Он провел ладонью по моей руке и пальцами обвел обручальное кольцо у меня на пальце, у меня же по коже побежали мурашки.

– Я лгала тебе, – призналась ему я и сама себе подивилась.

Вот ведь! Иногда то, что я спонтанно выпаливаю, удивляет даже меня саму.

Его дыхание прервалось, а биение его сердца под моей щекой ускорилось.

– И в чем же именно?

– Уроки, на которые я хожу… В общем, я… Я посещаю психотерапевта.

Напряжение покинуло его тело.

– О, слава богу.

– Я ожидала… Ожидала от тебя несколько иной реакции, дорогой.

Он притянул меня к себе ближе и поцеловал в лоб.

– Я рад, что ты заботишься о себе.

– Ты вовсе не расстроен тем, что я солгала тебе?

– Ну, признаюсь, немного все же расстроен, но тем не менее чертовски рад тому, что ты наконец-то не станешь вновь и вновь паниковать по малейшему поводу. – Его рука нашла мои волосы и отвела их от моего лица. – Ведь не станешь же?

В глазах у меня защипало, и я моргнула. Не ответив на его вопрос, заявила:

– Ты бесподобен.

– И я по-прежнему в тебя влюблен. – Натаниэль поцеловал меня в лоб. – Не будь тебя, я бы так и оставался посредственность посредственностью.

Я рассмеялась и ткнула его в ребра.

– Ты, да посредственность? Чушь несешь!

– Какую там чушь? Разумеется, я – неплохой администратор. Неплох с цифрами. – Моя рука опустилась ниже. – Хорош даже с ракетами. – Он застонал и потянулся ко мне. Затем расслабился, и мы прижались друг к другу. – Я… Я бы сказал, что с ракетами ты в ладах даже лучше меня.

– Ты в этом уверен, доктор Йорк? – Я прижала его руки к кровати и, встав на колени, оседлала его.

– Несомненно, доктор Йорк.

– В таком случае у меня, доктор Йорк, очень… – Я поцеловала его в шею. – Серьезный… – Мой язык слизнул пот с его подбородка. – Вопрос.

– Да. Что бы это ни было. Боже, да.

– Поможет ли это продвижению Программы, если я… – Под его подбородком оказалась шероховатость, которую он пропустил во время бритья. Мое сердце ускорилось, и я галопом помчалась вперед, произнося свои слова перед тем, как меня одолеют страхи. – Если смысл уравнения комитету разъясню я?

Натаниэль, открыв тут глаза, глянул на меня.

– Элма…

В произнесенном им сейчас моем имени прозвучало многое. Многие невысказанные им прежде и терзающие его сейчас мысли. Привожу понятое мною в своей интерпретации:

Да – мое деятельное участие помогло бы. Но нет – он никогда не попросит меня принять на себя столь тяжкое бремя. Да – он боится, что мне станет больно, и тем паче не хочет, чтобы я сломалась. Да – он любит меня и безмерно ценит за высказанное мною только что предложение. Нет – принять его ни под каким соусом он не может.

Я соскользнула с него и села на кровати рядом.

– А помнишь, я рассказывала тебе, что, учась в университете, была единственной девочкой на всем курсе, и преподаватели, желая привлечь внимание всех студентов в аудитории к своему предмету, вечно использовали меня. Вечно просили меня доходчиво разъяснить всем присутствующим, каким образом решается очередная сложная математическая задача.

– Да знаю я о том, знаю. Потому и прошу тебя…

– Выслушай уж меня до конца.

– Как скажешь… – Он, сгорбившись, сел рядом. – Извини, что не дал твоей мысли развиться.

– А дело в том… В общем, уловка преподавателей неизменно срабатывала, и недоросли начинали шевелить извилинами, поскольку им становилось обидно, что маленькая девочка понимает что-то, что им не по силам, а уж подобного они потерпеть никак не могли.

– Но по отношению к тебе такой «педагогический» прием профессоров представляется мне адски жестоким.

– Да. Да, конечно. Но… Но ради дела я готова претерпеть еще разок подобное, и то будет не выбор преподавателей, а мой собственный. И… – Я, непроизвольно потупив взгляд, выпалила: – Сейчас я принимаю «Милтаун».

– Вот уж от тебя никак не ожидал.

– Препарат мне помогает, и в значительном скоплении людей я чувствую себя теперь вполне уверенно, – заявила я, и ладони мои меж тем вспотели, и сейчас уже вовсе не от предвкушения секса.

– Рад за тебя. – Он поцеловал меня в лоб. – И спасибо, что сказала.

– Давай уже перейдем от моих проблем в общении с большой аудиторией к нашим баранам.

– Как скажешь, дорогая.

– Итак, сенатор Мейсон вновь и вновь заставляет вас повторять уравнение, из-за ошибки в котором, по его мнению, ракета и сбилась с курса.

– Вот именно… – произнес Натаниэль. Лица его видеть я не могла, но будто воочию представила, как его брови в сосредоточении нахмурились.

– Но если то же самое ему примется растолковывать женщина, то волей-неволей ему придется либо притвориться, что он сказанное понял, либо признать, что недостаточно умен, чтобы принимать какое-либо решение по этому поводу, – заявила я.

– Хм. – Натаниэль, поникнув плечами, потер затылок. – Твой план вроде сгодится. Надеюсь, наконец Мейсон перестанет гнобить нас из-за досадной ошибки, но… Проблема была не только в сбое транскрипции, и… Господи, когда же наконец бюрократы от правительства оставят нас в покое!

Я схватила его за руку и отвела от его головы.

– Тебе по-прежнему снятся кошмары, дорогой?

Его плечи опустились пуще прежнего.

– Снятся.

– Я сказала тебе свое…

– Когда ракета отклонилась от курса, офицер, отвечающий за безопасность запуска и соответственно за инициализацию системы самоуничтожения, кнопку не нажал. – Большой палец Натаниэля нашел мой безымянный палец и принялся туда-сюда крутить обручальное кольцо. – Он до последнего надеялся, что курс скорректируется, но этого не произошло. Результат нам известен – погибли одиннадцать человек, двое из которых – дети. – Натаниэль тяжело вздохнул и, высвободив свою руку из моей, уперся лбом себе в колени и обхватил голову руками сверху. – Сенатор Мейсон, используя это, намеренно подрывает всю нашу космическую Программу. Заставляет людей протестовать против использования ресурсов на нашу Программу, а не на помощь пострадавшим от падения Метеорита районам здесь, на Земле. Без малейших колебаний совести использует смерти ради того, чтобы повлиять на общественное мнение.

– Так я расскажу конгрессменам о принятых нами новых процедурах безопасности. Порекомендую перенести стартовую площадку ближе к экватору. – Мы намеревались сделать это еще несколько лет назад, но денег на то от Министерства финансов не получили, поскольку, по мнению тамошних бюрократов, уже существовал «Подсолнух», а большее нам, по их мнению, и не требуется. – Разъясню, что произойдет в самое ближайшее время с нашей планетой и почему нам как можно скорее