Адвокат М.С. Маргулиес, ввиду многочисленных процессуальных нарушений, допущенных судом, подал кассационную жалобу, но тщетно. Через неделю после суда, 19 сентября, Васильева-Финкельштейна казнили в Шлиссельбургской крепости.

Выстрелы в спину

Еще один акт политического террора произошел в Петергофе через полтора месяца после убийства «по ошибке» генерала Козлова. Это случилось 13 августа 1906 года на вокзале Нового Петергофа. На этот раз «ошибки» не было: террористка-революционерка З. Коноплянникова, в отличие от Васильева-Финкельштейна, безошибочно определила жертву давно намеченного «возмездия». Им стал командир Семеновского лейб-гвардии полка генерал-майор Георгий Александрович Мин, которого эсеры-боевики приговорили к смерти за то, что он командовал жестоким подавлением декабрьского восстания 1905 года в Москве.

Лето 1906 года Мин проводил с семьей в Петергофе, но почти каждый день выезжал в столицу. В тот роковой вечер он отправился в Петербург, чтобы на следующий день заняться инспекторским смотром Семеновского полка. На перроне стояло много народа – все ждали поезда из Ораниенбаума. Пользуясь вокзальной суетой, вплотную к генералу Мину подошла некая дама в черном и шесть раз выстрелила из браунинга. Четыре пули попали в Мина, две потом нашли в спинке скамейки и в полу платформы.

Убийца стреляла генералу в спину, практически в упор. Смертельно раненый, Г.А. Мин обернулся, зашатался и рухнул на землю, обливаясь кровью. Весь этот ужас произошел прямо на глазах его жены и дочери. Мина подхватили на руки и поднесли в приемный покой на вокзале, но было уже поздно: по пути он скончался.

Стрелявшая дама, при которой оказался паспорт на имя крестьянки Пензенской губернии Софьи Ивановны Ларионовой, практически без сопротивления сдалась полиции. Из Петергофа в Петербург ее сопровождал целый отряд жандармов, а на вокзале в столице ее усадили в карету и под строгим конвоем отправили в Дом предварительного заключения. А тело генерала Мина отвезли на его петергофскую дачу, откуда он совсем недавно, ничего не подозревая, отправлялся в город.

15 августа гроб с телом Г.А. Мина в присутствии императора и императрицы торжественно перенесли на вокзал в Новом Петергофе и на поезде доставили в столицу. Там его перевезли в полковую церковь Семеновского полка – Введенскую, что стояла напротив Витебского вокзала. На следующий день состоялись похороны, отличавшиеся большой торжественностью, но доступные только военным. Полиция тесным кольцом окружила Введенскую церковь, где происходило отпевание, и кроме военных никого не пропускала. Даже не разрешала останавливаться любопытным прохожим.

Генерал-майора Г.А. Мина, убитого террористкой Коноплянниковой, похоронили в склепе Введенской церкви – полкового храма Семеновского полка

После окончания отпевания великие князья, генералы и офицеры-семеновцы подняли гроб с телом и в присутствии духовенства обнесли его вокруг церкви. Затем гроб внесли в склеп, расположенный под церковью, и захоронили напротив убитого в Москве фельдфебеля-семеновца. А еще через две недели, 29 августа, в Шлиссельбургской крепости по приговору военно-окружного суда казнили убийцу Г.А. Мина – Зинаиду Коноплянникову.

Места казней в Шлиссельбургской крепости отмечены ныне мемориальными досками, а вот могилы Г.А. Мина уже давно не существует, как нет и Введенской церкви: ее взорвали в начале 1930-х годов, вместе с десятками других старинных храмов. Несколько лет назад на месте бывшей церкви установили памятный знак.

«Ценой таких жертв свобода не покупается»

25 августа (по новому стилю) 1906 года в Петербурге произошел один из самых страшных терактов в дореволюционном Петербурге: террористы взорвали дачу П.А. Столыпина, в то время – министра внутренних дел и одновременно председателя Совета министров.

В тот роковой день к подъезду министерской дачи на Аптекарском острове подъехало ландо, запряженное парой отличных лошадей. Вышедшие из него трое мужчин (двое – в форме жандармских офицеров, один – в штатском) с туго набитыми портфелями вошли в прихожую и решительными шагами направились к приемной. Заподозрив неладное, один из охранников бросился наперерез. Поняв, что они разоблачены, террористы швырнули портфели на пол. Раздался страшный взрыв.

Чудом уцелевшие при взрыве говорили о его огромной силе. Были разрушены прихожая, дежурная комната и часть приемной, где как раз в это время ждали своей очереди посетители, пришедшие на прием к министру, рухнул балкон, где сидели дети Столыпина, опрокинулись выходившие в сад стены первого и второго этажей. Сам Столыпин – мишень террористов, – находясь в кабинете, не пострадал. Чудом уцелевшие часы в гостиной остановились в момент взрыва и показывали 3 часа 16 минут.

К месту катастрофы бросились все, кто был рядом, – садовники Ботанического сада, проходившие по набережной солдаты, сторожа и пассажиры с близлежащей пристани Финляндского пароходства. Именно они первыми занялись делом спасения раненых. Взору их предстало ужасающее зрелище: груда развалин, слышались стоны раненых и женские и детские крики из уцелевшей части дачи. Вскоре разборкой завалов занялась команда Гренадерского полка, казармы которого располагались в полуверсте от места трагедии, а тушением огня – пожарные команды пяти ближайших частей. Прибыли врачи и два священника, причем первым из появившихся тут врачей был фельдшер того же Гренадерского полка.

Петербургская пресса так описывала место трагедии: «Картина трупов и смертельно раненных потрясающая – это все бесформенные груды человечьего мяса, почерневшие, запыленные». И добавляла зловещих подробностей: в подвальном помещении, разнесенном полностью, была найдена женщина с раздробленной головой, лежавшая возле гладильной доски со стопкой выглаженных носовых платков. В обломках дачи нашли чью-то руку с обручальным кольцом, потом была обнаружена детская рука.

«Ценою таких кровавых актов и таких жертв свобода не покупается», – писала в те дни «Петербургская газета». Среди убитых оказались люди самых разных званий и возрастов. Вот некоторые из них: член Совета министров внутренних дел Хвостов, генерал Замятин, князь Накашидзе, церемониймейстер Воронин, гражданский инженер Терлецкий, жандармский ротмистр Федоров, крестьянка Долгулина, швейцар Клементьев. Женщины, дети, даже пятилетний мальчик, мать которого пришла хлопотать о пособии.

Десятки раненых, требовавших хирургической помощи, отвезли в Петропавловскую больницу. Там же, в покойницкой, по сообщениям газет, в шесть вечера находилось 23 трупа погибших в результате взрыва. Раненых детей П.А. Столыпина доставили в частную лечебницу Кальмейера – у маленького сына Аркадия были раны на голове и перелом ноги, у дочери Наташи раздроблены ноги. Через несколько дней количество жертв трагедии возросло: как сообщала печать, всего убито и умерло от ран 30 человек.

Ровно через год на месте трагедии был заложен памятник, сооружавшийся на личные средства П.А. Столыпина. Еще через год был торжественно открыт гранитный обелиск, на одной стороне которого была икона и неугасимая лампада, а на другой – бронзовая доска со списком погибших. Петр Аркадьевич возложил к подножию венок из белых роз и лилий.

Памятник этот