Нона! Новый голос оторвал ее от размышлений. Это был голос, который ей не принадлежал. Голос, который она знала. Срочность. Даже отчаяние. Нона! Где ты?

Нона позволила нить-связи взять ее. Все что угодно, лишь бы уйти от корабль-сердца. Она оставила для себя ровно столько, чтобы держаться прямо и передвигать ноги.

Чайник неслась по терракотовой поверхности, напрягая все силы. Впереди взвилось пламя, с ревом вырвавшееся из разрушенной крыши. Чайник промчалась по пылающему стропилу, слишком быстро, чтобы сгореть. Вырвавшись из огня, она побежала дальше с безрассудной скоростью. Яблоко нуждалась в ней. Она спрыгнула с одной черепичной крыши, пересекла широкую улицу и взобралась на крышу на противоположной стороне. Скорость хунска понесла ее вверх по скату, разбрасывая осколки черепицы. Она взобралась на гребень крыши, и перед ней открылась широкая Королевская дорога, забитая воинами Скифроула. Они стояли от одной стороны до другой, их ряды простирались на сотню ярдов к разрушенным стенам Истины и океану их соотечественников, все еще скопившихся за ними. Их яростные вопли сотрясали воздух, резонируя в груди Чайник, — нечеловеческий шум, пугающий, отчаянный, возбуждающий.

Императорские солдаты стояли стояли десятью плотными рядами, но стремительное наступление Скифроула изолировало отдельные очаги защитников. Одна из таких групп находилась прямо под ней, ярдах в двадцати от орды Скифроула, пойманная в ловушку у стены особняка какого-то лорда. Застрявшие защитники включали в себя пару десятков солдат империи и весь отряд Настоятельницы Колесо. Взгляд Чайник остановился на мелькнувших длинных рыжих волосах, хозяйка которых лежала на земле между Лини и Алатой, которые сражались как демоны, чтобы очистить пространство вокруг нее.

— Яблоко!

Не колеблясь, Чайник бросилась вниз по дальней стороне крыши и съехала вниз по водосточному желобу, волоча за собой тени. Падая, она выхватила меч и кинжал, погрузившись в этот миг глубже, чем может любой, кроме чисто-кровки хунска. Спуск Чайник превратился в летящий удар ногой, который сломал шею мужчине, и она повалила его на землю, перерезав горло скифроулцу слева и отрезав голову тому, кто был справа. Прежде, чем голова отскочила от груди к спине и упала на землю среди плотно сбившихся врагов, Чайник нанесла еще полдюжины ударов, и сердца шести врагов начали качать кровь из ран, которые должны были убить их. Она мельком увидела своих сестер, одно лицо, забрызганное кровью и искаженное яростью, другое — бледное и безмятежное. Кровью из раны на голове послушницы текла так сильно, что Чайник даже не могла ее узнать, но та все равно размахивала мечом. Нона знала, что Ара никогда не простит ее за то, что она оставила ее в монастыре, но часть ее радовалась, что подруги здесь нет и ей не придется смотреть, как она умирает.

Завернутая в скорость хунска, Чайник сделала шаг в сторону, уходя от ленивого удара ножом, сделала выпад и отклонилась от маха меча. Серия пинков и ударов отправила еще четверых сжимавших копья скифроулцев на землю. Чайник закружила вокруг себя тьму, одарила ее зубами и отравила страхом. Израненные невидимыми краями и наполненные ужасом, ближайшие из врагов бросились назад, расчищая пространство.

— Яблоко! — Чайник встала на колени рядом с Яблоко. Ряса монахини блестела над ребрами.

Яблоко потянулась к щеке Чайник окровавленными пальцами:

— Я знала, что ты придешь.

Руки Чайник были заняты тем, что рвали неподатливую ткань, обнажая рану. Удар копья, багровая дыра в бледной плоти Яблока. Дыра, которая пузырилась и засасывала. Ужас Чайник пронзил Нону с такой яростью, что она едва не упала обратно в свое тело в коридорах дворца. Серая Сестра не позволила ему отразиться на лице и работала спокойно, сохраняя периферийное восприятие битвы вокруг себя.

— Копье попало тебе в легкое. — Чайник отняла руку Яблоко от лица и приложила к ране. — Зажми ее, крепко!

Лини отшатнулась, разбрызгивая кровь, и Чайник вскочила на ноги, снова схватив оружие. Три огромных скифроулца с большими круглыми щитами и короткими, но тяжелыми топорами преследовали отступающую Лини. Чайник ныряла между их ног, перерезая сухожилия и мышцы на своем пути, пока не оказалась в лесу скифроулцев. Ярость клокотала на грани ее безмятежности. Яблоко лежала умирающая. Яблоко! Воин-герант попытался наступить на нее, в то время как со всех сторон другие меняли хватку на копьях, готовые пронзить ее сверху, пока она каталась и извивалась.

Тяжелый сапог выбил меч из ее руки. Чайник попыталась было вытащить ядовитые булавки из внутреннего кармана, но ей пришлось отказаться от попытки, потому что пришлось изгибаться, уходя от первых двух ударов копьями. Скифроулцы молотили по ней так же, как крестьяне толкут зерно мельничными пестами. Нона, смотревшая глазами Чайник, видела, что ситуация не дает никакой надежды на выживание.

Отдай мне свое тело. Нона протянула руку вдоль тела Чайник, пытаясь выронить кинжал, который та все еще сжимала.

Спаси ее, Нона. И в знак полного доверия Чайник полностью подчинилась ее воле.

Нона бросила кинжал и сжала руки Чайник в кулаки. Собственные руки Ноны держали силу, настолько большую, что та убивала ее, заставляя каждый талант, который у нее был, превзойти свой максимальный потенциал, сжигая ее. Она выпустила дефект-клинки, которые так долго были частью ее жизни, но не из собственной плоти, а из кулаков Чайник, сделав из них по одному клинку для каждой руки, оба длиной с большой меч. Когда они выпрыгивали из плоти, кровь монахини окрасила их невидимый материал, придав им форму.

Нона воспользовалась умопомрачительной скоростью Чайник, чтобы поднять ее с земли, широко раскинула руки и начала вращаться. Скифроулцы разлетались на куски со всех сторон, теперь уже видимые клинки разрубали кольчуги, щиты, копья и мечи. Чайник прорубила широкую дорогу обратно к Яблоко, прекратив бойню только тогда, когда в поле зрения, появилась Алата, сражавшаяся с несколькими врагами.

В течение тридцати долгих секунд под руководством Ноны Чайник с безрассудной самозабвенностью тратила свои резервы скорости, складывая тела скифроулцев неровными грудами. В это время Сестры Сало, Железо и Скала организовали боевой периметр. Даже Настоятельница Колесо заняла свое место, орудуя мечом с диким ликованием и степенью мастерства, которая напомнила ее пастве, что она когда-то прошла испытание Меча. Они сражались в темноте. Солнце зашло в день, который запомнится надолго, хотя вряд ли кто-то из них увидит еще один рассвет.

Посреди круга кровавой бойни Чайник остановилась.

— Где... — Нона попыталась вспомнить имена кванталов-послушниц из Мистического Класса. — Шерил и Халума? — Она придала силу голосу Чайник и вложила в него принуждение марджал, которое требовало ответа.

— Здесь. — Сестра Дуб кроваво кашлянула с того места, где лежала, обхватив одной рукой труп молодой девушки. — Эта. — Она кивнула на раненую послушницу, прислонившуюся к стене.

Чайник в три шага добрался до Халумы. Она сцепила пальцы на спине послушницы и поставила ту на ноги. Из глубокого пореза по ноге девушки текла кровь, но она держала себя в руках.