В следующий понедельник Гиер и Вейффенбах сидели в лаборатории в Балтиморе и слушали «мелодию» спутника. Через две недели после запуска, когда батареи у «Спутника-1» разрядились и он замолчал, они начали анализировать полученную информацию с помощью компьютера. Результаты подтвердили, что по излучаемым сигналам можно определить местонахождение спутника.

Фрэнк Мак-Клур, возглавлявший лабораторию, был тем боссом, который спросил Гиера и Вейффенбаха, могут ли они развернуть свои наблюдения в обратную сторону, поскольку сам он в то время занимался проектом по оснащению подводных лодок США ядерными ракетами. Идея заключалась в том, что противник не будет знать, откуда ему грозит ядерная атака, ибо ему неизвестно местонахождение субмарины. Но была и загвоздка: подводники часто тоже не знали, где именно они находятся. А знать было необходимо, для того чтобы ракеты поразили цель и лодке не довелось бы подниматься на поверхность и сверяться по звездам. Мак-Клур поинтересовался у Гиера и Вейффенбаха, как точно они могут вычислить местоположение объекта посредством спутника. По их мнению, погрешность может составить около ста шестидесяти метров.

Так Лаборатория прикладной физики приступила к разработке спутниковой системы навигации «Транзит», предвестника нынешней GPS. Но прежде США должны были продемонстрировать всем, что тоже способны выводить спутники в космос.

В тот день, когда запустили «Спутник-1», Вернер фон Браун устроил вечеринку для нового министра обороны. Когда кто-то принес новость о советском триумфе, воцарилось гробовое молчание. Фон Браун довольно зло выпалил: «Я мог бы сделать это еще год назад». После заявления Эйзенхауэра о том, что США планируют запустить спутник, армия, флот и ВВС включились в борьбу за контракт. Фон Браун трудился на армию, и, хотя у него были лучшие разработки, многих смущало, что творцом первого американского спутника будет немец, тем более немец с нацистским прошлым. Поэтому контракт заключили с флотом. Выглядело несколько парадоксально, что американские власти контролировали ракетные эксперименты фон Брауна для того, чтобы он не смог самостоятельно запустить спутник.

Советский «Спутник» заставил мир устремить взор к небу. Хрущёв заявил, что это историческое событие доказывает превосходсто коммунизма над капитализмом, а американский журнал Time назвал его «красным триумфом». Многие боялись, что СССР теперь может нанести ядерный удар по США. Напряжение особенно возросло, когда всего через месяц Советский Союз вывел на орбиту «Спутник-2» с собакой Лайкой на борту – первым живым существом, полетевшим в космос.

Всё это вынудило американцев объявить, что они запустят свой спутник шестого декабря. По телевидению миллионы людей наблюдали за тем, как запустились двигатели, взвилось пламя и столбы дыма, и ракета поднялась ровно на 1,2 метра, после чего завалилась на бок и взорвалась на стартовой площадке. Рядом с обломками ракеты лежал маленький спутник, жалобно посылая свои сигналы.

Следующим утром фон Браун – не без злорадства – читал газеты, пестрящие уничижительными заголовками: «Капутник», «Упсник», «Плюхник», «Ляпник». Фиаско ВМС дало ему шанс, и тридцать первого января 1958 года именно фон Браун и его команда вывели на орбиту первый американский спутник «Эксплорер-1».

Через год ВМС и Лаборатория прикладной физики запустили с мыса Канаверал во Флориде спутник «Транзит-1А». Он пролетел двадцать пять минут над Атлантическим океаном и затонул в водах близ Ирландии из-за того, что не сработала третья ступень ракеты. Но исследователей это не обескуражило. Во время недолгого полета спутник посылал именно те сигналы, которые должен был передать.

Понадобилось протестировать множество спутников, прежде чем навигационная программа «Транзит» заработала. Инженеры обнаруживали одну за другой помехи, которые препятствовали сигналам спутников и их движению на орбите по траектории, в том числе такую помеху, как неровная поверхность Земли, приводившую к изменению гравитации, когда спутник пролетал над ней. Спутник прыгал, а инженеры не понимали почему, пока не заметили, что Земля гораздо бугристее, чем они предполагали. К тому же на севере она более вытянута, чем на юге. Инженерам пришлось соприкоснуться с геодезией – наукой о форме и размерах Земли, – изучить работы Мэри Тарп и Брюса Хизена, показавших, что поверхность Земли находится в постоянном движении из-за континентального дрейфа, и что это влияет на гравитацию, а значит и на спутники. Все неровности рельефа, разумеется, нанесли на карту и ввели в программу спутника.

Уже на стадии эксперимента стало ясно, что определение местоположения с помощью спутников намного точнее, чем посредством старомодной триангуляции. Среди прочего выяснили, что на обычных картах Гавайские острова расположены в нескольких километрах от того места, где они находятся в действительности.

После запуска спутника «Транзит-5с1» в июне 1964 года программа была успешно завершена – три спутника вращались вокруг Земли и посылали сигналы, которые принимали корабли и подлодки ВМС США. Три года спустя система стала доступна для общественных и коммерческих организаций. Норвегия подключилась к ней одной из первых и прежде всего воспользовалась «Транзитом» для локации на материке. В 1971 году Норвежский полярный институт вычислил координаты Шпицбергена, а зондирование в 1979 году на Ян-Майене показало, что остров на триста пятьдесят метров ближе к Норвегии, чем считалось ранее. Благодаря системе Управление континентального шельфа скорректировало границу между Норвегией и Шотландией в Северном море и точно определило местоположение нефтяных платформ. Со временем, когда приемники стали компактнее и дешевле, «Транзит» установили даже на прогулочных катерах. Погрешность измерений составляла всего двадцать пять метров.

Под сенью космической гонки американские военные разработали спутники-шпионы. Хотя в 1954 году они оборудовали самолет «Локхид-У2» камерами, которые могли фотографировать объекты размером всего один метр с высоты более двадцати одной тысячи метров, они понимали, что для СССР сбить самолет – это лишь вопрос времени, что он и продемонстрировал в 1960 году. Впрочем, тем же летом американцам впервые удалось получить пленку с изображениями, сделанными со спутника.

В то время фотографии, сделанные цифровыми камерами, получались не столь подробными, чтобы служить для разведывательных целей, поэтому спутникам-шпионам приходилось пользоваться катушками с пленкой. Длина пленки была девять тысяч шестьсот метров (несколько больше обычной), и ее сбрасывали со спутника в специальном контейнере, капсуле, которая падала с высоты ста сорока километров, пока на высоте восемнадцати километров над землей не срабатывал теплозащитный экран и не выпускался парашют. Пилоты старались поймать падающую капсулу в полете, а если не получалось, ее начинали искать на земле или в океане.

Спутник двигался со скоростью эквивалентной восьми километрам в секунду на земле, один снимок покрывал участок размером 16×190 километров, поэтому спутник фотографировал каждые две секунды и таким образом мог заснять всю территорию противника всего за день-два. На первой катушке пленки содержались изображения шестидесяти четырех советских аэродромов и двадцати шести пусковых площадок ПВО. СССР запустил свой первый спутник-шпион «Зенит» в 1962 году.

Холодная война оставила свой след на картах. Например, на советской карте английского города Чатем четко видна верфь, где Королевские ВМС строили подводные лодки, тогда