Особое попечение патриарха Парфения об Иерусалимской церкви в Константинополе, пишет в своем труде архиепископ Хризостом, привело к новому спору о христианских святынях Палестины. Серьезно разобраться в этом вопросе пожелал сам садразам Коча Рагиб Мехмед-паша (1757–1763 гг.), который после углубленного анализа ситуации рекомендовал султану Осману III (1754–1757 гг.) восстановить преимущественные права Иерусалимской церкви на Святые места (704, с. 150–151). Совсем другую трактовку тех же событий дает Паскаль Бальди в своем труде «Вопрос о Святых местах». По версии католического автора, в 1757 г. султан, передавая садразаму петицию греческих райа с жалобой на латинян-мюстеминов, приказал тому вместо того, чтобы докопаться до истины и наказать виновных, «не допускать несправедливости в отношении своих подданных», что было воспринято Рагибом Мехмед-пашой буквально (807, с. 95). Чуть раньше П. Бальди называл еще одну причину благоволения Порты грекам: те «дали Рагибу внушительную сумму денег 500 тыс. пиастров (30 тыс. руб. серебром. – М.Я.)», чтобы добиться получения нужного им хатт-и шерифа (там же, с. 65).

Султанский эдикт 1757 г. наделял Святогробский монастырь правом выделять из своей братии инока для круглосуточной охраны придела Ангела в крипте (кувуклии-часовне) храма Гроба Господня. Святогробцам были переданы все отнятые францисканцами места поклонений и имущество (Вифлеемская базилика с гротом Воплощения и ключом от его южной двери, алтарь над Серебряной звездой в гроте, две медные лампады над Камнем миропомазания в храме Гроба Господня, ключи от гробницы Богородицы в Гефсимании, семь арок Девы Марии в базилике Святого Воскресения) (884, с. 13). Таким образом, фирман 1757 г. свел на нет все полученные французским правительством от Порты в XVII и XVIII веках привилегии в пользу францисканцев. С тех пор римско-католическое духовенство утратило первенствующее положение в «святоместном вопросе», как называли его в российском МИД (там же, с. 13).

Фирман 1757 г. неукоснительно исполнялся при султанах Мустафе III (1757–1774 гг.) и Абдул Хамиде I (1774–1789 гг.), что было отнюдь не случайно. Победа России в русско-турецкой войне и подписание в 1774 г. Кучук-Кайнарджийского мирного договора надолго отбили у Порты желание идти на новые уступки Франции в вопросе о Святых местах. Братья Хури в своей монографии намекают на взаимосвязь между избранием Иерусалимского патриарха-араба Софрония V в 1775 г. на Константинопольский престол под именем Софрония II (1775–1780 гг.) с подписанием российско-османского мирного договора 1774 г., по которому Россия, по утверждению арабских авторов, получила право покровительствовать православным на османском Востоке (862, с. 107–108)10. Этот тезис, как мы увидим ниже, был не так очевиден, поскольку в статьях Кучук-Кайнарджийского договора о подобном праве ничего не говорится.

Защита Российской империей прав и привилегий православного духовенства на Святые места Палестины проистекала не только из ее соперничества с Францией и другими европейскими дворами Европы за влияние на восточных христиан. Эта позиция выкристаллизовалась под воздействием историософских идей, зиждущихся на претензиях России как единственно оставшейся православной державы после Византийской империи, сокрушенной Османами. Свою историческую и духовную миссию Россия как «наследница» Византии видела в том, чтобы в будущем не только освободить от турок-османов византийские земли и освободить покоренные ими православные народы, но и захватить Константинополь и проливы, расширив тем самым границы православной ойкумены. Военно-экономическое усиление России на международной арене позволили ей, по примеру Франции, начать более энергичную политику покровительства «грекам» на православном Востоке.

В эпоху французской революции, а также в последовавший за ней разгул воинствующего атеизма, религиозного нигилизма и гильотинного судопроизводства интерес Парижа к Святым местам сошел на нет, поскольку все внимание новых французских властей было обращено на внутриполитические проблемы. В роли «возмутителей спокойствия» в Палестине вместо францисканцев стало выступать армянское духовенство, неоднократно (в 1799, 1800, 1803, 1807–1808 гг.) возобновлявшее свои претензии на Святые места. В 1808 г. армяне получили от Порты равные с греками права в Гефсиманской гробнице Успения Богородицы (68, л. 89—89об). После пожара в храме Гроба Господня 1808 г.11 новый православный Иерусалимский патриарх Поликарп (1808–1827 гг.) с помощью рум миллет баши Калинника V (1801–1806 гг.; 1808–1809 гг.) добился от султана Махмуда II (1808–1839 гг.) разрешения на капитальное восстановление храма Гроба Господня с подтверждением исконных прав Сионской церкви на все ее владения, указанные в фирманах прежних султанов12. Поликарп и Святогробское братство единодушно решили, что ремонт должен был быть осуществлен исключительно силами православных. При содействии Константинопольского патриарха была объявлена подписка на сбор средств по всей православной ойкумене (559, ч. 2, с. 203–204). Значительные денежные суммы были собраны и в России. Император Александр I выделил Поликарпу единовременное пособие в размере 25 тыс. рублей и предоставил в собственность Иерусалимской церкви основанный в Таганроге монастырь, а также разрешил уполномоченным патриарха собирать в течение нескольких лет милостыню на территории Российской империи (591, с. 270–271).

Восстановительно-ремонтными работами в течение двух лет на безвозмездной основе руководил греческий архитектор Комнин (704, с. 156). Их общая стоимость оценивалась в 335 тыс. риалов (394 тыс. руб.). По данным А.Н. Муравьева, на полное восстановление храма Гроба Господня ушло 4 млн. руб. (605, ч. 2, с. 474). В результате образовался огромный долг в святогробской казне, дефицит которой удалось покрыть лишь к 40-м гг. XIX столетия (735, кн. II, с. 363). Правительственная инспекционная комиссия из Стамбула приказала святогробцам вернуть армянам захваченный греками церковный придел. При этом армяне были обязаны уплатить грекам стоимость ремонта (34 тыс. 529 пиастров, или свыше 2 тыс. руб.), проведенного в армянской части храма (862, с. ИЗ). Воспользовавшись ремонтом храма, греки провели его «ортодоксизацию», лишив его внутреннее убранство следов «латинизации» и символов римско-католического присутствия, сохранившиеся еще со времен крестоносцев. Базилика была расписана греческими мастерами в византийском стиле: все религиозные сюжеты, включая одежду святых, Распятие и церковное убранство изображались уже не по католическим, а по православным канонам. Святогробцы вынесли из базилики и уничтожили находившиеся у подножия Голгофы могильные плиты и прах родных братьев-крестоносцев Годфрида Бульонского и короля Балдуина I, королей Балдуина II Бурского и Фалька Анжуйского, а также останки Балдуина III Амальрикского, Балдуина IV и Балдуина V (119, л. 127—130об)13.

В 1811 г. францисканцы при помощи французского временного поверенного в Константинополе получили право на владение кувуклией, причем православным было временно запрещено совершать там богослужения, несмотря на то, что православное духовенство сохранило за собой статус «хранителей Кувуклии». В 1814 г. в ответ на обращение Иерусалимского патриарха Поликарпа к Александру I, победителю Наполеона, в связи с развернутой католиками