Глава 36

Агнес

Жаль было будить подругу после всего, что она пережила, но время поджимало. Неизвестно, что нас ждёт в замке, и как скоро Руна призовёт Алви к себе. Однако едва я вошла в снятые для меня апартаменты, Ранди показалась из комнаты.

– Агни, – произнесла она сонным голосом, – я почувствовала, что я тебе нужна, и заставила себя проснуться.

– Спасибо, милая!

Я подошла к ней. Право, непривычно иметь дело с человеком, который принимает тебя со всеми потрохами. Зато очень скоро понимаешь, что тебе вдруг не нужно врать, притворяться и делать вид, а к такому тоже надо привыкнуть.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила я искренне, а не из вежливости.

– Я бы с большим удовольствием снова впала в спячку, – улыбнулась Ранди. – Но не стану. Как хорошо, что вы поговорили с сэром Алви!

– Поговорили. А ты откуда знаешь?

– Ты пахнешь им. И волнением. И ещё ты перестала так сильно злиться на него.

– Это тоже как-то пахнет? – удивилась я.

– Нет, точнее, да, – хмыкнула Ранди. – Когда человек испытывает злость, что-то происходит в его теле, отчего запах меняется. Он становится горьким, с солёной кислинкой, как если проткнёшь, когда потрошишь рыбу, жёлчный пузырь и не промоешь сразу, а потом добавишь лимона, чтоб сбить горечь, но лучше не станет. Как-то так, но это я утрированно. А вообще, сам запах едва заметный, но неприятный.

– Да уж, с таким нюхом и ментальной магии не надо. Но менталист из тебя вышел бы отличный.

– Да, – кивнула Ранди. – Я тоже хочу поменяться даром, как говорил тот страшный наг.

– Тоже? – опешила я. – Почему?

– Потому что я уже излечилась от проклятия Руны, а ты – нет. Это раз. Как только ты станешь хэндаром, думаю, всё пройдёт. Может, немного времени потребуется. А я пока посмотрю на мир твоими глазами, это будет занятно, наверное. Ты знаешь, мне никто за всю жизнь не был так близок, как ты. С тобой во мне будто что-то раскрывается.

– В самом деле раскрывается. Твоя настоящая суть, я же постоянно толкаю тебя на то, чтобы ты не забивала в себе магию. Но именно поэтому я не стану настаивать…

Мне в самом деле вдруг стало неловко просить Ранди передать дар, а мои мысли о том, чтобы забрать его, пусть и на время, показались эгоистичными.

– Зато я настаиваю, – вдруг весьма решительно ответила Ранди. – Сэр Алви куда-то ушёл, я чувствую. Не будем терять время.

– Спасибо! – обняла её я.

– И тебе спасибо! Даже удивительно осознавать, что то, что меня мучило, от чего я так хотела избавиться, лишнее, навязчивое, может стать по-настоящему полезным, – счастливо сказала Ранди.

– Твоя суть лишней быть не может, это только так кажется, – тихо ответила я. – Даже в нашей тени – в тех наших качествах, что нам не нравятся, – таится огромная сила. И она станет твоей, стоит лишь принять.

– Наверное, ты права. Как минимум дар хэндара избавил меня от проклятия, это уже хорошо! Идём, Агни!

– Лучше сделать это в ванной, нам придётся резать руки, – предложила я, но не сделала ни шагу.

Внутри всё замерло. Мне было не по себе, хотя я и сама хотела получить дар хэндара. Всё же ритуал приведёт к изменению того, что мне было дано от рождения, моей собственной сути… Не будет ли это нарушением неизвестного мне Божественного закона? На человеческие законы мне плевать, а вот на высшие я б не стала…

И всё равно только хэндар может снять родовое проклятие, наложенное хэндаром…

Что же верно? Не наломаю ли я ещё больше дров?

– Агни? – позвала меня подруга.

В конце концов, нам обеим быть дуалами и близнецовыми сущностями тоже дано свыше, мы не сами это придумали. Не у тысячи людей вокруг есть возможность испробовать на себе чужие способности и силы, а лишь у нас двоих. А ещё мне дано любить Алви, и тут даже не важно, насколько он в ответ полюбит меня. И будет ли он справедлив. Любовь к нему, от которой я столько отказывалась, на которую я годами злилась, которая так часто переодевалась в маску ненависти и, казалось, мне ничего не даёт и не даст никогда, на самом деле стала самым большим стимулом для того, чтобы развиваться. Чтобы искать и идти дальше. Эта любовь не про поцелуи, не про ответное чувство, а про то, что я просто не могу позволить ему умереть.

Да, я не знаю всех законов, но жизнь невозможно прожить правильно. Нет вообще такого понятия – правильная жизнь. И я могу прожить её только по-своему, наломать свои дрова, настрадаться собственными бедами и испытать своё счастье. Боль будет только моя, и любовь тоже. Но если у меня есть возможность подарить жизнь тому, кого я люблю, я не стану её упускать. Я потом сама же и получу радость или боль, наказание или награду, тоже мои собственные. Не идеальные. Жизнь, как планета, крутится между двумя полюсами, и от меня зависит, буду ли я вместе с ней летать или падать. Хотя, конечно, хотелось бы летать…

– Идём! – больше не колеблясь, сказала я.

* * *

Я занавесила зеркало и узкое оконце под потолком. Расставила канделябры со свечами на полу вокруг пятачка возле шикарной ванной на золочёных ножках, между ними – наполненные до краёв чаши. Над огнём и водой я прочитала заговоры защиты, чтобы ничто лишнее, ни дух залётный, ни чужая мысль, ни желание не вмешалось в процесс. Я опустила полог непроницаемости и неслышимости по границе из свечей и чаш.

– Теперь можно начинать, – волнуясь, сказала я и положила начищенный до зеркального блеска нож для фруктов между мной и Ранди.

Щелчок пальцев – потёртый свиток с нужным заклинанием развернулся и завис в воздухе перед нами.

– Я буду читать, а ты повторяй за мной, – сказала я.

– Хорошо. С высшей помощью.

Ранди помогла мне развязать повязку на ладони, и я, не задумываясь, полоснула ножом по затянувшейся ране. Острая боль, слёзы из глаз, кровь хлынула в белоснежную ванну. Вечно робкая Ранди в тот же момент забрала из моей дрожащей руки нож и тоже полоснула по своей руке.

Наши окровавленные ладони соединились. Пальцы переплелись, а с ними перемешалась кровь, тепло и боль – общие теперь на двоих. Стараясь не смотреть на алые капли, залившие ванну, я начала читать заклинание на древнем языке, которое по смыслу начиналось так:

«Сестра не по рождению, но по духу, теперь наша кровь, волшебство, суть становятся едиными. Мы едины, и ты даёшь мне, я тебе… без корысти и умысла… добровольно, с любовью то, чем одарила природа…»

Уже после первой строки, которую я сначала прочитала сама, потом хором вместе с Ранди, края свитка вспыхнули багряными искрами, но он не загорелся, словно был совсем не бумажным. Часть ванной, ограниченная свечами и водой, заполнилась золотистыми и фиолетовыми волнами волшебства. С новыми фразами на древнем языке они перемешались и стали огненными, окрутив сначала меня, потом Ранди. Подхватили нас и приподняли над полом.

Паря над чёрно-белыми плитами, я почувствовала в ладони жар, увидела, что кровь перестала капать – она потекла от Ранди ко мне, и от меня – к ней. По руке, через плечи, по телу, сначала инородная, нестерпимо горячая, густая, но потом за ней ринулась в меня энергия.

Я чуть не захлебнулась от запахов сена и летних цветов, срезанной герани, утра над рекой, от силы светлой и большой, силы жизни, как у хлеба только что из печи, птичьего простора и тепла лесных объятий. Но затем всё превратилось вдруг в какую-то дикую, яркую, острую, как перец, энергию, словно огонь пробежал по жилам.

Было почти невозможно продолжать читать. Но заклинание необходимо было завершить. Ранди тоже силилась не закрывать глаза, хотя они слипались, и упорно разлепляла губы, которые стали вялыми, готовыми замереть. Она упрямо повторяла каждое слово за мной, не понимая языка, копировала интонацию. Её доверие ко мне, несмотря ни на что, зашкаливало.

С последней фразой заклинания контуры ванной комнаты исчезли, канделябры и чаши слились в одно кольцо. Четыре разных вихря – огня, воздуха, воды и магии – закрутились над нашими головами петлями бесконечности. Затем расширились,