Нет, жертвоприношение нужно было прервать в конкретный момент – между запуском сигнальной ракеты жрецом, сообщающей о том, что адские плоды вызрели и пуском ракеты из центра лагеря, указывающей ядовитым волшебным ягодам путь на вражеские порядки.

Именно за это краткое время Рифейну надо было расстрелять жреца с послушниками и повредить максимальное количество убийственных фруктов – и желательно при этом находиться от них подальше...

Положить пятерых человек стрелами за тридцать-сорок шагов несложная задача для лучника уровня Рифейну. Тем более – не профессиональных воинов, а жрецов и послушников.

Но вот на какое расстояние бросят яд пронзенные стрелами плоды жертвоприношения?

Все же Рифейну решил остановиться на дистанции в пятьдесят шагов от ям и отправился готовить позицию.

Место нашлось почти сразу. Небольшой пологий пригорок, откуда даже лежа Рифейну мог видеть приготовленные для жертв ямы...

***

Учиться у врага не зазорно – а большую часть жизни Рифейну играл в смертельные игры с егерями Северной Империи. И глупо было бы не признать их высокую выучку...

Конечно, достать в Империи Амаро егерские «волшебные» накидки или плащи было невозможно, но подобрать нужное количество разноцветных зеленых тряпочек для плаща-лесовика Рифейну все же смог.

Выбранный Рифейну пригорок располагался у самого края засеки, надо было лишь приподнять пару поваленных деревьев так, чтобы быстренько завалить их за собой, если придется в спешке уходить от погони в кедровую рощу.

Сам затаился под одной маскировочной накидкой, другой накидкой накрыл две дюжины стрел воткнутых в землю – успеть бы все расстрелять...

И залег ждать жрецов...

Прошлый раз они явились перед самым полуднем.

Но, как выяснилось, раз на раз не приходится. И не успела еще просохнуть роса на траве, как он услышал поскрипывания колес и негромкие разговоры.

Служители Пурпурного Убийцы явились со своими жертвами.

***

В прошлый раз Рифейну наблюдал ужасный ритуал темного жертвоприношения в зрительную трубу – и оттого происходящее было от него далеко.

Во всех смыслах далеко – и в смысле расстояния, избавляющего от ненужных подробностей, и в том смысле, что это не слишком его трогало – жители Амаро и жрецы Багряного Цветка были одинаково чужды ему. Чужды настолько, что ему приходилось делать над собой усилие, чтобы не забывать: он сейчас прикидывается амаро и должен изображать сродство с амаро – иначе выдаст себя.

Оттого первое знакомство с адскими плодами прошло для него без всякого потрясения, даже скорее с радостным оживлением: одна стая шелудивых собак использовала против другой стаи шелудивых собак что-то очень убийственное. И очень здорово, что об этом удалось узнать раньше, чем это колдовство обратилось против Детей Волка и их союзников.

Потом, когда острова Амаро станут вотчиной Детей Волка, Рифейну сможет относиться иначе к жителям Амаро. Примерно как к овцам из отар своего клана.

Но это будет потом…

А сейчас Рифейну пришлось наблюдать весь этот ужас вблизи, и он испытывал возмущение и отвращение. Отвращение, которое испытывает честный воин по отношению к маньяку, убивающему для собственного удовольствия. И внутреннего возмущения от того, что из высших соображений ему приходиться оставлять жертв в руках глумливого безумца…

Оттого Рифейну вынужден был раз за разом призывать себя к спокойствию и терпению, когда от яростной жажды убивать начинали мелко подрагивать руки. Лишь какая-то часть его отстраненно наблюдала за происходящим, фиксирую детали, не выпуская из виду ни одного из служителей Пурпурного Соблазна, холодно и жадно дожидаясь момента, когда их уже можно будет убить.

Сейчас, когда Рифейну пришлось наблюдать весь неприглядный ужас тёмного жертвоприношения вблизи, каждая из упущенных прошлый раз деталей причиняла некую саднящую душевную боль. Беспомощное бормотание жертв, бесполезные попытки вырваться, отчаянные крики преображения. Мелкие бессмысленные детали – ярко-красный лак на ногтях одной из жертв, трещинка на мозолистых пятках, выметнувшаяся из-под мешка на голове полуседая прядь длинных волос…

Сейчас Рифейну снова убедился в свое прошлом предположении – жрецы привезли с собой лишь женщин. И все эти женщины были не молоды, не истощены, не избиты и ухожены. Их руки и ноги не были изуродованы тяжкой работой, а тела привыкли к излишествам. Им предстояло стать лишь удобрением для зловещих побегов Багряного Ужаса – но в гумус для отпрысков своего бога жрецы предназначили отцветшие лепестки лучших роз. Похоже, многие знатные семьи амаро нынче потеряли любимых бабушек…

Жрец и послушники трудились слаженно и умело. Чувствовалась большая практика адского «садоводства».

Но, когда, проверив зрелость «плодов», жрец потянулся за сигнальной ракетой, рука Рифейну синхронно коснулась стрелы.

И когда ракета взлетела в бледной от подступающей жары небо, Рифейну отбросил обе накидки и встал во весь рост с луком в руках.

***

Жрец не успел опустить руку с сигнальной ракетой, как стрела вонзилась ему чуть выше ключиц. Рифейну специально целился именно туда. Чтобы предсмертный спазм сдавил пронзенное горло, не дав губам произнести заклинание или команду.

А следом Рифейну «подвесил» еще три стрелы – когда третья покинула тетиву, первая лишь нашла цель.

Жрец стоял на коленях и хрипел, держась двумя руками за стрелу в шее, трое послушников умерли, не успев ничего понять.

Четвертый, отважно схватив лопату наперевес, отважно ринулся на Рифейну – но не сумел отбить стрелу, вонзившуюся в самую середину груди.

И в этот момент адские фрукты зашевелились на земле.

Еще три стрелы нашли свои цели, прежде чем первый черный плод оторвался от лозы.

Еще четыре – пока плоды рвались в небо.

И Рифейну понял – это всё, что он сможет сделать, пора уходить…

***

Последнюю стрелу Рифейну пустил в спешке и не глядя – попал или нет – рванулся к роще, потому что облако ядовитой пыли от невзлетевших порождений темной магии уже подползало к его пригорку.

Стрела не пробила чёрный ребристый плод, а чиркнула вскользь. Оттого поднимающийся в небеса ядовитый фрукт закрутился, как потерявшая направление шутиха, взмыл свечой вверх и там, почти над самой головой Рифейну, лопнул, пролившись вниз расплывающейся в воздухе струйкой убийственной чёрной пыли...

***

Чувство было, словно кто-то приложил его по затылку звонким ударом крепкой палки. Ноги сразу обессилели и пошли, заплетаясь, боком, руки обвисли.

«Что это? Я падаю?» - с изумлением, замедленно, подумал Рифейну и упал на спину. Глаза, вдруг отказавшиеся подчиняться, уставились вверх. Там не оказалось ничего, кроме неба, ясного, высокого неба, недостижимого и такого величественного в своем покое.

«Небо, - думал