Шрифт:
Закладка:
– Не беспокойся, я буду рядом. Моя магия тебя поддержит и направит. Скажи мне, дитя, чем сейчас занят троллий король?
Я глубоко вздохнула, позволяя кристаллу вселить в меня уверенность и особенную легкость.
Все получится. Я смогу.
Стены дворца Айль стали истончаться. Меня подхватила сила заклинания верховного мага и ускорила погружение в видение.
* * *
Троллий король, облаченный в красные доспехи, держал над головой тяжелый меч, а потом с шумным выдохом обрушил его вниз.
Страшный удар отделил голову от тела стоящего на коленях тролля.
Голова покатилась, глаза удивленно моргнули. Рот скривился в презрительной гримасе.
Под ногами тролльего монарха растекалась кровавая лужа.
Фигура в красном приковывала взгляд. Учитывая случившееся, я не сразу осмотрелась, чтобы понять, где нахожусь. Да что там, я даже не сразу заметила, что король был окружен воинами. Десяток троллей в серых доспехах, подчеркивающих серый цвет их кожи, наблюдали за казнью в весьма странном помещении. Все действо происходило в каком-то мрачном подвале. В стенах – на нескольких уровнях – располагались устрашающие клетки с толстыми железными прутьями.
Король передал меч одному из троллей и вышел. Охрана последовала за ним. А я осталась.
– Мальта, как хорошо, что ты все-таки решила появиться. Но момент, правда, не совсем удачный.
Йотун. Его я не заметила. Он стоял в темном углу и смотрел прямо на меня.
– Тебе повезло, что ты не можешь почувствовать вонь.
Ноздри длинного носа тролля нервно раздулись.
– Что это за место? – тихо спросила я.
– Нехорошее место, Мальта. Но мы положили всему конец.
Колдун отлепился от стены и медленно пошел к выходу.
– Тебе лучше не видеть, что там. Приходи позже, чтобы мы могли спокойно поговорить.
И тут я услышала голос верховного мага:
– Что ты видишь, дитя? Расскажи мне.
Но я молчала, на короткое время лишившись дара речи от увиденного.
С потолка свисали цепи с крюками, а на крюках…
– Канибалы, – сказал Йотан тихо, – и людоеды. Омерзительная секта с ублюдочными идеями.
– Как такое возможно? – вырвалась у меня.
– Что «возможно», дитя? Не томи! Рассказывай, – по голосу я понимала, что верховный маг рядом со мной начал терять терпение.
А Йотун продолжил жутковатый рассказ:
– Они считают, что, пожирая плоть себе подобных, можно забрать силы и магию. У людей сил меньше, да и магия слабее. Поэтому человечиной они лакомятся редко, только совсем уж в крайнем случае. Но, кажется, с этим гнездом покончено.
Тролли в сером быстро и буднично сносили в кучу трупы тролльих мужчин, женщин и… подростков.
– Совсем маленьких мы спасли. Их поместят в семьи и воспитают надлежащим образом. Наш король милосерден. А сейчас…
Йотун начал творить заклинание, и моего лица коснулось отдаленное «эхо» жара, который плавил камни и обращал все следы чудовищной секты в пепел.
Я вынырнула из видения и рассказала верховному магу о том, что видела.
Он не выглядел шокированным. Он выглядел довольным. Так выглядит человек, которому в голову пришла блестящая идея.
– Спасибо, Мальта. Что ж… нам на руку, что нелюди заняты другими нелюдями. Можешь отдохнуть пока, а вечером я попрошу тебя еще об одном видении.
Бальтазар Тосса вызвал секретаря и приказал ему разыскать магистра боевой магии Дагберта Ханта для беседы.
Напоследок верховный маг напомнил, чтобы я не стеснялась сообщать ему, если увижу что-то важное.
Ремма снабдила меня толстой увесистой стопкой листов, чернильницей и пером для того, чтобы я могла записывать.
– Как тебе повезло, Мальта, – сказала она. – Ты приносишь пользу своей стране.
* * *
И я очень старалась думать о пользе. Для этого почти постоянно носила кольцо, подаренное королевой. Касалась его и вспоминала, что благодаря моему видению были спасены многие жизни. Это было важно.
Но большую часть времени я испытывала чувство гадливости от того, что узнавала.
Король Стефан впал в ярость и зарезал нескольких придворных, обвинив их в предательстве. Он считал, что эти несчастные предали его и на них лежит ответственность за провал нападения на Миравингию.
Король был сильно пьян, глаза налились кровью, он ревел как бык. И его едва смогли утихомирить. Корона упала с головы и закатилась под стол.
Глядя на возню, кровь, крики, мне пришла в голову мысль, что в королях нет ничего возвышенного. Они не стоят поклонения. Это просто люди. При том не самые умные или добрые. О благородстве даже упоминать не стоит.
Про маленького короля Этельреда я старалась не думать. Просто ребенок, на которого свалились немыслимые почести.
Память бережно хранила обстоятельства беседы Бальтазара Тоссы и королевы. И их план работал. Перед королевским дворцом раз месяц собиралась толпа, которая терпеливо ждала, когда королева выведет на балкон короля.
Люди кричали и благословляли его. А крошка махал им рукой.
Я не раз ловила себя на мысли, а если бы я жила обычной жизнью, поверила бы этой выдумке о «воплощении». Скорее нет. Ведь смерть есть смерть. Точка.
Но я отчасти завидовала зевакам на площади. У них было чудо, у меня – нет.
Но помимо видений образовалась еще одна неприятность. Корин!
Кажется, он меня выслеживал.
Не было такого уголка во дворце, где бы он не появился. Разве что в своей комнате я могла не опасаться увидеть его улыбающуюся рожу.
Корин приносил мне то подвядший цветок, то яблоко. Один раз он подарил мне белый платок с вышивкой. При чем я обнаружила подарок уже после его ухода.
При следующей встрече, хотела вернуть, но он сделал удивленно-хитрое лицо.
В целом держался чернокнижник галантно, вел ничего не значащие вежливые беседы. Но чаще молчал.
Теперь я получила «приторного» Корина. Меня тяготило его внимание. С каждой встречей я испытывала к нему все возрастающую неприязнь. Я помнила, каким заносчивым и злым он может быть, чувствовала фальшь в расточаемых комплиментах. Но не кричать же на него. Делать вид, что мы не знакомы, – тоже глупо. В конце концов, он такой же обитатель дворца, как и я, и тоже может ходить, где вздумается.
Была еще одна причина, из-за которой я не решалась его прогнать. Одиночество.
Как вскоре выяснилось, Корин не хотел довольствоваться беседами… Да, и одиночество может быть гораздо лучше компании.
* * *
Мне особенно полюбился один зал во дворце. На потолке была роспись из переплетенных розовых стеблей, в центре же красовалась пунцовая геральдическая роза – «печать на устах». Этот символ означал тайну. Все,
