Тут уж и Наталья не сдержалась:

— Руки коротки.

— Вот как? Слышали, Алина Павловна?

Подмывало и Мазур сказать Ивану Валерьяновичу: «Что ж вы хотели? Сами напросились». Но вместо этого посоветовала:

— Поехали, Иван Валерьянович. Мы и так много времени убили на все это.

Возле дома, перед тем как выйти из машины, Иван Валерьянович повернулся к водителю:

— Ты помнишь тот родник… ну, недалеко от дороги на Поречье?

— Мы же с вами ездили туда.

Корзун помедлил. Решал, с чего начать.

— Понимаешь, в чем дело. Санстанция сделала анализ той воды. Оказалось, что в ней полно всякой заразы. Где-то на ферме просачивается навозная жижа. И — в родник. Ты разбираешься в этом?

— Мое дело — баранку крутить.

— Крутить баранку и я умею. Тут нужна твоя помощь. Словом, так. Тебе задание: забить тот родник. Лучше сделать так, чтоб никто тебя не видел. Зачем зря будоражить людей? И еще. Присыпь потом это место песком, галькой, чем угодно. Пусть думают, что родник ушел, иссяк, пропал. Бывает же такое.

— Да, бывает, — согласился водитель.

— Значит, действуй. И никому ни слова. А то потом тебя же еще и обвинят. Понял?

— Чего тут не понять.

— Ну, будь! — бросил Иван Валерьянович на прощанье.

29

Тяжелый осадок остался на душе у Натальи после отъезда начальства. Чего все-таки добивается Корзун? Дело тут, конечно, не в Тамаре Козич, хотя, казалось бы, именно из-за нее разгорелся сыр-бор. То, что у Тамары не простое воспаление, Наталья поняла сразу, как только взглянула на заплывшую от гноя и мази грудь. Из свищей выделялись какие-то белесоватые крупинки. Кожа бледная. «Туберкулез или грибок», — мелькнула мысль. Послала мазки в лабораторию районной больницы. Ответили: «В мазках обнаружены туберкулезные бактерии». Вот так. Значит, туберкулез. Три недели Федор Тарасович делал ненужные припарки. Сколько же времени Тамара, сама того не зная, рассеивала заразу. Кого тут винить? Ларису Завойкову? Нет, ее ни в чем нельзя упрекнуть. Федора Тарасовича? Но ведь не хотел же он, чтоб женщине стало хуже. Просто, несмотря на большой практический опыт, не знал одного: это заболевание встречается редко. Так редко, что в его практике подобного случая не было. Туберкулез вообще, конечно, ему не в новинку, но чтоб груди…

Наталья задумалась о себе. Последний год у нее сплошная чересполосица. Удачи чередуются с неудачами. Что пошлет ей следующий день?..

День принес радость: приехали два врача — выпускники мединститута муж и жена Куприяновы. Валентин и Валентина. Прямо-таки персонажи из кинофильма. Но еще больше удивило совпадение отчества: Валентин Сергеевич и Валентина Сергеевна. Направления у обоих целевые, прямо из министерства. Он хирург, она терапевт.

— Ну, дорогие мои, с чего же начнем? — спросила Наталья, разглядывая прибывшую пару. У Валентина Сергеевича чуб торчком. Сколько его ни приглаживай, он все равно топорщится. Брови белесые. И жена очень похожа на него: такая же вся светлая. Точно брат и сестра.

— Нам бы угол какой-нибудь, — ответил Валентин Сергеевич.

— А что бы вы сказали насчет дома в Молодежном районе?

— В каком районе? — не понял Куприянов.

— Ну не район, а улица, — уточнила Наталья. — А у нас говорят: Молодежный район. Там строятся молодые семьи.

Куприянов посмотрел на жену, словно спрашивал: «Ну как?»

— Я, как ты, Валя, — вслух ответила на взгляд мужа Валентина.

— Это было бы здорово, — сказал Валентин Сергеевич. — Только…

— Что «только»? Может, не собираетесь здесь жить?

— Разговор не об этом.

— Денег нет?

— Деньги есть, но не столько, чтобы сразу построить дом.

— А если совхоз даст ссуду?

— Тогда другое дело.

— Если так, будем считать вопрос решенным. Постараюсь уговорить директора, чтоб помог. А пока можете пожить у меня.

Не успела Наталья присмотреться к Куприяновым, как Валентин Сергеевич огорошил ее новостью. Привез из медхозснаба счет на оборудование операционной. Без малого на тридцать тысяч рублей. Отпросился в Минск за пожитками, а через день вернулся с багажом и счетом на тридцать тысяч рублей.

— Но у меня же нет денег, — схватилась за голову Наталья. — У нас бухгалтерия центральная. Кредитами распоряжается главный врач районной больницы.

— Что же теперь делать?

— Хоть бы посоветовались, что ли.

Наталья была уверена, что обращаться к Корзуну с просьбой оплатить счет бесполезно. Если бы в районной больнице и были ассигнования по этой статье, Иван Валерьянович придумал бы все, что угодно, но денег не дал бы.

— Но вы же понимаете, Наталья Николаевна, — пытался убеждать Куприянов, — что без оборудованной операционной я здесь не нужен. Может, мне поехать к главному врачу районной больницы?

— Это будет напрасной потерей времени.

— А если все же попытаться?..

Каково же было удивление Натальи, когда Куприянов приехал с оплаченным счетом. Не верила, пока собственными глазами не увидела бланк с надписью «Авизо» и внизу закорючку самого Ивана Валерьяновича. «Чудеса, да и только», — ахнула про себя Наталья, а вслух сказала:

— Я скорее поверила бы в землетрясение, чем в то, что вижу. Скажите, если не секрет, как вам удалось?

— Сказать, что просто, не скажешь. Вначале я пошел к главному врачу. Говорю, мол, так и так. «Нет», — отвечает. «Чего нет?» — спрашиваю. «Государственных денежных знаков», — поясняет с ухмылочкой Иван Валерьянович.

— Я же вам говорила! — не сдержалась Наталья.

— Да к этому я был готов. Что оставалось? Я к районному хирургу. Знакомимся. Он говорит: «Зовите меня Пал Палыч». Я, так, мол, и так, давайте, Пал Палыч, открепительный талон. «Какой еще открепительный талон?» — спрашивает. «Обыкновенный. Вам же хирурги не нужны». «Да вы что, молодой человек? Да нам, — говорит, — не один, а десять хирургов нужно». Тогда я ему на стол счет: «Оплачивайте». Крутил он, вертел эту бумажку. Видно, и он знал, что у вас тут какие-то особые отношения. Берет меня за руку. «Пошли». Ладно. Идем, а куда — не знаю. Вижу, табличка на дверях солидного здания: «РК КПБ». Входим. «Федор Васильевич у себя?» — спрашивает у секретарши. «У себя». — «Нам бы к нему по очень важному делу». — «Сейчас спрошу». Вышла, а потом приглашает нас в кабинет первого. Пал Палыч подводит меня к столу секретаря и говорит: «Новое пополнение хирургов, Федор Васильевич». — «Очень рад», — отвечает и подает мне руку. «Только вот в чем дело. Не успел приехать и уже требует открепительный талон». Посуровел Федор Васильевич и спрашивает: «Комсомолец?» — «Комсомолец», — отвечаю. «А почему трудностей испугался?» — «Не трудностей, а безделья, — кладу ему на стол счет. — Негде и нечем работать. Нашел вот все нужное, а платить нечем». Федор Васильевич вопросительно посмотрел на Пал