– Хорошо, мне всё понятно. Предлагаю провести голосование. Кто за то, чтобы совершить атаку на эссиорлов, но прежде помочь беззащитным землянам? – спросил Кразар у старейших. При этом голос его прозвучал иронично и даже глумливо.

Старейшие стали по одному вскидывать руки, складывая тонкие пальцы в подобие сферы. Больше половины старейших проголосовали за, к великому облегчению Киры.

– Кумо – противники отнюдь не простые, хотя и уступают по силе эссиорлам, – сердито произнёс Кразар. Очевидно, он рассчитывал совсем на иные результаты, когда инициировал голосование, но его надежды разбились о скалы его же самоуверенности. – Моё мнение такое: отправить для начала две сотни лионитов на Землю, чтобы справиться с кумо и пустить силы на закрытие воронки. Насколько мне известно, она уже полузакрыта, остался только узкий проход-лазейка, так?

– Всё верно, – ответил Агрэй, скрестив руки на груди. Кразар явно ему не нравился, и Агрэй даже не пытался этого скрыть. – Воронка держалась главным образом на силе яхлала, который мы выкрали. Я был очень удивлён, когда небольшой проход уцелел.

– Хватит ли двухсот зарядов для её уничтожения? Наши запасы энергии лит не безграничны, если вы помните.

– Должно хватить, – кивнул Клеон, опасаясь, как бы Агрэй не вспылил. Его брат действительно был близок к этому. Правда, догадаться об этом могли бы только лиониты, хорошо знавшие Агрэя. Когда он вот так скрещивал руки и менял интонацию, это означало только одно – жди беды.

Причин для такой реакции было несколько. Агрэю не нравилось то, как Кразар держит себя, и особенно как он разговаривает с Кирой. Казалось, он возомнил себя главным после случившегося с Келадоном и теперь собирается единолично принимать важнейшие решения, заняв место отца Агрэя. Старейшие, конечно, всегда занимали высокое положение в иерархии лионитов, но всё же уступали элите вроде Келадона, Агрэя или Клеона. Агрэю очень хотелось указать Кразару на его место, но до этой минуты он сдерживался.

– Сколько людей нам нужно взять под защиту? Перемещать их на Иклил в состоянии заморозки – слишком рискованно. Мы не знаем, как себя поведут человеческие тела, так что придётся охранять их на Земле! Учти, мы не сможем защитить всех твоих знакомых и их родственников, так что ограничься несколькими близкими людьми. Подумай хорошенько, прежде чем называть их имена: обратной дороги не будет! – обратился к Кире другой, более миролюбивый, старейший. До этого она видела его среди проголосовавших «за» в первом ряду и испытала к нему благодарность. Толпа старейших больше не казалась ей сборищем враждебно настроенных лионитов.

Вообще звание «старейший» больше ассоциировалось у Киры с седобородыми старцами, а не с этими бравыми молодцами. Возраст лионитов трудно было определить по одному только внешнему виду, ведь что шестисотлетний лионит, что лионит возрастом в тридцать тысяч выглядели одинаково молодо. Реальное положение дел выдавали лишь глаза и что-то в привычке вести беседу. Келадону можно было дать навскидку лет тридцать шесть, тогда как Агрэй и Клеон выглядели на тридцать. Лиониту же, с которым Кира сейчас разговаривала, она бы дала тридцать два года.

– Я поняла вас. Мне незачем долго думать. Защитите четверых людей: мою мать, брата, подругу Алису и молодого человека по имени Влад. Я сообщу вам их местоположение. Надеюсь, они всё еще живы, – ответила Кира, стараясь гнать прочь из головы тяжёлые мысли. Её голос эхом разлетелся по залу, достигнув ушей каждого старейшего.

– В таком случае вы можете быть свободны. Сборы к походу начнутся сразу же, как только будут восстановлены повреждённые здания. Пока же набирайтесь сил, – поставил точку в их разговоре Кразар, поднимаясь со своего стула и делая властный жест рукой. Остальные старейшие также поднялись со своих мест. Агрэй пробуравил Кразара взглядом, но сдержался и молча вышел вслед за Кирой, Клеоном и Букуром.

После ослепительно яркого белоснежного зала простое дневное освещение показалось Кире почти сумерками. Её глаза уже начинали уставать от пёстрой природы Иклила и замысловатой архитектуры города Гейл. Мозг отказывался усваивать такое большое количество новой информации, потому что ещё не успел переварить старую.

Земные города всё же выглядели более лаконично по сравнению с обиталищем лионитов. Простота форм превалировала в них перед сложными фактурами. Здесь же каждый рукотворный предмет нужно было долго изучать и рассматривать: лиониты повторялись крайне редко и стремились сделать каждый из них уникальным. Всё на этой планете было настолько чуждо Кире, что она как никогда ощутила себя чужестранкой. Окружающая реальность выглядела настолько фальшиво, что ей захотелось закрыть глаза.

Стоило им покинуть здание, как они увидели, что к ним быстрым шагом приближается лионит из Лекарского дома. Именно он помогал погружать тело Келадона в сферу. Лионит очень спешил, и это не самым лучшим образом отражалось на его походке.

Агрэй и Клеон сразу же напряглись в ожидании плохих новостей.

– Ну что? – задал вопрос Агрэй, когда лионит поравнялся с ними.

– Удивительно! Дактари не понимает, как это могло произойти. Тело Келадона начало медленно восстанавливаться. Оно частично поглощает энергию лит. Пока что прогноз остаётся неблагоприятным, но отключать сферу мы не будем. Пустим на это даже дополнительные мощности.

На лице Клеона отразилось небывалое облегчение. Вот уже несколько дней он готовил себя к худшему развитию событий. Его брат испытывал нечто подобное, с той только разницей, что у него сильнее было развито чувство вины.

Все эти годы Агрэй ненавидел и презирал отца. Теперь же его сжирало разрушительное чувство несправедливости, допущенной по отношению к Келадону. Его отец не заслуживал ни капли той ненависти, но нуждался в помощи. Как оказалось, своего настоящего отца он совсем не помнил и не знал. Агрэю очень хотелось исправить эту ошибку. Он мечтал узнать Келадона по-настоящему или хотя бы разок поговорить по душам.

– Это же отлично! Держите нас в курсе событий! Как только появятся новости, сразу же сообщайте нам об этом! – воскликнул Клеон. Градус его настроения повысился как минимум вдвое после получения сообщения из Лекарского дома. Лионит согласно кивнул и удалился восвояси.

Кира почувствовала, как к сердцу подступает светлая грусть. Она была рада за братьев, но в то же время не могла заглушить тревогу за своих родственников на Земле. Кира решила не говорить Агрэю о роли яхлала в этом деле. «Ещё неизвестно, чем это обернётся», – подумала она, но была почти уверена в благоприятном исходе. Впервые за долгое время ей захотелось побыть одной, о чём она решительно сообщила своим спутникам, направившись в сторону побережья оранжевого