Девочка вытерла скользнувшую по щеке слезу и кивнула.

– Ясно.

Я погладила ее по плечу. Мне нужен был Хэннон. Он был второй половиной нашей целительской команды.

Я уперла руки в бедра и огляделась по сторонам. В этой комнате не было камина.

В гостиной угли под маленьким котелком в очаге давно остыли. Я указала на него.

– Почему не разводите огонь?

– У нас нет денег на растопку. Мама сейчас не работает, а я мало получаю за свое шитье…

Я кивнула, вышла из дома и оглядела улицу.

– А что насчет ваших соседей? В какой ситуации они находятся?

– Э-э…

Я направилась к соседнему дому, без церемоний открыла дверь и заглянула внутрь.

– Дело государственной важности. Послание от правого яйца принца!

В гостиной никто не сидел. В единственной спальне в задней части дома стояли три кровати, на одной из которых лежал мужчина. Он едва дышал. Жидкость скопилась в его легких. Ему оставалось недолго.

– Вот дерьмо.

Я выбралась наружу и направилась к следующему дому. Дэбни следовала за мной, похоже, не зная, что еще делать.

– Сколько людей в этой деревне болеют сильнее, чем твоя мать?

– Не знаю. В нашем квартале их около дюжины.

Я ворвалась в следующий дом. Маленький мальчик, игравший с двумя кубиками на полу, поднял на меня глаза. Скользнув взглядом по моей одежде, он замер.

– Где твоя…

– Что такое? Мы заплатили налог. – Женщина в горчично-желтом фартуке выбежала из кухни так торопливо, что не успела смахнуть муку со щеки. Она хмурилась, и глубокие морщины пролегли на ее лице, а под глазами виднелись мешки. Женщина вытерла со лба испарину. Кто-то застонал в глубине дома.

– Черт возьми, вы тоже больны! Неужели вся эта гребаная деревня больна?!

Поведение женщины изменилось, на лице появилось отчаяние.

– Я не больна. Мне не нужно лекарство. Оно необходимо для Руфуса. Пожалуйста, помогите ему.

Больной лежал в одной из двух спален и кашлял в салфетку. Я остановилась рядом с ним и забрала салфетку, напугав его. Никакой крови. Его щеки пылали, а глаза покраснели.

– Нет, он протянет еще месяц или даже больше. – Я прошла мимо женщины, не обращая внимания на ее растерянное выражение лица, затем остановилась у двери и обернулась. – Есть ли у кого-нибудь поблизости возможность развести большой огонь? Нам нужен котел на большом огне, в доме или на улице – не имеет значения.

– Э-э… вам нужна Марианна, которая живет в угловом доме. У нее на заднем дворе есть котел. Говорят, она танцует обнаженной в лунном свете. Она не в своем уме.

– Вообще-то, все идет к тому, что она станет самым популярным человеком в этой части деревни. – Я встретила Дэбни у двери. – Покажи мне ее дом.

В угловом жилище на три комнаты мы никого не обнаружили. Задняя дверь была открыта, дверной проем закрывала ширма. Основную часть двора Марианны занимали здоровые зеленые растения, которые тянули листья к яркому бело-желтому солнцу. Сбоку над кострищем висел большой котел. Над ним была установлена небольшая крыша, поддерживаемая четырьмя врытыми в землю столбами.

– Марианна, не так ли? – спросила я, обнаружив женщину у задней двери.

Она вздрогнула и встала. Марианна выглядела немного старше меня, у нее были большие карие глаза и маленький носик. Капли пота блестели на ее темно-бронзовой коже, а большая дыра на потрепанных штанах позволила мне мельком увидеть ее колено.

– Я уже заплатила налог, – сказала она с мелодичной интонацией в голосе. Держу пари, она умела петь. Наверное, делала это, когда танцевала обнаженной в лунном свете.

Я оглядела свой наряд.

– А это идея! Интересно, стали бы люди в богатой части селения отдавать мне деньги, если бы я зашла в их дома? Когда у вас приходит время платить налог?

Брови женщины опустились.

– Да, я не местная. Послушайте, у вас здесь много больных людей. – Я указала на котел. – Вы используете его для приготовления отваров, настоек или чего-нибудь более полезного, чем танцы?

Выражение лица Марианны еще больше омрачилось, и она развернулась ко мне всем корпусом.

– Послушайте, я не пытаюсь призвать короля демонов или практиковать черную магию или что-то в этом роде. Я вообще не танцую вокруг котла! Я просто готовлю кое-какие натуральные средства, чтобы попытаться помочь справиться с болезнью. Они даже не действуют! Я не делаю ничего плохого.

– Вы явно делаете что-то плохо, раз уж ваши натуральные средства не действуют. – Я вышла в ее обширный огород, определяя различные виды растений. Дэбни прижалась к дверной ширме и наблюдала за нами.

– Кто… кто вы такая? – спросила меня Марианна.

– Кто-то, кому могла бы понадобиться ваша помощь. – Я указала на кусты эверласса. – Где вы это взяли?

Чувство вины промелькнуло на ее лице, но затем ее черты разгладились, и женщина вздернула подбородок.

– Он растет здесь повсюду. Я пересадила кусты с окраины деревни. Они были дикими. Я не сделала ничего плохого.

– Вот дерьмо на палочке! Похоже, вас тут здорово запугали! Послушайте, леди, я пришла не для того, чтобы доставлять вам неприятности. Путь эта дорогая одежда не вводит вас в заблуждение. – Я наклонилась к кусту эверласса и сорвала увядающие листья. Женщина издала какой-то звук и шагнула вперед, но в итоге притихла. Вряд ли она сделала это потому, что поняла, что я занимаюсь обрезкой.

Покончив с делом, я выпрямилась и оглянулась на потухший костер. Потом – на дом.

– Вы собирали урожай с куста этого эверласса? – спросила я. – Сушили листья?

Женщина тут же насупилась.

– Нет, – ответила она.

Я ухмыльнулась.

– Вы плохо умеете лгать. – Я погрозила ей согнутым пальцем. – Пойдем со мной.

С прямой спиной она последовала за мной. Я вынуждена была отдать должное Найфейну – дорогая одежда, на которой он настоял, отлично меня выручала.

Остановившись на кухне у маленького круглого столика, я дождалась, пока войдет хозяйка. Дэбни отошла в сторонку.

– Мне нужен пергамент… или что-то, на чем можно писать… и то, чем можно писать, – сказала я.

Марианна нахмурилась, нарочито медленно двигаясь, чтобы дать понять, что она не желает мне подчиняться, но вынуждена это делать. Мне не терпелось вторгнуться в круг богачей, которые установили здесь правила, и дать им почувствовать вкус хаоса. Мой гнев нарастал с каждым мгновением.

Хозяйка шлепнула на стол самодельную бумагу. Пергамент явно был слишком дорогим и трудоемким для ее ресурсов. Бумага была странно коричневой и помятой, но я не стала привередничать. Марианна добавила