еще один затяг.

– «Сейчас»? А что будет дальше?

– Я же не предсказатель.

– Думал, что вам ящеры не нравятся.

– Мне и эллины не нравятся. А к вашим я еще в Старом городе привык. Я ж оттуда сюда перебрался, – Инорад пожимает плечами.

– Да, я слышал об этом.

– Угу. Это даже забавно. На всех этих командорских собраниях все такие важные, будто, сука, князья собрались. И я там сижу с этой рожей.

– Слышал, что вас распределили в этот отдел из-за этого.

– Ага. Охрана окраин – самая паршивая работа в страже Каменного града. Обычно на нас все шишки валятся.

– Хотели бы вернуться в Старый город?

– Что? Ха-ха-ха! Ну, ты шутник. Я живу в Каменном граде. Да, работы хватает, но это лучше, чем дыра, из которой я вылез. Нет уж, мне тут нравится.

Гехер усмехается. А Инорад выдыхает сизый дым носом. Смотрит на Гехера. Он пьяный, но явно соображает.

– И все-таки… Отречение, да? Как это вообще вышло?

Опять этот разговор. Самокрутка тлеет. Дымок заставляет все внутри сжаться. Гехер трет запястье. Там, под тканью, до сих пор гадкий шрам, который проходит по всей руке. Все эти воспоминания… Он вроде все хорошо помнит, но почему-то все сливается в какую-то кашу. Отвратную такую. Гехер даже лица уже не может вспомнить, но почему-то сами события такие яркие. Высоченное здание, ее испуганное лицо, дикий взгляд его дяди, кинжал, а затем и падение. И, конечно, несправедливый семейный суд, который все же гуманнее плахи.

– Я должен рассказать?

– М? Не, мы же просто болтаем.

Гехер смотрит на то, что осталось от самокрутки. Бумажка с тлеющей травой, от которой тянется дымок. У него ощущение, будто никто тут не может «просто болтать». Ни его семья, ни Хора, ни все остальные, включая Инорада.

– На самом деле… Это не так важно, – пожимает плечами Гехер.

– Неважно? Правда?

– Я совершил хороший поступок, но, видимо, этого бывает достаточно.

– Хочешь сказать, что ты об отречении не жалеешь?

Может ли Инорад работать на его семейство? Сомнительно, но все возможно. Почему-то хочется, чтобы работал. Хочется, чтобы эти слова добрались прямо до брата Гехера.

– Если вернуть меня обратно, то все случится опять.

Произносить это удивительно приятно.

– Ха! Теперь мне еще интереснее! – Инорад хлопает его по плечу. – Ладно-ладно. Не хочешь, не говори, но тебе, знаешь, надо быть активнее.

– Активнее? О чем вы?

– Уверен, что твои родственники не остановятся, поэтому нужно поискать влиятельных друзей. Как твоя подружка. Например… М-м… Ну, с этими вашими черными ящерами.

Он может пойти к Хоре. Возможно, она поможет. Ей ведь тоже от него что-то нужно. Или и правда обратиться к Ур… Мысли обрастают яркими образами. Вспоминает и отца, и брата. Как они извивались перед сильными мира сего. Так, будто их позвоночники были гибкими и пластичными, змеиными. Гехер прикрывает глаза. Сжимает запястье. Нет, совсем не больно. Даже фантомной боли нет. Зато есть какое-то приятное чувство. Это ведь и правда был хороший поступок…

– Я не хочу.

– Не хочешь?

– Не хочу «заводить друзей»… – он показывает эти кавычки пальцами. – …и дружить с ними против моей прошлой семьи.

– Тогда они тебя вышибут отсюда.

– Я это переживу.

– Ка-а-ак знаешь, – протягивает Инорад.

Гехер улыбается. Переживет ли? Но почему-то сейчас он чувствует даже какой-то оптимизм. Словно все не так уж и плохо. Будто…

– Кажется, курево в голову ударило.

– Ха-ха-ха!

Часть VI

Богоубийца

КАНЗАН

Вечереет. Алое небо постепенно начинает размываться пурпурными и сиреневыми цветами. Канзан идет по трущобам. Сердце бешено стучит. Сегодня он явит ляока свою истинную сущность. Канзан не говорил этого Мире и остальным. Зачем ему с кем-то советоваться? Они, конечно, помогают ему исполнить предназначение, но все-таки Избранный тут именно Канзан. А это означает, что только он может решать.

Канзан представляет себе реакцию Саана и Саира. Они удивляются. Возможно, даже падают на колени. От этих мыслей губы расплываются в широкой улыбке. Пытается скрыть ухмылку, чтобы не привлекать лишнего внимания, но выходит не особенно хорошо. Сейчас ему совершенно не хочется сдерживаться.

Он заходит в дом, там его ожидает Сакара. Она тут же бросается к нему объятия. Он сгребает ее тонкую талию. После Миры Сакара кажется какой-то жесткой и острой, но в этом тоже что-то есть. И губы у нее тонкие, но чувственные.

– Ты готов?

– Думаю, что лучше переоденусь. Не хочу идти туда в эллинской одежде.

– Хорошая мысль, – Сакара целует его в щеку. Она выходит на улицу.

Канзан идет за одеждой. Почему-то не торопится совершенно. Идет медленно к своей комнате. Оглядывается по сторонам. Канзан сам не знает почему, но что-то сжимается в груди. Он рос в этой халупе. Видел, как умер его отец. Ему хотелось большего, но одновременно с этим всегда казалось, будто он просто маленькая и жалкая пылинка. Словно он может только качаться на ветру и постепенно падать вниз, но теперь… Канзан прикрывает глаза. В голову лезут вопросы. Словно Ксанли влез в его голову эдаким паразитом, но Канзан все игнорирует. Нет, никаких вопросов. Он – Избранный. В этом нет никаких сомнений. И скоро все, абсолютно все в Зеленых кварталах поймут это. Затем он уничтожит Владыку Саввары и…

На какое-то мгновение Канзан мешкает, но эти сомнения ему удается отогнать прочь. Все это пустое и не важное сейчас. Канзан одевается в простецкую одежду. Почему-то сейчас он не испытывает к ней былого отвращения. Наверное, это чувство какой-то ностальгии. Поди разбери. Выходит на улицу.

– Все в порядке? – спрашивает его Сакара.

Канзан кивает.

– Чувствую что-то… Не знаю даже, как описать. Трепет. Будто я на краю обрыва и нужно прыгать.

– Нужно! Конечно, нужно прыгать. Это ведь судьба у тебя такая, – Сакара широко улыбается.

– Судьба?

– Ты ведь избранный. То есть избран судьбой.

Такая формулировка Канзану совершенно не нравится, будто она его принижает, но он не спорит. Это действительно не имеет никакого значения. Они идут к дому Саира.

– А с Саиром все в порядке?

– Ага.

– Слышал, что каких-то старейшин убили.

– Саир-то авторитетный. Но от его реакции будет зависеть, что с ним произойдет, – посмеивается Сакара.

От ее слов холодок по спине. Ему все еще сложно осознавать, что можно просто взять и убить старейшину. Канзан вспоминает Слина. Старейшина остается в его голове довольно теплым воспоминанием. И просто взять и убить его? Но Сакаре это нравится: у Канзана в этом нет никаких сомнений. Все видно по ее взгляду и оскалу. Она наслаждается происходящим.

Прямо у двери в дом Саира сидит Саан. В его зубах дымится самокрутка. Вокруг полно ляока. Вдруг до Канзана доходит: они охраняют дом Саира. Кажется, он из тех, у кого еще есть в руках какая-то настоящая власть. Саан замечает Сакару и Канзана, поднимается и идет в их сторону. Он выглядит хмурым, напряженным. Канзан чувствует какую-то легкую дрожь, которая волнами проходит по спине и груди. Воспоминание о том, что Саан ведь и правда опасен. Канзан сжимает кулаки. Пытается внушить себе уверенность. Этот гад просто мелкий бандит. Он – пыль для того, кто собирается уничтожить повелителя ящеров.

– А ты