То есть получалось, что девиз ордена можно было расшифровать как «Служение превыше истины» или «Служение превыше мудрости».

Я хотела найти, что означают «слезы», но меня прервал Корин. Он вошел в библиотеку и огляделся.

– Прорва книг. Вот понаписали.

Он плюхнулся рядом и сунул нос в мою книгу.

– Хорошие картинки.

– Я думала, ты уехал из дворца, – сказала я, закрывая книгу.

– Нет. Я теперь состою в специальном отделе канцелярии верховного мага.

– Повезло.

– Да, справедливость все-таки существует, – глаза Корина блеснули. – Захария тоже во дворце, только на несколько уровней ниже.

Он злобно ухмыльнулся.

– Прогневал Бальтазара Тоссу. Вел игры за его спиной, вот и угодил в подземелье.

– Какие игры?

– Тебе это знать не полагается, – Корин изо всех сил старался показать, какой он теперь влиятельный и важный.

– Да просто ты сам не знаешь.

Мгновение чернокнижник решал, что может мне выдать и наконец весомо произнес:

– Он в таком положении частично из-за тебя. Не хочет рассказывать, как заставлял тебя вещать. Но все, с сегодняшнего дня им займется Мадс.

У меня подпрыгнуло сердце. Значит, кристалл не понадобится, мы вскоре встретимся.

А Корин понизил голос до шепота:

– Ты знаешь, кто такой Мадс? Это палач верховного мага. У него лед вместо крови, его боятся. Не я, конечно. Мы с ним накоротке.

Он бы еще говорил, но меня спасла Ремма. Она появилась, чтобы пригласить меня на беседу с Бальтазаром Тоссой.

Корин кивнул мне и бросил:

– Еще увидимся, Мальта.

После разговора с Корином осталось чувство неловкости и скрытой угрозы.

* * *

Из окна кабинета верховного мага открывался вид на котлован. В столице строился первый Дом Магии.

Бальтазар Тосса позволил мне рассмотреть миниатюру этого грандиозного сооружения, выполненную с тщанием и кропотливостью.

– Мое наследие, – сказал он. – На потомков, Мальта, нельзя с уверенностью положиться. Кровь может быть разбавлена или вовсе выплеснуться в пустоту, но то, что простоит тысячи лет – вселяет надежду на бессмертие.

Я рассматривала крошечные статуи, расположенные на балконе, опоясывающем купол. Это были очень старые маги в нарядных мантиях. Художник умудрился придать их лицам выражение легкого презрения.

– Сколько же времени заняло создание такого макета?

– Я начал думать о Доме Магии задолго до того, как принял пурпурную мантию. Знал, что настанет день и час, когда люди поверят в магию.

Об этом же мне говорил Захария, о вере в магию. Но это же абсурд. Магию можно увидеть, почувствовать ее результаты. Это все равно, что верить в яблоню. Вот она растет и дает яблоки.

– Люди и так знают, что магия существует.

– Да, знают, – легко согласился Бальтазар Тосса. – Но мне этого мало. В Доме Магии они будут поклоняться ей. Просить о милости, о чудесах. Матери будут молиться о том, чтобы в их детях обнаружилась искра, купцы будут молить об удачном исходе переговоров, а маги будут просить усиления своих способностей.

Верховный маг тихо усмехнулся:

– Ты выглядишь удивленной, дитя. Думаешь, что за ерунду несет этот старик.

– Нет, я бы никогда не посмела…

Он лишь махнул рукой, мол «знаю, знаю».

Бальтазар Тосса внезапно переменил тему:

– Знаешь, Мальта, меня беспокоит, что тролли не проявляют себя в последнее время. Казалось бы, король Этельред умер. Разумеется, он снова с нами, но я предполагал, что нелюди попытались бы проверить, так ли он силен, как был прежде. Но они прячутся в своих туманах и совершают лишь мелкие вылазки, которые язык не повернется назвать даже пакостью. И тут Кьяра рассказала мне, что ты не понимаешь их языка.

Он скорбно покачал головой.

– А я хотел попросить тебя подумать о троллях, но, боюсь, для начала нужно устранить это досадное препятствие.

– Обещаю, я буду усердно заниматься.

– Не сомневаюсь в тебе, дитя. Но с тобой будет магия.

Бальтазар Тосса извлек стеклянный флакончик, в котором плескалось розовое зелье.

– Кьяра, моя яркая звездочка, приготовила для тебя специальный состав. Это поможет тебе стать восприимчивой к языку. Не знаю, сможешь ли ты оценить широту замысла.

– Я постараюсь.

– Дети так легко осваивают язык, они просто слушают. Рядом с тобой будет неотлучно находится маг, который прекрасно говорит на тролльем. Он будет говорить. Слушая, ты обретешь понимание. Конечно, будет перерыв на сон и на беседы со мной.

Он посмотрел на меня очень пристально.

– Пей, Мальта, не медли.

Под тяжелым взглядом верховного мага я выпила зелье.

– Молодчина. А теперь познакомься со своим спутником на ближайшие пару недель.

Верховный маг замер на полуслове, комната качнулась перед глазами.

Мне показалось, что я падаю, проваливаюсь, хотя мои ноги прочно стояли на полу.

При этом я видела то, что происходит этажом ниже.

– Мальта, твои глаза побелели, дитя, – голос верховного мага. – Говори со мной! Где ты сейчас.

А меня тащило вниз… прямиком в темницу дворца Айль.

Я оказалась в камере, погрузившись в страшный полумрак, полный мучений и тяжких стонов боли. Скудный свет магических светильников очертил четкий профиль Мадса. Чернокнижник был без мантии в рубашке, расстегнутой на груди. Он склонил голову на бок.

Широкий замах безжалостной руки, и на спину прикованного узника обрушиваются языки плетки.

Мужчина дернулся и зарычал.

Мадс шагнул ближе, схватил его за волосы, вынуждая откинуть голову назад. В пленнике я с трудом узнала Захарию.

– Чем больше ты упорствуешь, тем веселее, – холодно сказал Мадс. – Признайся, ты готовил заговор, чтобы самому стать верховным магом?

Захария что-то неразборчиво промычал и мотнул головой, насколько это позволяло его положение.

– Верховный маг хочет знать, кто из лидеров «капюшонов» тебя поддерживает? В какие ордена ты внедрил своих вещательниц?

Окровавленные губы зашевелились:

– Я верен магии. Верен мейстеру Тоссе.

Мадс вздохнул, отошел и снова занес плеть…

Я с ужасом смотрела на верховного мага.

Внешне он не выглядел расстроенным или разозленным моим видением.

Он сложил руки на объемном животе и тихо сказал:

– Захария сам навлек на себя страдания. Но мне не доставляет удовольствия отдавать подобные приказы, Мальта. Меня искренне печалит, что приходится проливать магическую кровь. Но каждое дело должно быть тщательно расследовано, и решение, даже жесткое, должно быть принято. Захария не справился с властью, которая была ему доверена, начал злоупотреблять ею, плести интриги. Действовал для себя, забыл, что мы лишь слуги магии. Он хотел использовать тебя, дитя, вовсе не на благо Миравингии, а для удовлетворения жажды власти.

Бальтазар Тосса позвонил в колокольчик. В кабинет вошел пожилой маг в зеленой мантии целителя. Он поклонился и