– Я?..

– Ты.

И я снова расплакалась. От облегчения – меня кто-то понял; в чьих-то глазах я не полная дрянь. В моём сердце стало тепло, словно оно было кусочком льда, который бросили в огонь. Глядя на меня и явно сочувствуя, Ранди тоже начала плакать.

Вдруг на столешницу с разводами перед нами грохнулись две высокие деревянные кружки с дымящимся тёмно-красным напитком, от которого за версту тянуло специями.

– Э-э, барышни, не стоит так рыдать, что грога не дали. Вот он уже и готов, грог! – пробасил над нами медведь. – Стоп мокроте, а то шатёр смоет!

Смех сквозь слёзы, сладко-солёный. Как и это горячее, терпкое вино с мёдом и горстью трав.

– Простите, мистер! – заулыбалась Ранди, поспешно вытирая слёзы. – Больше не будем.

Я бы не стала этого обещать, потому что капли из моих глаз лились сегодня то и дело, хотя я по натуре не плакса. Поэтому я просто кивнула заросшему здоровяку в косматой шубе, и он ушёл.

– Видишь, хэндары тоже разные бывают, – шепнула я Ранди.

– Он всё равно опасный, – прошептала она, склонившись ко мне.

– Килограмм сто двадцать чистых мышц? Разумеется. Но не опаснее некоторых людей.

– Ты права. – Глаза Ранди вдруг загорелись, и она возбуждённым шёпотом добавила: – А знаешь, ещё какая польза от того, чтобы быть хэндаром? Проклятье Руны исчезло, когда я позволила себе быть собой, представляешь? Сэр Алви сказал, что нет его больше!

В сердце при упоминании Алви кольнуло, но я удивилась.

– Значит, у тебя больше нет той тёмной метки, что возникла после падения в Руну?

– Нет!

– И слава Богу! – выдохнула я. – Это последнее, что удерживало меня от последнего шага к стражам. Я всё думала, как разрешить эту дилемму: вроде нужен ритуал, чтобы проклятье не угрожало тебе, с другой стороны – надо выпустить твоего брата из тюрьмы. Теперь концы сошлись.

Ранди нахмурилась.

– Не все. А ты?

Я посмотрела в стол.

– А что я? – Жаловаться не хотелось. – Какая разница, сидеть за решёткой с проклятием или без?

Ранди содрогнулась.

– Но я не хочу этого! И ты говорила, что метка из Другого мира смертельно опасна! Давай найдём другой выход!

Я покачала головой.

– Его нет.

Меня только сейчас настигла мысль, что Алви не удастся ни исключить меня из академии, ни лишить магии, если он со своим идиотским благородством вступит в Руну, чтобы провернуть обратный ритуал, спасая меня. Оттуда он вряд ли вернётся. Несмотря на всю обиду и растоптанную гордость, моё горло свело от мысли, что он погибнет. Нет, не хочу!

– А что, если я передам тебе больше моего дара, чем в прошлый раз? – спросила вдруг Ранди громким шёпотом. – Может, ты тогда тоже выздоровеешь? Станешь чуть-чуть хэндаром, как я. Даже интересно, почему на хэндаров Руна действует иначе?

– Потому что наша раса вышла из неё, – вдруг раздался над головой медвежий бас. – И во мне не сто двадцать килограммов мышц, а сто пятьдесят. Обижаешь!

Я вскинула глаза. Нечёсаный мужчина в медвежьей шубе с кучей амулетов на шее, глянул на нас, как на несмышлёнышей. Особенно на Ранди.

– Почему ты этого не знаешь? Ты же хилый, но хэндар? – спросил он у неё сурово.

Ранди покраснела.

– Я полукровка. Моя мама – человек.

– Ясно, – крякнул с досадой медведь. – Развелось тут. Могла бы историей своего народа поинтересоваться.

– Мне не у кого… – оробела Ранди.

А я решила узнать больше у того, кто явно в курсе.

– Разве Руна не к хэндарам волчьего ареала относится? А вы, простите, медведь.

– Без разницы. Руна – наша Мать. Древние Боги так сказали, мы ей поклоняемся, все хэндары. Она защищает нас, мы – её. Она сама решает, какую ипостась тебе дать. Но редко среди волков кто-то другой родится, как и среди медведей. Свои к своим силой дара и сути притягиваются. Поняла, глупая? – Он мотнул головой куда-то за плечо.

Я обернулась и увидела на стене за стойкой вырезанную в дереве точную копию Руны силы. По моим рукам пробежал холодок. Медведь развернулся к нам спиной. И я поняла, что, возможно, это шанс, который упускать никак нельзя!

– А вы что-то слышали о проклятии? – спросила я его.

– О твоём? – Он оглянулся через плечо. – Была нужда…

– Нет. О родовом проклятии владельцев замка Розендорф?

Карие глаза с чёрной окантовкой сощурились, он словно меня прощупывал.

– А кто ты такая? Вроде человек, вроде не совсем. Словно всполохи какие-то блёклые, как соринка в глазу, мешают.

– Расскажу, если расскажете, можно ли снять родовое проклятие. Вы ведь знаете? – хитро улыбнулась я.

– Торговаться любишь? – фыркнул медведь. – Не боишься?

– Да вы сами хотите рассказать, потому что вы одиночка, даже прислуги в таком большом шатре нет. И поговорить вам хочется, а смысла хранить чужую тайну нет: вы не из этих краёв, да и вообще кочуете с места на место.

– С чего взяла? – рыкнул медведь.

Ранди испуганно дёрнула меня за рукав. И вовремя: я вспомнила, что не спящий зимой медведь – шатун обычно самый свирепый из всего его рода.

– Простите, если ошиблась. – Я пошла на попятный, на всякий случай касаясь пальцем головки ящера в кольце. – Просто ваш шатёр украшен вымпелами из самых разных мест, даже не из Азантарна. Значит, вы возите своё добро от ярмарки к ярмарке. Бочки у вас тоже разные: с южных стран, с востока. И загар у вас морской посреди зимы…

– Ты смотри, глазастая какая! И дерзкая, сама на неприятности нарываешься. – Он упёрся руками в столешницу. – Про проклятие нашла у кого спрашивать, я тебе что, жрец-мистик? Гадаю и ворожу? Сама сказала, что не местный я. А даже если и есть способ, хэндар хэндаровы тайны человеку не выдаст, не та вы раса.

– Я маг!

– Ну-ну… – Косматая голова склонилась надо мной, накрывая тенью и ощущением опасности, медведь зыркнул на меня и на Ранди, затем снова на меня. – Чужими силами. Была бы магом, сказал бы, что ты перевёртыш, а так только пузыри в глаза.

Моя голова сама собой втянулась в плечи от его угрожающего тона, но тут медведь усмехнулся:

– Тентанты не тронь свои, и я тебя не трону. По добру, пока цела.

– Я и не собиралась.

– Врёшь. Странные вы обе, – прорычал медведь, вновь поочерёдно рассматривая нас. – С виду нормальные, а присмотрись: ни одной, ни другой тут не место. И не сёстры, хотя притворяетесь…

– Мы не притворяемся, – пробормотала Ранди. – Извините.

– Рассказывай! Что я, ауры не вижу?! Накрутили тут узлов, умелицы! И ты, тощая, бросай якшаться с кем ни попадя, молодым самкам вожак нужен, поняла? К своим иди, пора уже!

Бугай тряхнул чубом и так хлопнул кулачищем по столу, что чаши с грогом подскочили, расплескав вино. Ранди вздрогнула, отодвинув от только что появившейся лужицы конверт. Я сжала её руку и стиснула зубы. Нашёлся советчик!

– Сёстры-не сёстры… Не мистик я вам тут! И не жрец. Сами разбирайтесь! Допивайте скорей и убирайтесь. Утро почти, закрываться буду, – рыкнул медведь и пошёл к стойке.

Там подхватил на плечи пустую бочку на одно плечо, вторую – на другое. Понёс их куда-то из шатра. Мы с Ранди посмотрели друг на друга, озадаченные.

– Идти надо, раз гонят… – вздохнула Ранди.

– Сейчас пойдём, – ответила я и потёрла переносицу. – Чёрт, я и не успела толком согреться. Что-то странное он нёс, ты заметила? Я не поняла ничего. Какой перевёртыш? Почему мистик и при чём тут жрец?

– Я тоже не поняла. Но в ареал не пойду. Волки не лучше него, уж поверь.

Я отпила грога. Согреться имею право, заплачено. Последние посетители, судя по шагам за спиной, начали расходиться.

– Может, к моим родственникам пойдём? Они на краю города живут. Правда, неловко будет перед сэром Алви… – сказала Ранди, приподнимаясь с лавки.

И вдруг на меня упала сеть. Я подскочила, пытаясь её скинуть, но кто-то сзади до боли скрутил мне руки. Здоровенная ладонь зажала мне рот. Две другие руки выдернули из ушей серьги. Швырнули их оземь и вдавили каблуком до скрежета. Я вздрогнула.

Ранди оттащили в сторону, она закричала.

– Готова ведьма! Поймали! Молодец, Трёп, выследил поганок, – узнала я голос запевалы с тёмной улицы.