Я вышла, спустилась с трех ступенек крыльца, а дверь за мной почему-то не закрылась. Я сделала шаг, другой, после чего краем глаза заметила, что Ольга появилась рядом с дверью и с грохотом её за мной захлопнула. Я, в принципе, человек не конфликтный, не люблю ссориться, вступать в полемику и качать права, но сейчас, после этого разговора, я ощущала душевный подъем.

Значит, я сделала всё правильно. Наконец, высказала то, что столько лет держала в себе.

Высказала именно ей, Ольге. Разговаривать с Васей и предъявлять ему какие-то претензии, было бессмысленно. Как я и сказала Ольге, мой бывший муж был человеком не слишком эмоциональным, не чутким, и уж точно не добрым и не совестливым. Вася жил по принципу: живу, как хочу, недовольные – расступитесь. Поэтому обвинять его в чём-то, было бессмысленно. С ним договариваться о чем-то, было бессмысленно. Потому что, что бы Вася ни пообещал, в итоге, он поступит так, как удобно лично ему. Поэтому негодовать по поводу того, что он променял меня на Ольгу, я давно перестала. Как только смогла сравнить отношения в своём браке с Василием, как только набралась опыта, так и поняла, что быть женой такого человека, как мой бывший муж, дело разрушительное для чувства собственного достоинства. Ольга была влюблена в моего бывшего мужа с ранней юности. И, видимо, из-за своей характерной упертости, до сих пор верит, что он лучший мужчина на свете. Верит в то, что у них крепкая семья, в его любовь к ней, в его доброе отношение и верность. Я не верила ни в одно из этих качеств бывшего мужа, по крайней мере, хороших у него не было, всё это самообман, через который я прошла. Поэтому Вася и не сопротивлялся идеям матери и будущей супруги, когда они задумали избавиться от меня, а затем отнять у меня дочь. Их задумки и последовавшие за этим поступки, нисколько его не смутили. Так о чем можно договариваться с таким человеком?

Павел вернулся через час. Я сидела на скамейке в сквере, наслаждалась хорошей погодой, солнцем, шелестом листвы над головой, и пыталась понять, от чего у меня настроение поднялось. Ведь не может быть, что из-за того, что я Ольге гадостей наговорила? Возможно, какие-то вещи говорить не стоило, но уж больно меня распирало. И вот итог.

Павел оставил машину напротив, перешёл дорогу, и я ещё на расстоянии заметила подозрительную усмешку у него на губах. Он смотрел на меня и усмехался.

– Ты долго, – сказала я ему. – Я не знала, чем себя занять.

– Так уж и не знала? – хмыкнул он, останавливаясь передо мной. – Надеюсь, не скучала?

Я подняла темные очки наверх, на Зотова взглянула. Поджала губы.

– Тебе уже доложили?

– Я бы назвал это по-другому. Мне пожаловались на твоё неадекватное, развязное поведение.

– Ах, вот как, оказывается, я себя веду! – подивилась я. А сама Павла разглядывала. – А ты что же? Осознал свою неправоту?

– К общему сожалению, нет. Я, знаешь ли, люблю развязных. И бесноватых.

Бесноватая – это что-то новенькое.

Павел протянул мне руку, я её приняла, и он помог мне подняться. А я всё же полюбопытствовала:

– Кто назвал меня бесноватой?

– Твой бывший свекор.

– Занятно.

– Пообедаем?

– Если честно, я бы предпочла вернуться в Нижний.

– Не спорю, но хотелось бы подкрепиться.

Я кинула на Зотова удивлённый взгляд.

– Что же, тебя не пригласили на семейный обед? – Он не ответил, но продолжал ухмыляться. А я вздохнула напоказ. – Я испортила тебе репутацию.

– Это точно. Хотя бы недельку не бей никого, прошу тебя.

– Постараюсь.

Обедать мы отправились в тот же ресторан. Судя по тому, с какой настороженностью на нас посматривал персонал ресторана, Кудряшов вчера не постеснялся рассказать о том, что его побили на улице, всем, кому смог. И о том, кто на него напал – тоже рассказал.

В ожидании заказа, я барабанила пальцами по столу. Но больше разглядывала свой маникюр, чем барабанила.

– Что тебе Вася сказал? – не выдержала я в какой-то момент.

Павел сидел с телефоном в руках, кажется, был занят, но мне нужно было спросить. Очень нужно.

Зотов кинул на меня быстрый взгляд.

– Какая разница?

– Для меня есть разница, – заспорила я. – Хочу знать, как меня ещё оскорбили.

Павел откровенно поморщился.

– Юль, тебе надо перестать об этом думать. И перестать с ними пересекаться. И пререкаться. Как бы не хотелось.

– Я очень стараюсь.

– Не очень получается, когда ты здесь. Нужно перестать сюда ездить, Юля. Какое-то время.

– Паш, я же не просто так!.. – начала я.

– Знаю, но так будет лучше.

Я нахмурилась.

– Почему ты так говоришь?

– Потому что ты была права, ты представляешь угрозу. По крайней мере, тебя так воспринимают.

– Что он тебе сказал? – повторила я свой вопрос.

Зотов вздохнул.

– Ничего нового, что не слышала бы ты. Да и чего не слышал бы я. Единственное, что могу отметить, так это тот факт, что ты, милая моя, постоянно у них на уме. О тебе постоянно говорят, о тебе всё время думают. – Павел кинул на меня загадочный взгляд. – Ты незабываемая женщина. Твой бывший муж… да и все бывшие, судя по всему, о тебе никогда не забудут.

Я сдвинула брови. И отметила:

– Какой-то сомнительный комплимент.

– Ты так считаешь? А зачем ты к Ольге пошла? – вдруг спросил он. – Посчитала, что от вашего разговора будет какой-то толк?

– Нет, – качнула я головой. Затем улыбнулась ему. – Мне просто захотелось.

– А, захотелось, – протянул. – Что ж, это аргумент.

– Не смейся. Но мне, на самом деле, захотелось. Мы с ней за все эти годы ни разу с глазу на глаз не оказывались, в лицо друг другу правду не говорили. Мне захотелось… и высказаться, и послушать, что она мне скажет.

– Тебе полегчало?

– В каком-то смысле, – не стала я отнекиваться.

– Что ж, хоть какая-то польза.

– А Вася?.. – снова полезла я к нему с расспросами.

– Вася сказал, что я идиот, который повелся на красивую мордашку.

– На мордашку? Так и сказал?

– Нет, Юля. Он сказал по-другому, – с нарочитым нажимом проговорил Зотов. – И совсем не про мордашку. Я решил быть тактичным.

Я фыркнула. Вроде как небрежно, но, в то же время, возмущённо.

– Он ко мне всегда так и относился. Поэтому ничего другого я не жду.

– Лиза тебя не помнит, – сказал Павел и остановил на мне внимательный взгляд. А я замерла после его слов, у меня буквально остановилось сердце. Сначала болезненно ёкнуло, а затем остановилось. – Она ребенок, Юля. Её всячески ограждают от этой информации. У неё есть мама и папа, она ещё слишком мала, чтобы анализировать обрывки информации, которые до её ушей, возможно, и долетают. Она просто не задумывается.