Шрифт:
Закладка:
Снова вырвавшись в сжавшуюся до размеров лесной поляны реальность, он подскользнулся и упал спиной в грязь. Чад от горящей повозки наполнил воздух отвратительной вонью, к которой примешивался запах горелого мяса — Джад сразу же закашлялся от стелющегося по земле удушливого дыма.
Призрак подплыл еще ближе, нависая над ним, словно гора. Медленным движением откинул капюшон и склонился над Охотником, приблизив к нему свое гигантское лицо. Выглядел он, словно классический вампир из детских сказок: смоляные, гладко зачесанные назад волосы, торчащие изо рта клыки и пылающие ярким багровым огнем глаза.
— Что, не понравилось тебе там, в Ничто? — снова захохотал он. — Ни черта не видно, правда??
Джад ничего не ответил, пытаясь подняться на ноги, но накатившая волна слабости словно придавливала его к земле.
— Лежи, не дергайся, — проговорил фантом, — поговорить надо. Сейчас ты расскажешь мне, кто ты такой, откуда сюда явился, и самое главное — что произошло той ночью?
— Какой еще «той» ночью? — хриплым голосом проговорил Джад.
Похоже, на этой Территории не только каждый второй местный житель, но и проклятые призраки хотят дознаться, кто он, откуда, и чем занимается.
— Той самой, когда ты увидел мой народ! — загудел фантом. — Когда ты вторгся на мою территорию! И не прикидывайся идиотом: или ты сейчас же расскажешь мне все, от начала и до конца, или я выброшу тебя туда, где ты только что побывал. Только на этот раз — без права возврата. Ну?
Джад облизал пересохшие губы.
— А не пошел бы ты в…
Призрак нахмурился, грозно сверкнув глазами: похоже, такого ответа он не ожидал.
В следующее мгновение мир снова изменился.
Внезапно поднялся сильный, пронизывающий ветер, и ночное небо начало стремительно проясняться. Сплошное покрывало тьмы тут и там пробивали сверкающие копья солнечных лучей, разрывая мрак на мелкие клочки.
Лицо фантома перекосилось от дикой ярости, он широко разинул рот, словно пытаясь выкрикнуть нечто угрожающее, но не смог больше произнести ни звука. Образ заколебался в порывах ветра, черты его начали искажаться и бледнеть прямо на глазах. Наконец, раздувшись, словно мыльный пузырь, он беззвучно лопнул, растворившись в затопившем все вокруг солнечном свете.
Последние обрывки тьмы таяли прямо на глазах, и через несколько секунд исчезли без следа, а затем стих и ветер.
Охотник не верил своим глазам: с по-прежнему серого, но совершенно безоблачного неба вовсю светило яркое солнце — и оно было самого обыкновенного, золотистого цвета. Стало заметно теплее, и поля вокруг закурились туманом; откуда-то издалека донеслись возбужденные птичьи голоса.
Джад поднялся на ноги — с исчезновением фантома пропала и изнуряющая слабость — и подошел к распростершейся на земле Ла’анне.
Немного помедлив, опустился около нее на колени, осторожно перевернул лицом вверх и приложил пальцы к тонкой шее. Он очень боялся ничего не почувствовать… как и тогда, в комнате с забрызганными кровью голубыми обоями.
Что-то слабо трепыхнулось под его рукой — а затем еще, и еще. Нет, ему не показалось, это был пульс. Слабый, прерывистый, но определенно пульс!
Веки девушки дрогнули, она глубоко вздохнула и открыла глаза.
Фантом соврал ему — на этот раз смерть потерпела поражение.
*************************
Настойчивый перезвон дверного колокола отвлекал его и мешал сосредоточиться. С грохотом отодвинув от стола тяжелое, окованное темным металлом кресло, Неро поднялся на ноги и быстро спустился вниз по лестнице, на перилах которой сплошными рядами расселись иссиня-черные вороны.
Некоторые птицы были чучелами, другие живыми — они поворачивали головы вслед за хозяином, внимательно следя за ним эбонитовыми пуговицами глаз.
Приблизившись к входной двери, Неро немного помедлил, не спеша открывать. Только после того, как последние остатки досады и ярости улетучились, и лицо его приняло обычное непроницаемо-холодное выражение, он откинул засов.
Снаружи переминался с ноги на ногу горбатенький седобородый гном в мышиного цвета плаще и несуразной широкополой шляпе. Неуклюже поклонившись, он протянул Неро серый прямоугольный конверт, стараясь не смотреть ему в глаза.
Небрежным взмахом руки отпустив посланца, Неро взломал хорошо знакомую ему печать и пробежал глазами несколько строчек, написанных аккуратным, убористым почерком:
«Необходимо кое-что обсудить.
Если тебя не затруднит, приходи в Радужный Грот.
По возможности — немедленно.
Канус.»
Глава 15. Герцог, Диверсантка. Красная Территория. (1)
Когда они, наконец, достигли стен замка, солнце уже высоко поднялось над верхушками гигантских деревьев, заливая расстилавшуюся перед всадниками возвышенность теплым бронзовым сиянием.
Поднявшись на стременах, Бастиан приложил руку козырьком к глазам, разглядывая плотно закрытые ворота — их створки были украшены древним, позеленевшим от времени гербом: медвежья лапа с обломанными когтями на фоне замшелой крепостной стены.
Предки барона Тивелиуса были весьма состоятельными вельможами: им принадлежали богатые земли и несколько замков, разбросанных по всему Алому Лесу. Этот, некогда именовавшийся Рубиновой Горой, был самым маленьким, но и самым доходным из всех: богатые рубиновые прииски позволяли лордам содержать хорошо вооруженные армии и вести относительно беззаботный образ жизни. Гербом владетелей Рубиновой Горы был разъяренный медведь, задними лапами попирающий кучу драгоценных камней, а в передних сжимающий копье.
Шло время, рудники постепенно иссякали, а соседи становились все более завистливыми. Отец Тивелиуса, посредственный полководец и никчемный дипломат, к концу жизни растерял почти все свои владения, оставив сыну только долги, обветшавший замок и множество врагов. Юному барону не оставалось ничего, кроме как униженно обратиться к отцу герцога, Бастиану Четвертому, за протекцией: лорд Гамиан, женатый на троюродной сестре Тивелиуса, уже выдвинул к стенам Рубиновой Горы армию с требованием передать ему управление замком.
Герцог снизошел до мольбы своего вассала и согласился помочь — однако он охотно использовал предоставившуюся возможность для того, чтобы унизить некогда гордый и чересчур высокомерный род. В качестве платы за протекцию короны Тивелиусу пришлось сменить название замка и герб на новые, более подобающие его положению, а также подписать договор, согласно которому он обязался предоставлять свои земли и крепость в распоряжение правящей семьи в любой момент.
Всегда, когда только того пожелает герцог.
Так и получилось, что вот уже более двухсот лет Обломанный Коготь фактически принадлежал короне, а Тивелиус, не обладавший реальной властью, был кем-то вроде мажордома, управлявшего замком от лица Протектора Алого Леса. Поначалу барон еще пытался вернуть своему роду былое могущество, но все его попытки отвоевать потерянные отцом владения окончились неудачей. Постепенно Тивелиус смирился со своей участью
