резко, чем рассчитывал. – Уже скоро стемнеет. Нужно найти Компанию. – Он резко повернулся, не дожидаясь ответа, и ощутил, что его слегка мутит.

– Ладно… – Сафия перешла на бег, чтобы догнать его. – Но я не понимаю, что у вас там случилось?

– Я же сказал, ничего, – отмахнулся Экон. – Просто двинутая гадалка. И наверняка мошенница.

– Экон. – В голосе Сафии появилась жесткость, которая неприятно царапнула его. – Если там что-то произошло…

– Ничего! – Экон резко развернулся к ней, ощущая, как гнев поднимается в груди. – Слушай, Сафия. Я понимаю, мы провели вместе последние несколько дней, но ты все равно меня не знаешь. И это не дает тебе права лезть в мои дела после того, как я сказал, что у меня все в порядке.

Глаза Сафии затуманила боль.

– Экон?

– Просто не трогай меня, Сафия, – холодно сказал Экон. Он не узнавал собственный голос. – Все было замечательно, но теперь мне нужно найти Тэмбу. У нас есть настоящая цель, а мы к ней даже еще не приблизились. Нам нужно найти Коффи. Сейчас это важнее всего – и это единственная причина, по которой я здесь.

Экон видел, как слова вонзаются в цель, словно стрелы, выпущенные из лука одна за другой. Сафия свела брови, прищурилась, будто всматриваясь в него достаточно долго, она могла бы вытянуть что-то из него – возможно, правду. Его лицо осталось равнодушным, и тогда ее выражение изменилось. В ее взгляде появилась печаль, промелькнула подлинная боль, а потом – пустота. Теперь спокойное лицо Сафии ничего не выражало.

– Ну ладно тогда, – отрывисто произнесла она. – Давай найдем Компанию. – Если его голос был просто холодным, от ее веяло льдом. Она отвернулась и быстро зашагала по улице. Экона накрыла огромная волна вины.

– Сафия, подожди!

Но Сафия не остановилась, даже не сбилась с шага, растворившись в бандарийской толпе и оставив Экона стоять одного посреди улицы.

Груз. Бинти

Никогда в жизни я так не нервничала.

Я осматриваю крошечную потрепанную комнату, пытаясь сдержать тревогу, которая ворочается в животе. Здесь душно, и, несмотря на все усилия, подмышки уже промокли от пота. Я кажусь себе липкой.

Смотреть здесь особо не на что – три перевернутых ящика, которые служат стульями, расставлены вокруг старого скрипучего стола, на который брошена скатерть, чтобы прикрыть пятна. Я хотела поставить посередине свечу, но испугалась, что без вентиляции и с таким низким потолком мы просто задохнемся и умрем. Поэтому мы обходимся без нее.

– Мама! – Голос срывается от волнения, поднимаясь на несколько октав, когда я оглядываюсь на дверь. – Поспеши! Уже почти пора!

Через несколько минут в комнату входит мама, держа в руках деревянный поднос с едой. Мне хочется рассердиться на нее – она потратила на это весь вечер, – но затем она начинает открывать еду, и мой рот наполняется слюной. Я вижу огромную пиалу риса джолоф и еще одну с сытным супом эгуси. Она поднимает кусок ткани, открывая несколько исходящих паром шариков банку[8], рядом с которыми расположилась маленькая баночка перечного соуса. Выглядит неожиданно впечатляюще.

– Это все ты сделала?

Мама с упреком смотрит на меня:

– Не болтай глупостей. Тетушка Лота сказала, что мы можем забрать остатки из таверны. К старости она стала добра, и ты ей нравишься, так что она согласилась пойти на поводу у твоих глупостей. – Внезапно она обмакивает палец в соус, а затем сует его в рот. – О! Отлично жжется!

– Мама.

– Хватит этого шума. – Мама хмурится. – Ты уже слишком взрослая, чтобы ныть. Если тебе что-то нужно, говори как взрослая.

Пристыженная, я выпрямляюсь. Хотя ненавижу это признавать, я знаю, что она права. Сегодня важный вечер, и, если я хочу, чтобы со мной обращались как со взрослым человеком, мне нужно вести себя по-взрослому. Я глубоко вдыхаю, чтобы успокоиться, а затем начинаю заново:

– Мама, я буду очень благодарна, если ты повременишь с едой, пока не придет Лесего, – вежливо говорю я. – Правда, я хочу, чтобы сегодня все прошло хорошо, и… он мне очень нравится.

– Почему? – спрашивает мама, проницательно глядя на меня.

– Он добрый, умный, амбициозный…

– Тебе не кажется странным, что его семья не присоединяется к нам на таком особенном ужине? – спрашивает мама, раскладывая на столе тарелки и приборы. – Не кажется странным, что он говорит, будто у него нет родных в городе?

Я ерзаю на ящике. На самом деле это и правда кажется мне немного странным, но сейчас я определенно не хочу этого признавать.

– Мама, в последние несколько лет многим людям тяжело пришлось. Кто мы такие, чтобы судить о чужих обстоятельствах?

– Умно.

Я бросаю на нее взгляд, и она цокает языком в ответ.

– Я по-прежнему считаю, что слишком много усилий и суеты из-за мальчишки, которого ты знаешь… Сколько, пару недель?

– Месяцев, – поправляю я, не в силах скрыть некоторую язвительность в голосе. Мама ее замечает и поджимает губы.

– Хороший достойный юноша должен сам устроить для тебя ужин, – говорит она. – А не наоборот. Если интересует мое мнение, он просто хочет бесплатно поесть.

Я сглатываю, ощущая вину. Мама не знает, что мы с Лесего встречаемся намного дольше, чем я ей сказала, что он – по сути – ухаживал за мной. На самом деле Лесего более чем достойный, он несколько раз приглашал меня поесть и даже купил несколько подарков. Я этого не ожидала; я была уверена, что после моего внезапного ухода с вечеринки в честь дня Связывания он никогда больше не захочет видеться со мной, но все произошло наоборот. После той первой встречи Ния помогла нам увидеться снова. И с тех пор все шло чудесно. Лесего вырос в этом городе, как и я, но он смотрел на жизнь совершенно иначе. Раньше я ходила только туда, куда было необходимо, а с Лесего мы бродили по городу, петляя и проходя по улицам, на которых никогда не были, просто чтобы узнать, куда они ведут. С Лесего все превращалось в приключение и предвкушение открытия. Он буквально открыл для меня мир. В каком-то смысле этот ужин – шанс пустить его в мой мир, по крайней мере, отчасти.

– Он мне правда нравится, мама, – повторяю я.

В ответ мама втягивает воздух сквозь стиснутые зубы.

– Что ж, тогда я правда надеюсь, что он того стоит. Я давно не видела, чтобы ты вкладывала во что-то столько усилий.

Она права – потребовалось немало усилий, чтобы устроить этот вечер. Мы с мамой по-прежнему работаем у тетушки Лоты, хозяйки таверны, но зарабатываем совсем немного. Нам пришлось пообещать отработать несколько вечеров бесплатно, чтобы убедить ее разрешить нам воспользоваться этой пустующей комнатой, запасной кладовой – разумеется, после закрытия заведения. Я бы предпочла встретиться с Лесего в одном из дешевых ресторанов Лкоссы или даже у одной из лавок с едой поближе к