Виржини приложила палец к его губам:

– Тсс. Сейчас все это неважно. Тебе нельзя утомляться.

Ей было не до сожалений, его или своих, и, Бог свидетель, их у нее было слишком много. Сожаления принадлежат прошлому, пусть там и остаются, ведь задумайся о прошлом – и начнешь волноваться о будущем. А она не хотела сейчас беспокоиться о том, сколько времени займет его выздоровление, станет ли он прежним, спасут они свой брак или нет. Хотелось просто быть сейчас с ним, ценить каждое мгновение. Виржини верила ему насчет Терезы – разумеется, еще одна ложь Витора, – но если бы они начали говорить об этом, то пришлось бы рассказать, что произошло тогда в каюте, а Виржини не думала, что сумеет объяснить, как позволила чужому мужчине прикасаться к ней, раздевать ее. Как сказать любимому, что ты позволила это другому?

Виржини снова положила голову ему на грудь, опустившуюся от его выдоха.

– У нас все будет хорошо, ты это знаешь? – спросил он через некоторое время.

Она не могла заставить себя поднять голову.

– Ви, посмотри на меня. – Джейк провел пальцем под ее подбородком, и Виржини позволила ему приподнять его. – Я серьезно. И я говорю не только о том, что мы выберемся отсюда. Я имею в виду тебя и меня, нас обоих. – Он продолжал поддерживать ее под подбородок. Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом. – Я не Тома. Я не Витор и не твой отец. Я не такой, как они. Клянусь, я не считаю, что ты сделала что-то не так. Я ни в чем тебя не виню. Господи, отправиться в плавание было моей идеей. Погоней за какой-то дурацкой детской мечтой. Я все время упрекал себя, думал: «Я должен был это заметить, я должен был знать, как это сделать». Отталкивал всех. Отталкивал тебя. Но ты здесь, Ви. Ты здесь.

Впервые за долгое время ощутив связь между ними, Виржини щекой прильнула к его ладони, он провел большим пальцем от уголка ее губ до скулы. Палец была шершавый, палец плотника. Это прикосновение так отличалось от прикосновений Витора, его невозможно было перепутать с чьим-то другим.

Ей вспомнились слова старика Терри, тогда, в яхт-клубе, и она наконец смогла улыбнуться Джейку.

– Что? – спросил он.

– Переживите это – и переживете что угодно, – произнесла она.

Он улыбнулся в ответ:

– Это точно.

Ани позволила ей провести ночь в обнимку с Джейком на узкой койке, но когда наступило утро, наполнившее палату кремовым светом, выгнала из палаты.

– А теперь ступайте, – незлобиво сказала она. – Мистера Джейка ждет работа.

– Работа? – переспросил Джейк.

– Много-много тестов, – ответила Ани. – И мухлевать запрещается. – Она с улыбкой задернула занавеску у койки.

Было еще очень рано, и по меркам Порт-Брауна улицы были пустынны. По тротуару пробежал тощий пес и остановился, чтобы обнюхать скомканную обертку от роти. Мимо входа в больницу проехала одинокая машина.

Виржини направилась в сторону рынка. Купит к завтраку ананас. Без сомнения, ее хозяйка, миссис Ли, приготовит из вчерашних остатков один из своих острых салатов роджак, которыми закармливает ее почти каждый день. Вкуснятина, но сколько чили! Джейку наверняка понравится.

Она свернула за угол, чтобы срезать путь через верфь по гравийной дорожке, идущей между транспортными контейнерами и старыми складами. Чуть впереди мужчина, прислонившись к одному из контейнеров, курил вейп и смотрел на нее. Он был высокий и очень тощий – пугало в футболке и трениках. Одна нога согнута, кроссовок упирается в ребристую стенку контейнера. Виржини прошла мимо. Пар, который окутал ее, был приторно-сладким – синтетические яблоки.

Она услышала, как он оттолкнулся от контейнера и двинулся следом за ней. Ткань тренировочных штанов шуршала при каждом шаге, под ногами хрустел гравий. Виржини стиснула ремешок сумочки. Сердце учащенно забилось. Она попыталась урезонить себя: человек просто идет в том же направлении, вот и все, ему тоже нужно на рынок. А может, это грузчик. Она прикинула, не пойти ли чуть быстрее – не настолько, чтобы это показалось оскорбительным, а только чтобы немного оторваться от него. Нет, лучше замедлить шаг, под каким-нибудь предлогом остановиться – например, завязать шнурок, чтобы он ее обогнал и оказался на виду. Боже, у нее нет шнурков. Чертовы шлепанцы! Она прибавила шагу, и слишком большой шлепанец зацепился за гравий.

– Эй, ты! – крикнули сзади. – Эй, дамочка!

Черт. Теперь она привлекла к себе внимание. Наверняка накрутила себя на пустом месте, наверняка он просто хочет познакомиться, подкатить к ней. Не сбавляя шага, она бросила взгляд через плечо, как бы говоря: «Это вы мне?» Он продолжал идти, держась в тени контейнеров. Лица его она не разглядела.

– Дамочка! – снова крикнул он.

Виржини была почти у последнего штабеля контейнеров, впереди уже виднелась верфь. Вокруг ни души. Шлепанцы все цеплялись за гравий. Может, скинуть их? Босиком есть шанс убежать.

Слишком поздно. Он догнал ее, схватил за плечо и рывком развернул к себе. Сумочка упала на гравий. Это все, что ему нужно? Ее сумка? Она врезалась спиной в контейнер, ожидая увидеть, как он схватит сумку и убежит через верфь.

Но мужчина остался стоять лицом к ней, на расстоянии вытянутой руки. Брови сведены.

– Где он?

– Кто?

Он снова толкнул ее, и Виржини ударилась затылком о металлический контейнер.

– Твой друг. С большим кораблем.

Кого он имеет в виду? Тенгку?

– Я… Я не знаю. На борту «Патусана»?

– Не морской капитан. – Он шагнул совсем вплотную и притиснул ее к контейнеру.

На шее толстая золотая цепь, в ушах посверкивают какие-то камешки – неужели бриллианты?

– Мужик с парусной лодкой. Из Южной Америки.

Прежде чем она успела что-то сказать, он за плечи притянул ее к себе и еще раз ударил о контейнер, раздался грохот – пустой, наверное. На этот раз она успела пригнуть голову, но грубый металл впился в лопатку сквозь тонкую блузку.

– Я вижу тебя с ним. В ресторане. С другим англичанином, с черной. Я потом вижу ее. Она говорит мне, что он придет сюда, но я его не вижу. Где этот орангпутих? Где его корабль?

Дышать было трудно.

– Полиция… – начала она.

– Полиция?

Он отпустил ее, Виржини пошатнулась, но устояла. Провела ладонью по саднящему затылку.

– Полиция арестовала его. Но я не знаю, где он. Или где его яхта. (Крови на ладони не было.) Нам пришлось ее бросить.

Нападавший быстро повернул голову к верфи, сверкнув серьгами. В их сторону кто-то шел. Он перенес