поправлять его. Револьвер или пистолет — разница сейчас не принципиальна. Надо поторопиться. Когда подойдёт Дэмиэн, мы с Неро уже не поболтаем в такой дружеской обстановке.

— Ты ведь не против? Это не отнимет много времени, я уже знаю почти всё об два-анизин-четыре и твоей роли в преступлениях «героев».

— Но у тебя нет ни камеры, ни микрофона. С освещением тоже проблемы.

— Вот и хорошо, ты не особо фотогеничный.

Лицо Хамелеона исказилось яростью. Секунда, и теперь на меня смотрел совершенно другой человек — высокий, худой, рыжие волосы, рожа один в один со стенда «их разыскивает полисмерия». Не было ни вспышки, ни дыма, ни сверкающей пыли. Раз и готово!

Мне захотелось предусмотрительно отступить на пару шагов.

— Интересный у тебя супериор. Не было желания поделиться им с приспешниками?

— Ни разу. Я уникальный, другие нет, — голос Неро тоже изменился, стал высоким и скрипучим.

— Где ж уникальный? Единственное достижение — анизин, да и тот даёт кратковременный эффект и скорую смерть. Халтура!

— Зато какой эффект! Десятки лет гусеницей или два дня бабочкой? Чего бы ты сама выбрала?

Разумный человек выберет гусеницу, однако направление его мысли понятно.

— Всё равно, два дня как-то слишком мало.

— Благодари Стоградский НИИ. Они прикрыли все мои исследования, я не успел решить проблему продолжительности эффекта.

— А ты вообще собирался? Разве можно начинать полевые испытания сразу на людях?

— У меня не было альтернативы, — ощетинился Хамелеон, начиная злиться. В исполнении рыжего уголовника получалось эффектно. — Изучение возможностей гена «супериор» в ведении Ассамблеи, но хоть кто-нибудь из них заинтересовался моими наработками? Нет, никто. Знаешь, почему?

— Потому что ты не благодетель, а твоя цена жизни невиновных. Строишь из себя непризнанного гения, но на деле всего лишь капризный ребёнок.

Хамелеон механически облизнул пересохшие губы. Сосредоточен и напряжён. Он не сводил с меня глаз, ожидая, когда я расслаблюсь. Револьвер помеха внушительная, но не критичная, а расстояние между нами не большое. Я успею выстрелить лишь единожды до того, как он приблизится. И могу промахнуться.

— Подставляя героев ты хотел отомстить за порушенные надежды? За то, что тебе не позволили убить пару-тройку человек на пути к прогрессу? Ласточка, Кэзэндра...

Неро вскинул брови:

— Зелёный, Птица. Гадаешь, что между ними общего?

— Ты меня раскусил.

— Да мне на них похер, вот, что общего, — ответ обескураживал. — Ласточка повёрнутая на экологии дура. Её пикеты не раз отравляли нам с Эволюцием жизнь. Кэзэндра едва не испортила мой гениальный план инсценировки собственной гибели. Попыталась предотвратить аварию. Зелёный мальчишка, что осмелился сунуть свой нос в мои дела и заявиться к Скунсу. Чёрная Птица... о-о, здесь жизни не хватит перечислять все его грехи!

— Смотрю, ты запросто найдёшь причины для мести каждому из героев.

— А так же половине злодеев и почти всем обычным людям. Ты это хотела услышать?

Признаюсь, ему удалось меня удивить. Неро обыкновенный псих с навязчивой идеей мести.

Большинство людей утверждают, будто самые опасные злодеи те, кто просчитывает свои действия на несколько ходов вперёд, умные и расчётливые циники, но я была иного мнения. Самые опасные такие вот психи. Их нельзя понять. Их не волнуют последствия своих деяний ни для других, ни даже для себя. Им весело здесь и сейчас, а завтра... завтра наступает не всегда и не для всех.

— Похвастался, что дальше?

— Хм... Ничего. Вообще-то, я собирался уничтожить Ассамблею, но тут нарисовалась небольшая проблема: вы с Дэмиэном существенно сократили поголовье моих приспешников. Обидно, да я не принципиальный. Нужно уметь говорить себе «стоп».

— Жизнь научила?

— Ну вот, наше интервью скатилось к сеансу психоанализа.

— Для тебя он не будет лишним.

Не самый содержательный разговор, но я была довольна. Словно открылось второе дыхание, рыбку выпустили в воду, журналистка добралась до сенсации. После выхода отснятого материала в эфир, «ТВ-Си» ещё долго не побьют рейтинги «Четвёртого» канала.

— Считаешь меня психом?

— Не без этого.

Хамелеон отлепился от стены и сделал осторожный шаг вниз по лестнице, словно прощупывая границу моего внимания. Приказала ему стоять. Если не подчинится и сделает ещё один шаг, может попрощаться с коленом правой ноги. Клянусь премией «Журналист года», я выстрелю.

— Псих так псих, сейчас это модно...

Есть, дозвонился! — неожиданно завопил Ксэнтус.

Я дёрнулась, нарушая незримое равновесие, и тут же с лестницы стрелой мелькнуло рыжее пятно. Как оказалось, Неро не просто так выбрал образ именно этого парня. Гибкое, подвижное и лёгкое тело было тощим и слабым, но быстрым и изворотливым. Злодей напал с прыжка, как кошка, ничуть не боясь неудачно приземлиться или покалечиться самому. Терять ему нечего, а второго шанса может не представиться.

Адреналиновое напряжение и безотчётный рефлекс вынудили меня ответить в первую очередь самым очевидным образом: я выстрелила, не будучи уверена, что попаду в цель.

Пуля — мой единственный козырь — пролетела совсем рядом с Хамелеоном и не нанесла ему даже моральной травмы. Вертлявый парень поднырнул под мою руку, уходя с линии огня, шагом танцовщика переместился за спину и резким движением вырвал револьвер из моих пальцев. Оружие звякнуло об пол и прокатилось несколько метров.

Закрепить успех внезапного нападения я ему не позволила. Тут же врезала Неро локтём по печени и пяткой по голени, затем нырнула в сторону и припечатала кулаком в ухо. Удар вышел что надо! Злодей мотнул головой в попытке вернуть мысли на место. Опыта у меня не очень много, но улица кое-чему научила: пока есть возможность бить — бей по морде.

Следующий мой удар Хамелеон попытался блокировать, перехватив руку. Я вовремя успела её отдёрнуть и ударом ноги под коленную чашечку повалила мужика на спину.

Добить его не хватило буквально мгновения.

Неро шустро откатился к разломанному столу, вскочил на ноги, подхватив разбитый канцелярский ящик, и ринулся в контратаку. Места для манёвров в коридоре мало, я успела лишь отклониться, когда ящик со всей дури обрушился на моё плечо. Хорошо, не на голову. Старая древесина, изъеденная сыростью и жучками, щепками брызнула в стороны; дикая боль едва не лишила сознания. Сделав несколько шагов по инерции, я чудом удержалась на ногах.

Один успешный удар не способен вывести из строя супериора. Чего уж там — он не способен даже пошатнуть веру в собственные силы. Быстро очухавшись, я перепрыгнула через