— Прощать тяжело, но всё наше существование — это тяжёлый путь к себе, — проговорил жрец. — Мстить легче, чем прощать.

— Мне не нужно искать дорогу к себе, — я начинала злиться и, понимая это, буквально заставляла себя говорить спокойно. — Я давно нашла её. И больше она не пересекается с дорогой Раймуса Ринского.

Глава 48

Главный жрец молчал. Не хмурился, не возражал, не поучал. Просто смотрел на меня и молчал.

— А мстить не легче, поверьте, — глухо пробормотала я.

— Ты осознанно выбрала дорогу мести, хотя у тебя был шанс пойти другим путём, — проговорил один из жрецов.

— Да, был. Простить и, возможно, выйти замуж за отца моих детей, — отозвалась я, вспомнив предложение вдовствующей герцогини. — Я не смогла, — я покачала головой, печально усмехнувшись, и сразу же услышала:

— Месть — наслаждение для низкой души, — прозвучал шёпот.

— Месть — яд для глупцов, — подхватил другой голос.

— Дорога мести идёт по кругу, — прошипел третий.

Я упрямо сжала зубы. Возможно, всё это было правдой. Но я не жалела о содеянном.

Может быть, лишь немного.

— Ты лукавишь в своём сердце, — произнес главный жрец. — В храме нельзя лукавить.

— Хорошо. Да, я могла выбрать другой путь, но не захотела, — честно призналась я. — Потому что захотела освободиться от мужчины, которого возненавидела. Захотела ему отомстить. Захотела защитить детей.

— Спасибо, что сказала правду. Сейчас твое сердце открыто. И теперь ты нас услышишь.

От этих слов главного жреца я растерялась.

— Человек самостоятельно выбирает, делать ему добро или зло. Всегда. Твои родители сделали выбор. Ринские сделали выбор. И ты тоже сделала выбор, Микаэлла Кэмпб. Исходя из своих страданий. К сожалению, мир меняется, и всё больше людей выбирает зло.

— Да, я сделала выбор, — медленно ответила я. — И он был оправдан.

Жрец кивнул.

— Ты искренне так считаешь. Я прочитал это в твоём сердце. И твой выбор расстраивает меня. И всех братьев. Мы бы очень хотели, чтобы люди делали выбор в пользу добра, но, — он тяжело вздохнул, — это невозможно. Сложно отвечать добром на зло. И мы понимаем это.

Я молчала. Я осознанно выбрала зло. Я признавала это. Но братья Ринские заслужили всё, что получили.

Или нет?

Разве нет?!

Или я видела ситуацию однобоко, так, как хотелось видеть мне?

Да и получили они в разы меньше, чем нагрешили.

— Подойди сюда, Микаэлла Кэмпб.

Я с опаской подошла к каменной стене, от пола до потолка покрытой сизой дымкой. Жрец слегка махнул рукой в сторону стены, дымка подёрнулась рябью, а потом стала выравниваться и стала напоминать мутную стеклянную стену. Постепенно «стекло» из мутного становилось прозрачным, как слеза.

За «стеклом» я с удивлением увидела мужчину.

Он лежал на спине на узкой железной койке и смотрел в белый потолок безразличным взглядом. Похудевший, с отросшими волосами и короткой бородой… в одежде, характерной для определенных мест. В амагических наручниках.

Я с трудом узнала его. Но всё же узнала.

Грегори.

Младший принц Ринской империи.

— Этот человек сидит в тюрьме за твоё убийство, которого не было. Разве ты вправе решать, кто заслуживает мучений, а кто нет? Почему ты решила, что человек должен нести наказание за то, чего не совершал? — прозвучал строгий голос главного жреца.

— Я считаю, что тот, кто разрушил мою семью и жизнь, велел убить моих родных, заслуживает мучений, — прошептала я и твёрдо посмотрела в глаза жреца. — И наказания.

— Ты не вправе принимать подобные решения.

— Я не дождалась справедливости.

— Потому что справедливость уже имела место быть, частично, но всё же, только ты не захотела её увидеть.

— Какая справедливость? — вскинулась я, поражённая. — О чём вы?!

— Твои родители и родственники переживали, что уникальная магия рода находится вне закона, хотели изменить ситуацию, вернуть былое величие рода Кэмпбов. Они осознанно сделали выбор в пользу зла, стали участниками заговора, в результате которого семью Ринских должны были полностью уничтожить, включая маленьких детей. Заговор начали приводить в исполнение, начиная с дальних ветвей рода. Чтобы не осталось наследников.

Я с недоверием уставилась на жреца. Мама не могла сделать такой выбор.

Или могла?..

А отец?

Нет. Не верю.

— Ринские обыграли Кэмпбов. Ты думаешь, зачем Грегори Ринский увёз своих детей далеко от столицы и спрятал в горах? Надолго, на несколько лет. Зачем другие Ринские сделали тоже самое со своими близкими?

Чтобы спасти. Тех, кто был им дорог. Своих детей. Любимых.

— Зачем Раймус Ринский вновь разделил проклятый артефакт Кэмпбов на отдельные кристаллы, как до этого сделал твой предок, тот, что сбежал из темницы князя?

— Я не знаю.

— Чтобы он не нес опасность мирному существованию людей, чтобы не нашлось больше желающих незаконно захватить власть, устроить революцию.

— Зачем мы велели нашему охотнику за проклятыми артефактами принести кристалл Кэмпба в хранилище храма?

— Не знаю, — растерянно ответила я.

— Сегодня он принесёт только два кристалла, но зло будет остановлено. Артефакт твоего предка больше не сможет разрушающе влиять на людей.

Так вот куда делись не найденные мной кристаллы…

— Мы прячем проклятые артефакты в хранилище, чтобы в мире стало меньше зла. У тебя остались вопросы, потомок Кэмпбов?

— Что мне делать с этим браслетом, — я подняла подрагивающую руку с «проклятым браслетом», — и со связью истинных?

— Браслет принадлежит тебе как… — главный жрец слегка нахмурился, задумался и всё же закончил, — как наследнице, так как браслет создал один из Кэмпбов. Угрозу миру он не несёт, хоть и проклят богами, поэтому можешь оставить его себе.

Я думала, что сегодня удивить меня уже нечем, но ошиблась и снова изумлённо уставилась на жреца.

— Ты можешь отдать браслет нам на хранение, но если оставишь себе, то помни, что браслет — проклятый богами артефакт и может причинить вред своему владельцу. Насчёт связи с истинной парой я уже объяснил тебе — Боги не ошибаются, как и духи. И не меняют своих решений. Поэтому смирись с судьбой, тогда услышишь своё сердце.

— Если ваш ответ таков, то я оставлю браслет себе, — прошептала я, прикрывая глаза от разочарования.

— Это твой выбор.

— Да. Это мой выбор, — прошептала я.

— Ты получила все ответы?

— Да.

Неожиданно я снова оказалась на вырубленной площадке — той, на которой ещё недавно прикрыла глаза от облегчения. В лицо светило солнце и, прикрыв рукой глаза от его ярких лучей, я увидела, что меня ждет тот же самый проводник в чёрном балахоне, который привёл меня сюда.

— Не разорвали, — задумчиво пробормотал он.

— Нет. Почему? — губы еле слушались меня. От обиды хотелось плакать. Я смотрела на