других передо мной. — С Натаниэлем что — то не так.

Эстелла фыркает, а Ларк бросает на меня недвусмысленный взгляд.

— Я не думаю, что он человек.

Нико перекинул свои длинные руки через спинку дивана. Его рыжие волосы мокрые после душа и торчат торчком. Он проводит рукой по макушке, как будто пытается разгладить ее, но это ничего не дает. — Почему ты так говоришь?

Атлас возвращается в гостиную и ставит на стол тарелку с бутербродами. Все они представляют собой разновидности арахисового масла: арахисовое масло и желе, арахисовое масло и сливочное масло, обычное арахисовое масло.

Я беру один и откусываю большой кусок, запивая его еще одним глотком, прежде чем смогу заговорить. — Когда он снова схватил меня у забора, я увидела что — то в его глазах.

— Зло? Это то, что ты видела? — Эстелла вздрагивает, хватая свой сэндвич с тарелки. Интересно, какая у нее история с этим мужчиной. Он использовал ее, чтобы шпионить за мной, но у нее не было выбора. Такие люди, как мои соседи в Старом городе, как Эстелла, не имеют права сказать «нет», когда кто — то вроде Натаниэля Роджерса приказывает тебе что — то сделать. Неизвестно, что бы он сделал, если бы она сказала «нет». Натаниэль мог вытащить ее перед Святилищем, обвинить в том, что она Фурия, и забить до смерти. Он уже делал это раньше.

— Да, зло, но не только. Его глаза мерцали или что — то в этом роде. — Мое описание звучит неубедительно и сомнительно, но я там была. Я это видела.

— Ты уверена, что это не игра света? На улице было темно, и шел довольно сильный дождь. — В руках у Нико два сэндвича. Первый он съедает в два больших укуса.

— Чертовски уверена.

Атлас не садится обратно и ничего не ест. Он стоит за стулом, на котором сидел раньше, с мрачным выражением лица. Его руки скрещены на груди, отчего его бицепсы выпирают, проверяя прочность футболки, которая на нем надета.

— Это не имеет значения.

— Почему это не должно иметь значения?

— Потому что мы собираемся позаботиться о нем, как и о других ублюдках.

— Кстати о… — Я запихиваю в рот последний кусочек хлеба, а затем беру другой сэндвич. Я тяну время, потому что боюсь реакции, которую получу от этого следующего заявления. — Мне нужно поговорить с Аидом.

Челюсть Атласа дергается. — Зачем тебе понадобилось говорить с Аидом?

Я наклоняю голову и, моргая, смотрю на него. — Потому что я думаю, что он мог бы помочь.

Атлас выглядит раздраженным. Либо он намеренно позволяет мне видеть свои эмоции, либо забывает их скрывать. — Он бог. С чего бы ему помогать тебе?

Я вздрагиваю от того, как он говорит «тебе», как будто я не стою того, чтобы тратить на меня время. Я прихожу в себя достаточно быстро, чтобы никто не заметил моей реакции, кроме нахмуренных бровей Атласа. Возможно, он действительно видел, как сильно задели меня его слова.

— Ты знаешь, что я не это имел в виду. — Атлас вздыхает, как будто я безнадежно разочаровываю.

— Я ничего не говорила. — Я пожимаю плечами.

— Я имел в виду, что Аид — это Бог. Это усложняет задачу.

— Я думаю, что он другой. — Мысленно я заменяю слово «думаю» на «надеюсь».

Атлас разводит руками. — Есть еще какие — нибудь Божества, которых ты хочешь посвятить в наш план по поиску матери всех Фурий?

— Ну и дела, Атлас, я не знаю. Может, нам позвонить твоему отцу и узнать, что он думает об этом плане?

— Ладно, давайте все сделаем глубокий вдох и послушаем, что еще хочет сказать Рен. — Ларк протягивает руки. Ее спокойный голос прорезает напряжение между мной и Атласом.

У меня вертится на кончике языка сказать Атласу, что я сожалею. Я знаю, что он не имеет никакого отношения к поведению своего отца, и я не должна использовать это против него. Но посмотрев на то, как он пронзает меня взглядом, даем мне понять что лучше забыть об этом.

— Я пойду одна. — Я бросаю в комнату. Точно так же, как мое предыдущее заявление. Оно вызвало массу бурных откликов.

— Черт бы тебя побрал. — Атлас вцепляется в спинку стула, его пальцы сжимаются так сильно, что я боюсь, что они проткнут ткань.

— Мне не нужно, чтобы ты держал меня за руку. — Трудно выглядеть серьезной, когда у тебя в руках бутерброд с арахисовым маслом и джемом, но я делаю все, что в моих силах.

— Ты хотя бы знаешь, как с ним связаться? — Спрашивает Атлас.

— Правда? — Я огрызаюсь на него в ответ.

Плечи Атласа опускаются. Нико на диване издает несчастный звук. Я поворачиваюсь и обращаю на него свое внимание, слишком раздраженная, чтобы смотреть на Атласа прямо сейчас.

— В чем дело?

Взгляд Нико метается к Атласу, прежде чем он обращает все свое внимание на меня. — Наверное, это ужасная идея.

— Почему бы тебе не рассказать нам, и мы сможем решить, ужасная это идея или нет. — Я пытаюсь говорить ласковым тоном, но уверена, что у меня это не получается.

— Это слишком рискованно, — рявкает Атлас из своего угла комнаты, качая головой. Итак, он знает, о чем говорит Нико.

— Может кто — нибудь, пожалуйста, просто сказать это? — Эстелла стонет, потирая виски маленькими круговыми движениями. — От всех этих переглядок меня укачивает.

— Арес кое — что сказал, когда отпускал нас.

Это привлекает мое внимание. Я была разочарована, услышав, что Арес был тем, кто купил Атлас на аукционе. Я не знала, что у него был еще и Нико. Я должна была предположить это с тех пор, как они пришли и застали нас вместе в доме Натаниэля.

— Что он сказал?

— Он явно намекал, что, когда придет время, в его лице у нас появится союзник. — Нико медленно выплевывает это, неохотно делясь.

— Мы понятия не имеем, что он имел в виду. И это не значит, что он не лгал. Он Бог Войны, он живет для того, чтобы сеять смуту. Он хочет беспорядков. Мы не можем ему доверять. — Сухожилие на шее Атласа подергивается.

Разговоры, которые у меня были с Аресом за последний месяц, прокручиваются в моей голове. Да, он любит конфликты, но это не значит, что он выбрал чью — то сторону. Он что, все это время что — то замышлял? Каким — то образом он подстроил все так, чтобы я стала его чемпионом. Насколько глубоко он увяз во всем этом безумии?

— Я хочу поговорить с Аидом.