– Куда ты его… – начала Офелия.

– Мыц, – объяснил Лазурный и с явным удовольствием, растягивая согласные, добавил: – Гюр-р-ряс! Гюр-р-ряс – мыц!

С трудом оправившись от изумления, Офелия запоздало крикнула существу вслед:

– В холодной воде! Кровь надо стирать в холодной воде.

Глаза Лазурного расширились.

– Ку? – Он указал на себя. – Мы коох, мыц у ку… то… сссэ.

– Вы тоже отмываете кровь в холодной воде? – До сих пор Офелии не приходило в голову, что они вообще стирают одежду, хотя от них вовсе не пахло как от некоторых знакомых ей людей, пренебрегавших гигиеной.

– Мыц у гяр-ахт – коох липитц. – («Мыть в горячей – кровь липнет», – перевела Офелия.) – Танетц куры.

Над последней фразой Офелия задумалась надолго. Танцы были здесь ни при чем, и уж тем более она никогда не рассказывала Лазурному про кур. «Танетц» – это, наверное, «станет»… Куры… бурый? Станет бурым, ну конечно!

– Мы тоже, – сказала она.

Теперь ей захотелось есть; на кухне она обнаружила, что кто-то – Лазурный? – пытался замесить тесто для лепешек, но только развел грязь. Она глянула на Лазурного, и у того затрепетали веки.

– Расссти, – сказал он.

– Спасибо. Мне очень приятно, что ты обо мне подумал.

Он явно пытался прибраться за собой, но только размазал по столу полосы муки и комья неудавшегося теста. Наверное, насмотревшись, как это делает она, Лазурный решил, что это просто. Офелия соскребла остатки и замесила тесто сама; руки с удовольствием принялись за знакомое дело. Лазурный включил для нее печь и передал решетку, стоило Офелии за ней потянуться. Потом он закрыл и убрал на место все открытые емкости. Некоторым женщинам, с которыми Офелии приходилось делить кухню, стоило бы у него поучиться. Когда она выкладывала лепешку на решетку, ведущая в огород дверь открылась, и вошло еще одно существо – не то, что забрало простыню. В руках оно осторожно несло два помидора и горсть стручковой фасоли.

– Спасибо, – сказала Офелия снова, не прекращая удивляться.

Существа и раньше проявляли дружелюбие, но никогда не лезли из кожи вон, чтобы ей услужить. Она нарезала помидор и луковицу, найденную Лазурным в корзине для овощей. От лука, как обычно, заслезились глаза, но подобно тому, как лук не мог бы обойтись без воды, Офелия не могла обойтись без лука. И снова Лазурный предугадал ее следующее действие и протянул по веточке петрушки, укропа и розмарина. Офелия нарезала зелень, смешала с помидором и луком и завернула первую лепешку.

После еды ей стало лучше. Висок все еще побаливал, а мышцы слушались с трудом, но она уже не чувствовала себя больной. Словно почуяв это, Лазурный и второе существо покинули дом, и она в одиночестве вымыла посуду, почистила зубы и замотала мягкой тканью сочащуюся сукровицей ссадину на руке.

Солнце стояло уже высоко, когда люди вернулись. На этот раз всего двое: коренастый – Ори как-его-там – и старшая женщина, Кира. Офелия возилась в огороде: это успокаивало ее, к тому же она не занималась растениями уже несколько дней. Одно из существ околачивалось поблизости, поедая найденных склизевиков; еще одно подметало полы в доме. Солнце смягчило боль от ушибов, хотя царапины щипало от пота… Существо застрекотало, и она подняла голову.

– Ту-а, – сказало оно и показало два пальца на случай, если она не поняла. Не поняла она только одно: когда оно успело научиться человеческой речи.

– Тебя Лазурный научил? – спросила она.

Он наклонил голову и сказал:

– Цы.

В это Офелия не поверила: если не считать первых дней, она почти не старалась научить человеческой речи никого, кроме Лазурного. Возможно, оно сказало это из вежливости.

– Доброе утро, – поздоровался коренастый, когда подошел ближе. – Как ваше самочувствие?

– Хорошо, – сказала Офелия. Она почти набрала полную корзину помидоров; урожай поспевал быстрее, чем она успевала есть. – Хотите помидоров? Они пока не очень крупные…

– Очень красивые, – сказал он. – Сами знаете, на корабле таких свежих овощей не бывает.

Она этого не знала: весь ее опыт космических полетов сводился к сну в криокапсуле. Но, возможно, ему об этом неизвестно.

– Ваша рука… – начала женщина.

Офелия опустила глаза; рукав прикрывал синяк и ссадину не полностью.

– Пустяки. – Она отвернулась. Говорить об этом не хотелось.

– Это…

Офелия заметила, как мужчина жестом велел ей молчать. Вот тебе и самомнение: как ни крути, все равно будешь молчать, если велит мужчина. Офелия нашла еще одного склизевика и поцокала языком, привлекая внимание существа. Тот с готовностью подошел и одним махом проглотил насекомое. Офелия покосилась на людей. Те наблюдали за существом, выпучив глаза. Мужчина пришел в себя первым.

– Вы с ними… неплохо ладите.

Офелия пожала плечами и мигом об этом пожалела. Плечо все еще ныло, да и мужчине ее жест мог показаться грубым.

– Они хорошие соседи, – сказала она. – Ненавязчивые.

– Вы умеете с ними говорить?

– Не столько говорить, сколько… В общем, мы друг друга понимаем. – Она неопределенно повела рукой. – В основном мы общаемся жестами.

– Вы можете показать нам их вожака? – спросил мужчина. – Это его вы называете Лазурным, верно?

Офелия задумалась. Считает ли сам Лазурный себя вожаком – в том смысле, в котором это слово понимает мужчина?

– Лазурный… просто быстро усваивает информацию, – наконец произнесла она. – Учит слова, например. Лазурного я понимаю лучше всех.

– Но он среди них главный, так? – уточнила женщина.

Офелия помотала головой. И снова ошибка. На секунду мир поплыл перед глазами.

– Только в некоторых вещах, – ответила она, когда снова смогла говорить. Она не могла объяснить

им в каких; она и сама только-только начала разбираться.

– Группа небольшая, – вполголоса обратился мужчина к своей спутнице. – Возможно, у них вообще нет лидера, а все вопросы решаются обсуждением.

– Не все, – возразила женщина. – Не может такого быть. В конце концов, они напали на колонию; их общество должно иметь какую-то организацию, руководство. Да еще эти прибрежные города…

– Города? – переспросила Офелия. – У них есть города?

Она чувствовала себя преданной. Лазурный никогда не упоминал города, хотя не раз видел их на картинках в книгах.

– Мы видели их, когда делали облеты на челноке, – объяснила женщина. – Некоторые из этих существ обитают вдоль северного побережья материка в городах, построенных из камня и дерева. У них есть лодки…

Офелия помнила виденные ею лодки. Но она не могла даже представить, чтобы ее существа – те, кого она знала, – жили в городах. Что-то в их отношении к поселку намекало, что у них нет постоянного жилья. Не