Поднявшись на ноги, Кира подошла к прикроватному столику, на котором стояло не меньше десяти пузырьков с какими-то лечебными снадобьями. В двух пузырьках плавали жуткого вида длинные зелёные черви.

«Надеюсь, они не заставляли меня это пить», – с отвращением подумала Кира, отходя от столика и подходя к одному из десятка маленьких окон. Комната Киры находилась на вершине одной из башен. Девушка поняла это по густым облакам-рекам, которые загораживали собой почти весь вид из окна. Изредка сквозь них проглядывал парящий в воздухе город Гейл с множеством остроконечных башен, стоящих плотно и соединённых между собой переходными галереями. Казалось, город представляет собой единое целое и может так же целиком перенестись в другое место, если возникнет такая необходимость.

«Интересно, где сейчас Аракбис? Как мне удалось выжить?» – думала Кира, подходя к двери и выглядывая в большой холл, служивший центром этажа. Вокруг холла располагалось по меньшей мере двенадцать комнат с высокими резными дверьми. Высота каждой двери равнялась высоте самого этажа и составляла не менее пяти метров. Двери открывались с лёгким шуршанием, совсем не похожим на скрип человеческих дверей. Этот звук напоминал скрип сосен в густом лесу в Подмосковье, где Кира не раз бывала с друзьями. Искусственное освещение в холле отсутствовало, лишь рассеянный свет проникал внутрь откуда-то сверху башни.

В зале было пусто. Никого, к кому можно было бы обратиться с вопросом, девушка не обнаружила. Кира хотела было вернуться обратно в комнату, но яркая алая вспышка на циферблате привлекла её внимание. Отделившись от яхлала, красный светящийся шар размером с теннисный мяч поплыл к двери в противоположной части холла и замер напротив. После секундного замешательства Кира проследовала за ним, стараясь издавать как можно меньше шума.

Как только она подошла к двери, вспышка растаяла, а Кира так и осталась стоять напротив в нерешительности. Она сомневалась, стоит ли доверять указаниям яхлала, но природное любопытство всё-таки возобладало.

Кира толкнула высокую деревянную дверь, оказавшуюся на удивление лёгкой и тонкой, и вошла в просторную светлую комнату. Окна в ней отсутствовали: источником света служили металлические катушки, установленные по периметру палаты. Посреди комнаты располагалась полупрозрачная оранжевая сфера четырёх метров в диаметре.

Стоило Кире переступить порог палаты, как её волосы наэлектризовались и стали непослушными. Она чувствовала, что едва управляет собственными ногами. Мысли начинали путаться, а контуры палаты – плыть.

Девушка подошла ближе к оранжевой сфере и отпрянула, потому что увидела в ней Аракбиса. Набравшись смелости и приблизившись во второй раз, она поняла, что в сферу был погружён настоящий Келадон, а вовсе не эссиорл в его обличье. Лионит выглядел измученным. Жизнь неустанно покидала его. Маска боли всё ещё застыла на его лице, запечатлённая столетиями в брюхе эссиорла.

Сощурив глаза, Кира смогла разглядеть тонкие полоски света, исходящие из сферы. Они пронизывали тело Келадона насквозь, как если бы он был неодушевлённым предметом. Кира всё поняла: Агрэю суждено было лишиться отца. Все его старания были напрасны, и эта сфера – последняя попытка спасти Келадона.

Она почувствовала, как сострадание и печаль наполняют её сердце. Ей было жаль братьев. Им предстояло прожить бесконечно долгую жизнь без какой-либо надежды на встречу с отцом. Кира не знала, верят ли они в жизнь после смерти. Она никогда не верила и не тешила себя напрасными надеждами.

Чувство сострадания было сложным, но приятным, так как имело светлую природу. В последнее время она чаще злилась, ненавидела и хотела отомстить кумо и эссиорлам за произошедшее на Земле. Теперь же ей стало невероятно легко и спокойно. Потускневший аргенлал засиял чуть ярче, немного потеснив разросшийся на циферблате яхлал.

Тонкий луч света отделился от аргенлала и слился с другим, более ощутимым алым лучом, излучаемым яхлалом. Свет пронзил сферу, окутал тело Келадона и свил рядом такое же, только нематериальное.

Кира завороженно глядела, как воздушный Келадон встаёт на ноги и оглядывается по сторонам. Его взгляд блуждал какое-то время, пока не сфокусировался на Кире. Келадон немного растерялся. Он выглядел так, словно встретил старую знакомую, которую увидеть совсем не ожидал. Затем он перевёл глаза на циферблат и обхватил голову руками, как при сильной боли. Отец Агрэя раскачивался на месте, а его тело в сфере билось в конвульсиях.

– Что с вами? – воскликнула Кира в испуге. Вопрос был нелепый, но ничего другого ей в голову не приходило. Она жалела, что поддалась любопытству и вошла в эту комнату. Кира боялась, что совершила непоправимую ошибку и сделала хуже. И как она после этого посмотрит в глаза Клеону и Агрэю?

Прошло немало времени, прежде чем бестелесный Келадон убрал руки от головы.

– Давно он к тебе попал? – спросил он у Киры, кивая на циферблат.

– Нет, я думала, вы знаете. Он ведь знал, – машинально ответила Кира, вспоминая, как на лице Аракбиса проявлялся поглощённый Келадон.

– Ничего не помню. Только какие-то обрывки, – ответил он, стискивая виски руками. – А где Шая?

Кира сначала замешкалась с ответом, но затем решила не скрывать от Келадона неприятную правду:

– Она давно мертва. Аракбис несколько веков держал её в плену на Земле без воды и еды. Там она и погибла.

Келадон закрыл глаза.

– Я понимаю. Иначе как у тебя ещё мог оказаться браслет Филуна? – прошептал он, пытаясь сделать шаг вперёд. Сдвинуться с места ему не удалось: ноги крепились к полу, словно стволы деревьев, вросшие в землю корнями.

– Браслет выбрал меня уже после её смерти чисто случайно, – попыталась объяснить ему Кира. Она боялась, он подумает, будто она намеренно выкрала у покойницы браслет с циферблатом.

– Случайности в этом деле исключены, – слегка улыбнулся Келадон. – Я никогда не верил в случайности. Более того, я почти уверен, что их не бывает. Во всяком случае, за тридцать три тысячи лет моей жизни они мне не встречались.

Кира не знала, что и ответить. Казалось, каждая её фраза непременно прозвучит глупо или нелепо. О чём она могла говорить с таким древним созданием, как Келадон? Хоть он и выглядел немногим старше Агрэя, Кире и в голову бы не пришло воспринимать его как сверстника. Мудрость читалась в каждом его слове. Наверняка его знания во всех областях были просто колоссальны.

– Все совершают ошибки. Бессмертные существа ошибаются иногда даже чаще, хотя бы по той причине, что чувства у нас притупились, а самоуверенность не знает границ! – сказал Келадон, прочитав её мысли. – Моё положение в течение последних пяти веков – тому доказательство. Я допустил грубейшие промахи, и это погубило не только моё тело, но