— Так что, это уже все? — вынимая из сумочки платочек, спросила мужа Софья Петровна.

— Все, Соня. Тут уж ничего не поделаешь. Да и кто знает, где оно, счастье нашей дочери.

Лина быстро встала, подбежала к отцу и, целуя его в щеку, затараторила:

— Я знала, папочка, что ты у меня самый-самый… Мамочка, не волнуйся, все будет в порядке.

— У вас тут хоть есть приличные девушки, с кем могла бы подружиться моя Лина? — спросила у Натальи Софья Петровна, вытирая глаза.

— Надеюсь, я и сама подружусь с Ангелиной Степановной.

— Ну вот видишь, — приобнял жену Мезенцев. — Наталья Николаевна сама…

— А с пристройкой как? — напомнила Лина отцу.

— С пристройкой, я думаю, уладим. Познакомлю Наталью Николаевну с начальником ПМК, дам ему задание.

— Ну спасибо, Степан Свиридович. Такое удружить: и специалиста, которого ждали и никак не могли дождаться, и пристройку… Спасибо!

— Рано еще меня благодарить, Наталья Николаевна. Вот сделаем все, тогда пожалуйста. Ну и последний вопрос: где тут найти для Лины подходящую комнату?

— Мои квартиранты скоро переезжают в новый дом. Так что Ангелина Степановна будет жить у меня.

— Ой, я так рада! — чуть не захлопала в ладоши Лина.

30

Шел второй день работы — принималась проектно-сметная документация на строительство дворца и водолечебницы в Поречье. Особенно придирчивым был директор совхоза. Это и понятно. Кому, как не ему, отвечать за истраченные деньги. Ведь строительство обойдется не в одну сотню тысяч рублей. Смету на строительство такого объекта утверждает не он, не райисполком и даже не облисполком, а коллегия республиканского агропрома. И тут, как ни в каком другом деле, применима пословица: семь раз отмерь, один раз отрежь. Вот и приходится сейчас Виктору Сильвестровичу дотошно копаться во всех мелочах. Даже Люда Каледа немного обиделась:

— Вы что же, Виктор Сильвестрович, не доверяете нам как специалистам?

— Ну что вы, — улыбается Заневский. — Дело в другом. Я как бы сам сдаю экзамен. Ведь могут спросить: «А что это за узел? И нельзя ли было принять альтернативное решение и тем самым удешевить строительство?» Я им отвечу: «Нельзя». А они мне опять тот же вопрос: «Почему?» Не могу же я ответить: «Так специалисты считают». Конечно, можно было бы сослаться и на вас. Но в каждый раз отрывать вас от дела — это не гоже. Да и кто может гарантировать, что вот, скажем, ту вашу красивую девушку завтра или послезавтра не подхватит какой-нибудь летчик и не улетит с ней в Забайкалье. И кто тогда будет пояснять что к чему?

— А я зачем? — спросила Люда Каледа.

— К вам там в столице меня не пустят, — отшучивался Заневский.

Разобрался-таки Виктор Сильвестрович во всех проектных тонкостях и теперь мог бы отвечать на любые вопросы самых дотошных специалистов. Как и полагается, все поставили свои подписи, а директор скрепил их еще и совхозной печатью.

— Вот теперь, кажись, все. Или не все? — вопросительно посмотрел директор на Каледу.

— По-моему, все.

— Нет, все-таки не все. Вы большое дело сделали бы, если бы согласились на вечер.

— Какой еще вечер? — удивилась Каледа.

— У вас люди молодые, с огоньком и большие выдумщики. Вот бы нам провести вечер. Объявить всем, что вы расскажете, каким будет Поречье. Выставим вот эти большие рисунки. Пусть посмотрят люди. Чтоб заинтересовать. Чтоб знали не только мы, но и все жители Поречья, а то и ближайших деревень. Как, Люда, подходящее это дело?

— В этом действительно что-то есть.

— А еще, — загорелся Заневский, — после всего этого показать, как надо отдыхать.

— Отдыхать? Разве этому надо учиться?

— Еще и как. Не просто прийти и полузгать семечки, а чтоб людям было интересно. Если нужен будет чай, пожалуйста, купим, сколько надо. Печенье или там коржики какие — тоже пожалуйста. На это у нас есть свои мастерицы. А вы нам что-нибудь веселенькое да с перчиком. Не зря же я сказал, что ваши ребята большие выдумщики. Да вот и Наталья Николаевна своих молодых спецов привлечет. Возьмите и наших комитетчиков из комсомола. Покажите им, как надо культурно проводить свободное время.

— Виктор Сильвестрович, — пыталась отказаться Каледа. — Да это же целая наука, которую изучают в культурно-просветительных училищах. Мы же не специалисты в этом деле.

— Не согласен с вами. Раз умеете проектировать, можно сказать, дворцы, значит, знаете и как нужно культурно отдыхать.

Каледа да и все члены комиссии рассмеялись. Каламбурный довод. Так можно сказать и о проектантах самолетов: раз умеете проектировать, значит, умеете и летать. Но спорить долго не пришлось. Согласились. А как получится, это уже другой вопрос. Готовились целый день. Повесили объявления и даже объявили по радио, что возле клуба состоится вечер. На стендах развесили красочные проекты дворца и водолечебницы. Из помещения повыносили стулья и столы. Из домов принесли самовары, у кого они были, чашки, блюдца. В Вольске заказали столько печенья, сколько его должно хватить на всех желающих. В назначенное время людей собралось немало. Директор совхоза рассказал о том, что сделали проектанты, где и как будут построены объекты. Сам рассказ занял каких-нибудь четверть часа. А вот вопросы и ответы на них тянулись в несколько раз дольше. Не утерпела, чтоб не сказать своего слова, и Анисья Пашук.

— Я, касацик, на гэтую будовлю не пайду. Кава у мяне и дома ёсць.

— Да мы знаем про твою каву, Анисья Антиповна, — намекнул на самогоноварение Заневский. — Силком мы на отдых в этот дворец загонять никого не собираемся. Сами будут проситься.

Решил задать вопрос и Макарыч:

— А вот ответь мне, дорогой Виктор Сильвестрович, на такой мой вопрос. Кто и когда нам построит такой домище?

— Ждал я, Макарыч, этого вопроса. Вот если бы, к примеру, ты надумал строить себе новый дом. Ты бы спросил кого-нибудь, кто и когда его тебе построит?

— Так это ж себе.

— А этот, выходит, мы собираемся строить дяде?

По рядам прокатился сдержанный смех. Засмеялся и сам Макарыч.

— Не дяде, а государству.

— Вот тебе и арифметика. Выходит, опять-таки государство — одно, а мы, поречане, — это другое. Так, что ли?

— Вроде и так и не так.

— Нет, дорогие товарищи. Дворец этот государственный, а значит, наш, общий. Вот рядом сидит главный врач нашей больницы Наталья Николаевна Титова. Она могла бы сказать лучше, чем я. Чья это больница? Государственная. А кто в ней лечится? Мы с вами, дорогие товарищи. А значит, эта больница наша, кровная. Вот так и с дворцом. Раз он наш, то кто же, как не мы