому, что в руках моих оказалась еще недопитая до дна кружка.
Хозяин дома посмотрел на мои ноги — и хотя на них не было, естественно, никаких следов происшествия, которое сейчас следовало считать несостоявшимся, он все же ухмыльнулся и молвил:
— Вижу, тебе довелось побегать. Ну что же: как там у вас говорят — хорошо то, что никогда не кончается.
Он вздохнул.
— К сожалению, о жизни там, в Производном Мире, этого никак не скажешь.
Я насторожился.
— Что-то случилось?
Он отвел ладонь от груди. Там обнаружилась аккуратная красная дырочка, какие обычно остаются после того, как девятимиллиметровая пуля прошивает тебя насквозь.
— Спасибо хоть, что не разрывной, — проворчал он.
— Наповал? — спросил я на всякий случай, хотя все и так было ясно.
Минаев, похоже, даже обиделся:
— Ты что — маленький? Не соображаешь?
— Да нет, соображаю, — проронил я невесело. — Кто?
— Если бы я знал — этого бы и не случилось, — ответил Минаев. — Предположения, понятно, есть. Сам можешь догадаться.
Я усмехнулся:
— Догадываюсь. Наши общие приятели. Для этого тебя и разбудили ни свет ни заря?
Он несколько раз кивнул, все еще не глядя на меня. Видно, продолжал переживать, что вот так под ставился, как несмышленыш.
— Что же им — во сне совесть не позволила, что ли? Как-то не верится.
— Да ну. Они же не уроды; помнишь, кто-то сказал в свое время, что совесть уродует человека? В этом смысле они прямо красавцы. Выродки без страха и упрека. А разбудили потому, что у них имелись ко мне вопросики.
— Которые, как я понимаю, так и остались без ответа?
— Говоришь лишние слова. Ответики я сохранил для тебя.
— Спасибо.
— Кушай на здоровье. Вообще — поскольку я перешел на постоянное пребывание в ПС, могу на какое-то время откомандироваться в твое распоряжение.
— Принято. Выражаю тебе сочувствие; хотя в конце концов ведь все мы здесь окажемся. Разве здесь так уж плохо?
— В той жизни тоже были свои хорошие стороны, — грустно усмехнулся он. — Но на эту тему будем полемизировать, когда ты тоже отметишься тут, как постоянно сущий. А пока — введи меня в курс: что ты еще успел, пока меня там убивали?
Я изложил ему вкратце: о Бориче, трубке, моем космическом полете — в общем, обо всем, что успело со мною приключиться. Но особо детально остановился на визите на квартиру Груздя. Точнее — о том, что я там увидел и чего увидеть не удалось. Происшествие в постели, как я полагал, никакого отношения к поискам Груздя не имело, что же касается визита двух вооруженных, то о нем я рассказал достаточно подробно.
Минаев прищелкнул языком:
— Значит, они тоже сообразили, что и где искать.
— Что, по-твоему, они хотели найти?
Он только пожал плечами:
— Совершенно ясно: им, так же, как нам с тобой, нужно было выяснить, что же такого он увидел во время последнего нормального выхода в Пространство Сна.
— Ты считаешь, это так важно?
— Сам подумай. Он совершенно спокойно уходит в ПС, возвращается оттуда сам не свой и следующей же ночью уходит надолго. И при этом исчезает скорее всего по собственному желанию.
— Почему ты так решил?
— Ну, что он наутро был не в себе, я увидел сразу, как только он сел в машину. Знаешь, личные шоферы знают о своих хозяевах, наверное, больше, чем даже жены… Да не наверное, а точно. Так вот, он был сам на себя не похож. За дорогу ни слова не сказал — а обычно разговаривал охотно; только вздыхал, словно по покойнику. И выглядел — что называется, краше в гроб кладут. Даже три года назад, когда — помнишь, наверное — ему прикрыли все источники кредитования, — и тогда он переживал, конечно, но до такого было далеко. Дома у него, судя по всему, все было в порядке — насколько дома вообще бывает в порядке. Вот я и делаю вывод: причина — в том, что ему удалось — иди пришлось — увидеть в Пространстве Сна.
— Это еще не значит, что он ушел по своей воле…
— Ты же сам сказал только что: все данные о себе он уничтожил, подав команду с домашнего компьютера. Никто другой не смог бы сделать этого.
— Ну я же взломал.
— Ты! Ты это сделал в ПС, но он-то подал команду наяву — а в это время вряд ли кто-нибудь другой мог находиться у него дома и командовать. Вероятно, он сделал это вечером — вернувшись домой из офиса.
— Постой, постой… — прервал я. — Не знаю, когда он это сделал, но файлы стерлись, когда его в Производном Мире уже не было. Это возможно, только если программа была задана примерно так: уничтожить в случае попытки загрузить. Вряд ли это случайно.
— Что это, по-твоему, значит?
— То, что он, уходя, вовсе не был уверен, что так задержится. А вернись он вовремя или даже, скажем, на вторые сутки — никто не начал бы заниматься этим всерьез. Значит…
— Значит?
— Значит, ему нужно было прежде в чем-то убедиться — и уж тогда принять окончательное решение: возвращаться или нет. То есть ему, вероятнее всего, нужно было еще раз встретиться с теми, с кем он виделся там накануне, или же побывать там, где он тогда побывал. Что-то уточнить, предположим… Вся беда в том, что мы не знаем — где и с кем он
