– Вот глупышка, нашла о ком горевать! – ворчал Катон, немного обескураженный моей реакцией на его предложение.

– Насколько я знаю, наша знакомая без особых потерь прошла некоторые испытания и получила расположение одного из управляющих гладиаторской школы. Мелина сейчас обитает в предместье Рима, можно сказать, на природе, как и положено славной рабочей лошадке. С нее давно надо было сбить золотую пыль и надеть на шею добротный хомут.

– Ах, Като-он! Я не верю, что она желала мне смерти.

– Как знать… как знать… порой ты бываешь так неопытна и наивна, несмотря на не слишком уж юный возраст. Чтобы еще немного утешить тебя, дорогая, могу сообщить, что Клавдий отменяет приказ Фурия об изгнании ряда уличных гистрионов, значит, твой приятель-мим сможет вновь потешать голытьбу выкрутасами.

А для серьезной публики будет построен новый театр, цезарь уже дал соответствующие указания. Ты не знала? Клавдий обожает смотреть на сцене легкий фарс и не против тонкой сатиры даже в адрес государственных деятелей. Однако Сенека пишет новую пьесу о свержении мифического тирана, думаю, постановку ожидает большой успех. Людям для встряски нужна трагедия с хорошим финалом. А вот гладиаторские и звериные состязания Клавдию не по нраву, к тому же они так разорительны для казны.

– Похоже, ты в восторге от нового патрона, – кивнула я, справившись с недавним волнением.

– Мы быстро нашли общий язык и честно будем служить Риму!

– Благо Рима превыше всего, – подтвердила я. – А забывшего о том государя можно всегда поменять.

– Твой язычок по-прежнему не в меру болтлив, надо бы поскорее найти тебе мужа… хм… хм… Впрочем, думаю, ты и сама справишься. Да, чуть не забыл, хочу передать тебе одну вещицу на память о нашей дружбе, а содержимое ее послужит тебе хорошим приданым. И если вдруг твой будущий муж надумает покупать дом для тебя, может, вы обойдетесь и без кредита. Ты ведь завтра еще будешь в этом шелковом гнездышке, птичка?

– О! Ты на что намекаешь? Странно… куда же мне деться…

– Отлично! Пришлю сюда шкатулку с посыльным, возможно, немного порадует тебя и решит часть забот. Дождись! Это лишь мой малый дар посланнице небес, да благословят тебя боги, Валия!

Я так поняла, что речь идет о деньгах, а деньги никогда не бывают лишними, особенно для девушки без родственных корней и связей. Вскоре к нашей беседе присоединилась Сильвия, с тоскующим видом она передала Катону связку потрепанных папирусных листов, небрежно уговаривала остаться на ужин, но советник спешил возвратиться к государственным делам, которые требовали мудрых раздумий даже в темную пору.

Простившись к Катоном, мы коротали остаток вечера в конклаве Сильвии. Рабыни играли на лютнях и по приказу госпожи примеряли различные наряды – импровизированный показ мод, но идея скоро меня увлекла настолько, что я посоветовала матроне в следующий раз пригласить подруг и устроить чудесный девичник.

А вот подруг-то у Сильвии как раз и не было. Мало кто из семейных дам желал проводить время в компании вдовушки, путавшейся с гладиаторами, так недолго и репутацию подмочить.

К тому же Катон в чем-то был прав, Сильвия обожала говорить только о себе и своих невзгодах, и не слишком интересовалась нуждами собеседницы. И все же в ее доме я отдыхала от суеты и напряженной атмосферы дворца. Вот только приходится разделять все привычки и склонности моей патронессы…

Нам принесли дорогое кантаберское вино – оно густое, тяжелое, со вкусом корицы и здорово туманит голову, Сильвия недаром предпочитает его прочим винам, желая отвлечься от всех мировых проблем и личных неурядиц. И даже на время забыть о любовном томлении. Или напротив, лишь разогреть кровь…

– Из-за этой смены власти у преторианцев опять отменили выходные, а Квадрантусу нужен отдых, его раны еще дают о себе знать.

Я сочувственно вздыхала, запустив руку в корзинку с печеными сладостями. Предполагаю, что наша беседа затянется до полуночи, можно отвлечь себя угощением и перебродившим виноградным соком. Но равнодушно поддакивая Сильвии и вполглаза оценивая хозяйские платья и шарфы на рабынях, мыслями я была далеко.

Я пыталась угадать, где он сейчас… Отмечает увольнение в таверне с товарищами? Рыжий Марк, наверняка, со всей дури хлопает его по спине и пускает скупую мужскую слезу, предчувствуя скорую разлуку. Или тратит новенькие сестерции на раскрашенных блудниц? Нет, не хочу даже думать о таком! После сытного ужина преспокойно спит в доме дяди Вескулария? Подобный вариант меня бы устроил.

Вспоминает ли он обо мне? Ай, а вдруг ему опять кто-то наговорил гадостей, будто я уже согласилась стать подружкой важного богача…

Марс-покровитель воинов! Подари нам хотя бы одну последнюю встречу, чтобы я могла убедиться, что у Бората все складывается хорошо.

Глава 45. Серьезный разговор

На следующее утро принесли обещанную Катоном посылку и пока Сильвия нежилась в руках умелой массажистки, я смогла как следует рассмотреть подарок. Это был уже знакомый мне ларец из кедрового дерева, обитый золотыми обручами с изящной гравировкой – сама по себе шкатулка Фурия стоила небольшое состояние, но открыв ее, я замерла от восторга.

Меня, конечно, порадовали новенькие ауреусы, но кроме монет здесь были и украшения, которые я носила, считаясь невестой цезаря: жемчужное ожерелье, серьги с изумрудами, цепочка из множества тончайших витых колец, рубиновый кулончик. А под грудой золотых я обнаружила еще один дар, а именно массивный перстень с изображением моего усопшего жениха.

Перстень, который я никогда не одену, но буду хранить до конца своих дней. И детям своим расскажу удивительную и местами печальную историю жестокого императора, так любившего слушать хорошие стихи. Правда, его это не спасло.

Мысленно поблагодарив Катона за внимание к моей скромной личности, я закутала ларец в свою шелковую голубую накидку, чтобы не слишком привлекал чужие взоры и вышла в сад – хотелось немного отвлечься от тягостных воспоминаний.

Сильвия могла гордиться садовниками – они искренне любили свое дело и работали на совесть. За розовыми кустами белели покрытые известью стволы яблонь и груш, дальше шли ровные ряды сливовых и вишневых деревьев, орешник и несколько пиний, а у каменной стены буйно разросся виноград.

По усыпанной песком дорожке я прошла к беседке, окруженной лавровыми деревьями, выше которых, словно надежная стража, раскинулись старые платаны. Но погрустить немного в уединении мне на дали –