описываться кровь и внутренние полости.

– Хорошо. А теперь стойте здесь, пока я мою руки.

Они втроем стояли, как статуи, пока Глэдис мыла руки и облачалась в халат с помощью другой сестры. У раковины к ней подошел майор Юинг, один из хирургов госпиталя и тот человек, который должен был стать героем их статьи.

– Майор Юинг, сэр, это журналисты, которые сегодня составят нам компанию. Руби Саттон и Франк Госсадж из «Пикчер Уикли» и Дэн Мазур из «Америкен».

– Добро пожаловать. Я полагаю, капитан Кей уже зачитала вам закон о бунтовщиках.

– Да, сэр, – поспешила ответить Руби.

– Тогда начнем.

Они последовали за ним в операционную, размеры которой позволяли вместить четыре операционных стола на достаточном расстоянии друг от друга. У трех столов доктора и сестры уже работали.

– Ну вот, – сказал майор Юинг, приближаясь к операционному столу и анестезиологу, который сидел на табурете у кровати пациента. Глэдис, ассистировавшая хирургу, заняла место рядом с майором. – Мисс Саттон, мистер Мазур, вы можете встать в ногах моего пациента. Чуть подальше. Вот так хорошо.

Пациент, уже в наркотическом сне, был укрыт простынями, на виду оставалась только его правая нога от колена. Пространство в нескольких дюймах вниз от колена почти до самой щиколотки было покрыто толстыми марлевыми тампонами. Его нога располагалась так близко к Руби, что она видела тонкие светлые волоски на пальцах.

– Что с ним случилось? – тихо спросила она, не уверенная, захочет ли майор Юинг отвечать на ее вопросы.

– Не знаю пока. Получу представление, когда хорошенько рассмотрю, что там под марлей.

– А разве санитары не дали вам никакой информации?

– Той, которую я бы смог прочесть, – нет. Он немец.

Дэн издал какой-то странный сдавленный звук.

– Вы оперируете фрица? Когда американские солдаты ждут своей очереди на столе?

– Мне насрать, за какую страну он сражается… простите мой французский, мисс Саттон, капитан Кей. Передо мной мужчина, что уж там, мальчишка, которому, как и любому другому, нужна наша помощь.

– Он, кажется, очень молод.

– Они все очень молоды. Ему вряд ли больше восемнадцати. Ну, посмотрим, что можно сделать с его ногой. Дайте мне немного времени разобраться, и я вам скажу, что обнаружил.

Он снял слой за слоем марлю, бросил их на металлический поднос в руках Глэдис. От раны поднялся дурной запах, похожий на запах голубого сыра, только гораздо сильнее, и несколько жутких секунд Руби казалось, что она сейчас упадет в обморок.

– Вдыхайте воздух ртом и выдыхайте носом, – посоветовала Глэдис. – Это поможет.

Рана, представшая их взглядам, оказалась точно такой ужасной, как опасалась Руби. Она была глубокой и широкой, а среди разорванной плоти и сочащейся крови что-то белело. Кости его ноги, как она догадалась, торчали из раны под немыслимым углом.

Майор Юинг тихонько переговаривался с другим хирургом. Разговаривая, они осторожно прикасались к ране металлическим инструментом, похожим на пинцет.

– Вы хорошо видите внутреннее поле раны? – спросил майор Юинг.

– Да, спасибо, – ответила Руби. «Даже слишком хорошо», – подумала она.

– Я предполагаю, что виновником этой раны с учетом ее размера и неправильной формы был осколок снаряда. Видите, как раздроблена малая берцовая кость. И большая тоже, хотя на ней переломы чище. Просто какой-то кошмар.

– А запах? – спросила Руби. – Это нормально?

– Это признак инфицирования. Вы когда-нибудь чувствовали запах испорченного мяса? Вот так же пахнет и человек, когда начинает гнить его плоть. И это проблема, очень серьезная проблема. А кроме того, мы наблюдаем местное снижение кровоснабжения – ишемию – видите, как посерела кожа, какая она холодная. Плохой знак. А еще… о господи. Еще одно осложнение. Рана явно гноилась гораздо дольше, чем мы предполагали. Вот, посмотрите сюда. Эти ребятки за одну ночь не вылупляются.

Он поднял хирургический инструмент, с помощью которого зондировал рану. Между кончиков ножек пинцета находилось что-то живое, маленькое и серо-белое, и оно чуть заметно двигалось.

– Черт побери, – пробормотал Дэн. – Это личинка?

– Да. Встречается довольно часто в ранах, которые не обрабатывались несколько дней. Я мог бы несколько часов работать с этой ногой без всякой надежды на ее спасение. Я думаю, оптимальный вариант в данном случае – ампутация.

Руби украдкой посмотрела на Дэна. Его загорелое лицо побледнело, по лбу ползли капельки пота. Он посмотрел на майора Юинга.

– Так вы ему отрежете ногу?

– Да. Оставаться вам не обязательно, но, если вы хотите посмотреть, как это происходит, вы увидите кое-что интересное. Мне нужно сохранить его колено, ведь от этого в огромной степени будет зависеть качество его будущей жизни. При наличии колена подогнать протез гораздо проще.

– Ясно, – сказала Руби. Лампы, освещавшие стол, давали сильный жар, запах стоял невыносимый, как бы старательно она ни вдыхала через рот и ни выдыхала через нос. Как это выдерживают доктора и сестры?

Она услышала слабый стон, за которым последовал удар тела об пол. Она повернулась и увидела, что Дэн лежит без сознания.

– Майор Юинг?..

– Я сразу увидел, что он слабак. Он придет в себя через минуту-другую. А теперь расскажите мне, как вы жили в Англии. Я ведь до войны жил в Лондоне. Работал в больнице в Ист-Энде. От того, что я там видел, можно поседеть…

Руби сосредоточилась на разговоре с майором Юингом и, старательно глядя в точку над его плечом, не позволяя себе смотреть на операционный стол, сумела удержаться и не упасть в обморок, хотя и с большим трудом. Особенно тяжело пришлось, когда перемешанная масса костей и плоти мальчика была отрезана и унесена прочь, а на том месте, где прежде была нога, теперь возникла пустота; но она собрала в себе остатки воли и не опозорилась, упав, как Дэн.

– Так. Я думаю, мы почти закончили, – объявил наконец майор Юинг. – Мы оставим рану открытой на несколько дней – так легче наблюдать за инфекцией. Я иду в столовую на ленч. Хотите присоединиться ко мне? Мисс Саттон? Мистер Госсадж?

Франк покачал головой, вид у него тоже был неважный.

– Спасибо за приглашение, но я хочу полежать немного.

– Мисс Саттон?

– Я с радостью присоединюсь к вам. Хотя не думаю, что мне что-то полезет в рот.

Как только они вышли из операционной палатки, оставили позади эту вонь и изнуряющую духоту, Руби стало лучше, но не настолько, чтобы начать с аппетитом поглощать пищу, как майор Юинг.

Он чем-то напоминал ей Беннетта, хотя волосы майора уже начали редеть и серебриться. Как и Беннетт, майор был слишком худ и выглядел так, будто толком не спал много лет. Она подозревала, что морщины усталости, бороздившие его лицо вокруг рта и глаз, не имели никакого отношения к возрасту. Она видела перед собой человека, который с июня