успел ничего ответить, как ее лицо стало бессмысленным, глаза закатились и закрылись. Ее тело обмякло, и на миг я засомневался, что она вообще двигалась.

Я откинул с ее лица серебристые волосы, перемежающиеся с черными прядями. Совершенно без сознания, она почему-то выглядела более умиротворенной, чем раньше.

С облегчением я выдохнул и привалился спиной к изголовью кровати, пытаясь успокоить колотящееся сердце. Руки сами собой крепче обхватили плечи Тисааны.

Возможно, именно в этот момент я понял, что совершил ужасную ошибку.

Но вместо сожалений я почувствовал, как ярость другого рода растекается по венам, поджигая мою кровь.

Видимо, Решайе был прав. Очевидно, что наша история еще не закончена. И я бы солгал, если бы сказал, что не боюсь. Но я также разозлился.

Я переплел свои пальцы с пальцами Тисааны. Крепко сжал.

Если это еще не конец, то на сей раз я готов написать лучшую, будь все проклято, концовку.

Чего бы мне это ни стоило.

Глава 44

Тисаана

Когда я проснулась, мои глаза не открывались от слез, и я долго не могла разлепить веки. Даже запаниковала от темноты под ними, страшась того, что могу увидеть или услышать в ней. Но, к моему облегчению, Решайе не подавал признаков жизни. Обрывок за обрывком, ко мне возвращались сны – вернее, воспоминания. Сарлазай и то, что случилось после. Лица убитых Фарлионов. И…

С трудом подняв веки, я чуть не ослепла от яркой белизны и увидела Макса. Он вышагивал по комнате с таким видом, будто занимался этим уже достаточно долго. Что-то в его поведении изменилось по сравнению с близостью, возникшей прошлой ночью, даже с обычной, повседневной близостью нашей дружбы до последней жуткой недели. В нем сквозило какое-то отстраненное, сосредоточенное ожесточение.

Выглядел Макс ужасно. И в то же время ничто и никогда не радовало меня сильнее, чем его присутствие сейчас.

Вторая мысль, промелькнувшая у меня в голове, казалась немного предательской. Я не должна радоваться его присутствию здесь. Ведь он находится в одной комнате с существом, которое убило его семью.

Тварью, теперь живущей во мне.

– Тебе нельзя быть здесь, – сказала я и с трудом узнала свой хриплый голос.

Макс не обратил никакого внимания на мои слова. Даже не взглянул на меня. Вместо этого он присел на край кровати, положил руку на мой потный лоб и принялся допрашивать меня о самочувствии. (Головная боль? Терпимо. Озноб? Нет. Тошнота? Умеренная. Жар? Небольшой. И далее по всем пунктам.)

Я отвечала ему все более короткими фразами. Затем провела языком по сухим губам и прошептала:

– Зачем ты вернулся?

Он отвел взгляд:

– Направь свою энергию на заботу о себе. Вот куда тебе следует приложить свой неуемный напор, потому что тебе понадобится каждая его капля.

В глубине души меня захлестнула симпатия оттого, как он произнес «неуемный напор». Но всплеск радости быстро прошел, когда я почувствовала образовавшуюся в груди дыру.

– Макс…

– Он перехватил контроль прошлой ночью, – резко произнес Макс. – Недолго. Всего на минуту, пока ты спала. Но тебе нужно знать об этом.

Он сообщил это с вымученной невозмутимостью, но я понимала, насколько тяжело она ему далась.

Душа у меня ушла в пятки.

– Кто… что это? – прошептала я.

Но Макс просто сказал:

– Ты чувствуешь его сейчас? В своей голове?

Я отрицательно покачала головой, но он меня прервал:

– Не торопись отвечать. Постарайся прочувствовать. Сначала успокойся и прислушайся.

Я замерла. Закрыла глаза. Медленно под веками возникло свечение – карта моего разума, как в тот раз, с людьми в башне под Таирном в день сражения.

Я прощупала мысленными пальцами всю карту, все закоулки и скопления теней. И действительно нашла Решайе – он свернулся в углу, темный и безмолвный. Просто… присутствовал.

– Он как будто спит, – прошептала я.

– Вначале он такой же больной и слабый, как и ты. То, что он сделал прошлой ночью, полностью опустошило его.

– Воспоминания или… – Я даже не могла придумать, как это назвать.

– Все сразу. Все.

Я открыла глаза и встретила спокойный, проницательный взгляд Макса.

– Обращай внимание на то, как он реагирует на разные вещи. И всегда, всегда следи за тем, где он находится. Благодаря твоим способностям тебе будет легче, чем мне.

Он не добавил «надеюсь» вслух, но мы оба подразумевали эту поправку.

– А сейчас мы воспользуемся подвернувшейся возможностью, чтобы ты научилась ограждать от него свой разум. Пока что у тебя должно легко получаться.

Голова все еще раскалывалась, но дурнота ни в какое сравнение не шла с тем, что я ощущала после подселения Решайе. Я чувствовала себя готовой отправиться в плавание по аранским морям. И уж точно меня хватило на то, чтобы внимательно выслушать наставления Макса: как запереть Решайе в отдельной маленькой комнатке в самом укромном уголке моего сознания. По его словам, в его случае он представлял чулан – дверь, которую легко вообразить закрытой, а потом и запертой на засов. Примитивный, доступный образ для солария, слабо разбирающегося в ментальной магии.

Но я все видела иначе. Мой разум представлял собой не лабиринт, а паутину – бесчисленные витки мыслей, которые переплетались тем затейливее, чем больше я на них смотрела, а мое внимание выхватывало из темноты нити, как стайки светлячков. Там, где находился Решайе, было темно, как будто он вдыхал нити внутрь себя. Я представила, как заворачиваю его в кокон, заковываю в кандалы, запертые на ключ, который прячу в сокровенной глубине своих мыслей.

Но все равно защита казалась слишком слабой. Я не стала говорить об этом Максу, но, должно быть, он все равно заметил мое опасение.

– Некоторые из моих советов могут быть частичным подспорьем, а не решением, – признался он. – И скорее всего, они не будут работать вечно. Вот почему ты всегда должна быть начеку. Постоянно. Но надо же с чего-то начинать.

Надо. И мы начали. Мы сделали хоть что-то.

На мгновение мы уставились друг на друга. Сердце сжалось в груди, когда я заметила синяки под красивыми глазами Макса.

Он выдержал мой взгляд лишь мгновение и сразу же опустил голову, рассматривая судорожно сжатые руки.

– Макс… – начала я, но он отвернулся, порылся в карманах и со стуком выставил на стол ряд пузырьков:

– Это от головной боли. – Каждое предложение сопровождалось очередным стуком стекла о деревянную столешницу. – Это от тошноты.

Далее последовали пузырьки со средствами от озноба, от рассеянного внимания, для спокойного сна без сновидений. Перед двумя последними пузырьками он замешкался:

– От этого средства ты через несколько секунд потеряешь сознание.

Ему не пришлось объяснять, зачем мне это может понадобиться.

– А это заберет твою магию на срок от нескольких минут до нескольких часов, в зависимости от того, сколько ты примешь.

Я потрясенно выдохнула. Я даже не знала, что такое возможно.

Макс остался стоять рядом со столом, уставившись в пол.

Мне не терпелось воспользоваться моментом тишины, но я даже не