Шрифт:
Закладка:
– Чего ты на них вытаращился? – прошипела Печенька, зная, что пожалеет об этом. Но не смогла промолчать. С каждым разом терпеть его выходки становилось все труднее.
– Только что ты делала то же самое! – парировал он с усмешкой. – Или ты привыкла других воспитывать, а сама намерена делать, что в голову взбредет?! Со стороны смотреть на себя не пробовала? Локти со стола убери, деревня!
Печенька вздрогнула, кружка с кофе, зажатая в поднятых руках качнулась, кофейная клякса упала вниз, разметав длинные брызги в разные стороны.
– О-о, вообще свинство пошло! – Парень гаденько рассмеялся, и она поежилась от его злого колючего смеха.
Чем она его так разозлила? Да ничем! Это такой человек. Он упивается своим превосходством над ней, особенно стараясь перед зрительницами – виновницами их ссоры, тихо прыскающими в кулачки.
Сейчас Печенька должна либо извиниться с милой улыбкой, либо дальше будет еще хуже. Либо… А не послать ли его к черту, в конце концов?! Она и так слишком долго терпела его хамство! После этого они, скорее всего, уже не помирятся, но… кажется, пора.
– Иди ты к черту! – Ух, она все-таки это сказала!
Улыбка мгновенно сбежала с его лица. В глазах полыхнули молнии. Он резко встал, отчего ножки стула пронзительно скрипнули, и, отвернувшись от нее, подошел к девчонкам.
– Красотки, покататься не хотите? Сегодня катаю бесплатно! Соглашайтесь, пока я добрый!
Печенька уткнулась в кружку с кофе, делая вид, что ей всё безразлично, а когда подняла голову, ни девчонок, ни ее парня в кафе уже не было. За окном взревел двигатель его спортивного автомобиля. Когда его темно-синяя машина, почти сливающаяся с цветом наступающих сумерек, проехала мимо окон кафе, ее сердце сжалось, правда, всего на мгновение, и даже слезы выкатились из глаз. В вихре чувств, поднявшемся в ее душе, было многое: ненависть и обида, жалость к себе, злость, желание заставить его пожалеть… и даже помучиться. В этом вихре не было только любви.
Оглядевшись, она утерла слезы и громко шмыгнула носом. Столики вокруг пустовали, посетителей не было. Барная стойка вместе с работниками кафе скрывалась за выступом стены. Пора было выбираться из этого уютного местечка. Вспомнился бывший парень, с которым она рассталась неделю назад. Может быть, он еще не забыл о ней? Пригодился бы сейчас, чтобы она могла спокойно добраться до дома. А то, вон, о маньяках что-то болтали!
На экран смартфона капнула крупная слеза. Печенька стерла ее и принялась решительно искать номер бывшего парня в списке контактов. Последний раз они говорили не так уж давно, но, наверное, он сейчас сильно удивится.
Так и вышло. Вряд ли его голос мог прозвучать более удивленно, если бы вместо нее ему позвонила королева Великобритании.
– Привет! – воскликнул он с вопросительной интонацией.
– Привет! Э-э… Как дела? – начала она с дежурной фразы.
– Что-то случилось? – Он мгновенно угадал оттенок трагичности в ее притворно непринужденном тоне.
– Да ничего особенного, просто… Я тут в кафе одна, и уже поздно. Ходят слухи о маньяке, и я побаиваюсь брать такси – мало ли… Если б ты мог приехать и довезти меня до дома… Ты не очень занят?
– Вообще не занят, – сразу же, без раздумий, ответил он, и Печенька было возликовала, но следующие его слова погасили вспыхнувшую надежду: – Я гуляю по городу со своей девушкой. Скажи адрес, и мы к тебе приедем.
– С девушкой? – повторила она, чувствуя, как ее съежившееся сердце проваливается куда-то в бездну. – А знаешь… тут как раз зашел один мой знакомый, так что не беспокойся, меня есть кому проводить. Прости, что потревожила! – Печенька нажала отбой в тот момент, когда парень пытался что-то сказать, и его голос смолк на полуслове.
Конечно, о знакомом пришлось соврать, хотя она действительно увидела, как в кафе вошел какой-то посетитель.
«Маньяк в городе!» – вспомнились слова из недавно подслушанного разговора. Интересно, если завтра парень, который бросил ее здесь одну, узнает из новостей, что Печенька пропала, так и не добравшись до дома, почувствует он хоть капельку вины? Хоть немного помучается? Вряд ли. Да и откуда он узнает? Ведь она даже не называла ему своего настоящего имени. Она никогда и никому из парней его не называла, решив, что сообщит лишь тому, за кого соберется выйти замуж.
По щеке скользнуло что-то невесомое, щекотное – не жгучая слеза, а другое. На стол перед ней спланировало крошечное серое перышко, точнее – пушинка – мягкая, чуть изогнутая, полупрозрачная. Откуда она взялась в кафе? Печенька подняла взгляд, чтобы осмотреться, и ее всю передернуло от неожиданности: за столом напротив нее сидел незнакомый мужчина. Как она могла не заметить его приближения?! Наверное, слишком глубоко погрузилась в свои горестные мысли, совершенно отключившись от внешнего мира. Но какая же наглость с его стороны усесться за один стол с ней, когда вокруг все места пустуют! Что ему надо?!
Когда немое возмущение немного утихло, Печенька отметила про себя, что мужчина был молод и привлекателен, хотя выглядел сильно изможденным: залегшие под глазами тени расплывались на пол-лица, окрашивая кожу в нездоровый серый цвет, о выпирающие скулы, казалось, можно было порезаться, а губы вообще не выделялись, как будто их вовсе не было. Да, не красавец. И все же его внешность чем-то притягивала. На него хотелось смотреть и смотреть. Печенька и смотрела, высоко вскинув брови, с вопросительной гримасой на лице. Незнакомец молчал и улыбался. Улыбка угадывалась лишь по слегка прищуренным нижним векам и лукавому взгляду. Ситуация нервировала ее, и когда она уже приготовилась встать, чтобы уйти, незнакомец заговорил:
– У вас такие прекрасные слезы, что я просто не смог пройти мимо!
– Что?! – Она поспешно вытерла щеки тыльной стороной ладони, размазав мокрые дорожки, и вытаращилась на него во все глаза.
– Извините… – Его левая бровь слегка шевельнулась, и Печенька заметила, что волоски в ней почти все седые. Седина блестела и на висках мужчины, хотя на вид ему было едва ли больше двадцати лет.
– Мои слезы вас не касаются! – Она произнесла это так резко, как только могла, будто хлестнула наглеца фразой.
– Но я говорю правду. Ваши слезы сверкают ярче алмазов. Мне захотелось посмотреть на них вблизи, а заодно узнать, что стряслось у одинокой красавицы, роняющей их почем зря.
Он протянул руку к салфетнице, выудил одну салфетку и вдруг, чуть привстав и подавшись к ней, принялся вытирать ее щеки, приговаривая:
– Не стоит растрачивать такую драгоценность впустую! Поберегите их для более подходящего случая.
Печенька оторопела так, что даже не отшатнулась – сидела, пока он не вытер ей насухо все лицо. А потом поймала себя
