Складка на лбу Агнес разгладилась. Я поднёс осторожно ладонь к её макушке и направил струящийся поток волшебства, говоря про себя: «Вот так, милая, не нужны нам стрессы и посттравматический синдром, пусть вся тяжесть уходит прочь из твоей головы. Да, это случилось с тобой сегодня, но тебе наплевать, потому что ты сильная. И особенная. Ты победила их всех, и тебе ничего не страшно».

Тёмная дымка, едва заметная, отделилась от светлых волос Агнес и улетучилась. Она бессознательно растянулась на кровати, подложила руку под подушку под щекой. Я накрыл Агнес покрывалом и, не раздеваясь, лёг с другой стороны. Потом приподнял свою подушку и сел. Потому что пока она рядом, я не мог на неё не смотреть…

* * *

Агнес

Как же сладко я спала! Я потянулась, ещё утопая щекой в мягкой подушке, тут же распахнула глаза: откуда она?! И подскочила – рядом со мной полулежал слегка взъерошенный, красивый как бог Алви, опираясь локтем о вторую подушку. Он смотрел на меня.

– Не бойся, Агнес, тебя здесь никто не обидит, – сказал он мягко.

Я резко села и убедилась в том, что одета. Он, впрочем, тоже. Даже сапоги не снял. Алви улыбался, а в моей голове эхом пронеслось воспоминание о том, как он вынес вердикт и готов был казнить меня без подписи и печати. Возможно, лишь для торжества справедливости и спас? Горло перехватило.

– Зачем кто-то ещё, если вы в этом так талантливы? – вырвалось у меня.

– Разве на правду обижаются? – усмехнулся он, впрочем, совсем не ехидно, как умеет.

Сердце моё забилось бешено. С чего вдруг угас его запал? Неужели он изменил своё мнение?..

– На что и как, я сама решу, – сказала я тише.

– Вот так? – Алви показал мне конверт с признанием. – Зачем, Агнес?

– Затем, – ответила я, пытаясь унять колотящееся птицей в груди сердце, – что я не ищу снисхождения и принимаю всё как есть. Вы сами сказали, господин ректор: вернёмся в академию, вы лишите меня магии и отправите ко всем чертям. Я просто переставила чертей в том порядке, в котором считаю нужным. В конце концов, не вам, а мне с ними общаться.

– Агнес… – Он покачал головой и посмотрел на меня почему-то укоризненно, хотя не имел на то никакого права.

Затем вдруг так тепло улыбнулся и протянул руку к моей руке, что я смутилась. Я ожидала от него чего угодно, только не этого. И потому, отбросив покрывало, вскочила с кровати, спасаясь с неё, словно с палубы тонущего корабля. Едва не запуталась в свисшем до пола покрывале. Отшвырнула его прочь и всё же встала на ноги, обнаружив себя совсем не в тех апартаментах, в которых отключилась. Боже мой, да что происходит?!

Алви тоже встал, посмотрел на меня пристально.

– Это была ошибка.

– Возможно, лишь ошибка, – пробормотала я, – а не вероломное тёмное колдовство! Уж простите. Ничего, эти ублюдки донесут про запрещённые тентанты, которые я применила, дознаватель подтвердит их показания, считав память, и всё встанет на круги своя: меня как ведьму отправят в дэсволт, и дело с концом. Вы сможете выдохнуть. А сейчас мне надо идти к Ранди.

Я отвернулась, потому что вдруг поняла, что мне до дрожи хочется остаться и согласиться со всем, что он скажет, лишь бы снова обнял. Но достоинство не позволило. Я направилась к двери, дёрнула за ручку. Заперто.

На мои плечи опустились тёплые руки.

– Никто не сможет подтвердить показания, – тихо проговорил Алви мне на ухо, почти касаясь губами, отчего по моей спине пробежали волны мурашек. – Мало ли что несут пьяные выродки?

Я развернулась, не поверив своим ушам. Он стоял ко мне почти вплотную, окутывая сияющей аурой.

– Ведьмы не было, – добавил Алви, глядя мне в глаза. – Как и запрещённых тентантов. Ничего не было. А за устроенный беспредел насильников по головке не погладят.

– Постой, ты не мог…

– Я всё могу, я магистр магии. И герцог. Мне поверят прежде всего: половина этого города принадлежит моей семье, а потом… доказательств нет. Даже ментальных.

Секунда на вдох, в мыслях хаос, но я опомнилась.

– Это не по твоим правилам! Как же святые принципы благородства?! Почему?..

– Потому что я люблю тебя, и это моя проблема, – зачем-то повторил он свои слова, но сейчас они прозвучали совсем иначе.

Голова моя закружилась, словно он выбил опору из-под моих ног этой самой внезапной мягкостью.

Так не бывает! Я сглотнула. Слова не находились, от Алви исходило сияние гораздо сильнее, чем обычно.

– Ты не мог сделать то же самое, за что казнишь меня, – пробормотала я, совершенно сбитая с толку.

– Почти то же. Они, – подчеркнул он, – виновны. Я видел в их воспоминаниях всё, что творилось, и всё, что они хотели сделать. Так что я буду счастлив, когда им поджарят пятки, ещё больше – если зачинщиков вздёрнут.

– Но…

– Просто скажи «спасибо».

– Тебе произнести подобное оказалось трудно.

Так хотелось, чтобы он сказал: «Прости, я погорячился» и просто обнял.

– Но ведь ты перегнула палку, – вместо этого с видом вечно правого преподавателя произнёс Алви.

– А ты нет? – сощурилась я, начиная злиться.

Да, от того, что он стоял так близко, от его взгляда каждая моя клетка трепетала. Но разум был возмущён: двойные стандарты особенно раздражают, когда касаются тебя лично.

– У меня смягчающие обстоятельства, – склонил набок голову Алви. – Никто не должен был заподозрить тебя хоть в чём-то. Твой браслет…

Он взял меня за запястье, ещё недавно закованное в позорный символ наказания. Я задрала рукав платья до локтя.

– Его нет!

Глаза Алви широко раскрылись. Даже приятно было видеть его настолько поражённым.

– Что ты с ним сделала? Ведь он только что… был…

– Сплыл. Наг в палатке предсказателя прикоснулся, и браслет упал, – выпалила я полуправду. – Наг сграбастал его себе, чем-то ему ладаний особенно ценен. Я не стала сражаться за такое сокровище. Что, господин ректор, будете казнить снова?

– Нет.

– Отчего так?

Алви осторожно прикоснулся к моей скуле.

– Болит?

– Нет. Немного. Не важно…

– Важно.

К моему изумлению, Алви достал из кармана маленькую склянку и концом пальца нанёс мазь на ноющую щёку, отодвинув мои волосы другой рукой. От прикосновения я втянула сквозь зубы воздух.

– Тшш, сейчас пройдёт, я наполнил мазь энергией до краёв. Чувствуешь? – проговорил Алви.

Я отвела глаза, не ответив, но мне сразу стало легче. В скуле защекотало крошечными пузырьками, словно он втёр не мазь, а шампанское с веселящей пыльцой.

Произошедшее в мою голову не укладывалось. Забота была приятной, а сердце волновалось. Алви будто пытался всё переиграть, но своих слов обратно не взял.

– Если ты не будешь меня сейчас казнить, я пойду, – сказала я, глядя в пол. – Ранди тяжело пережила нападение, только с помощью ментальной магии она смогла заснуть. Когда проснётся, я должна быть рядом.

– А ты? Как ты себя чувствуешь? – спросил Алви.

Я подняла голову и взглянула на него прямо.

– Не знаю.

По крайней мере, честно.

Алви меня спас, я это понимала, но всё равно ждала, что он скажет это: то, что не прав, и что в крайних случаях можно поступать так, как единственно возможно, а не так, как правильно, по кем-то написанному закону. Не потому, что он герцог, а я никто, а просто потому, что иначе не получится, если любишь. Не знаю, откуда я взяла, но почему-то сейчас почувствовала это всем своим существом: не может быть дифференцированных статусов и разных уровней, когда любовь настоящая. Она всё уравнивает!

– Хорошо, отдыхай, – сказал Алви, его ладонь скользнула по моим волосам, потом по плечу и предплечью, обожгла прикосновением пальцы, и он открыл ключом дверь. – Я не собираюсь тебя казнить ни сейчас, ни потом… Через пару часов мы уезжаем в Розендорф, дела надо завершить. Я отлучусь, но дай мне слово не сбегать и… – Он обернулся к брошенному на кровати конверту. – …и не делать глупостей.

Несмотря на вновь вспыхнувшую бурю эмоций от его слов, глупости в мои планы не входили, а эти пару часов были просто необходимы, поэтому я сказала:

– Ладно.

В комнате меня ждала Ранди