Шрифт:
Закладка:
Изображение храма на миг будто пошатнулось, стало прозрачным, словно доказывая мне, недоверчивой, что храм на горе — это действительно иллюзия.
Тогда я глубоко вдохнула, подошла к краю вырубленной площадки, нашла взглядом спину проводника в чёрном балахоне, зажмурилась и сделала шаг веры — шаг в пустоту.
Глава 47
Я шла по невидимой тропинке, не отрывая напряжённого взгляда от чёрной спины проводника. Меня окружали таинственные голоса, к которым я испуганно прислушивалась.
Один голос начинал, другой подхватывал, третий продолжал. И так по кругу, снова и снова.
— Прошла…
— … много дорог…
— … разных… дорогу…
— … счастья…
— … дорогу…
— … предательства…
— … боли…
— … слёз…
— … и сомнений…
— … мести…
— … у тех… других…
— … тоже много… дорог…
— … разных…
— Они… все… пришли…
— … в храм…
— … вместе…
— … одинокие…
— …есть… истинные…
— … избранные богами…
— …охраняемые …
— … духами…
— Камнями измеряна…
— … её ненависть…
— Проклятыми…
— Потерянными…
— … найденными…
— Кровью непролитою…
— …отомстила…
— … хитрым умом…
— … обманула…
— … яркое… и светлое…
— … в душе его…
— … найди…
— … открой сердце…
— … своё…
— … проклятие спадёт…
* * *
— Зачем ты хотела видеть нас, дитя?
Жрецы храма Анратш были все как на подбор: худые, высокие, с выбритыми висками и длинными косами, в темно-зелёных одеждах, закрывающих тонкие фигуры с ног до головы, подчеркивая бледность лиц со впалыми щеками, а толстые браслеты на запястьях обращали внимание на неестественную худобу рук.
Некоторое время я смотрела на жрецов растерянно и испуганно, — во первых, в голове до сих пор слышались шипящие голоса невидимых духов, которые заставили меня трястись с ног до головы.
«Проклятие спадёт…» — шептали они в конце, не останавливаясь.
«Какое ещё проклятие? О чём они шептали?»
Во-вторых, я пропустила момент, как оказалась в этом зале со жрецами. Шла-шла, боясь опустить взгляд вниз и отвлечься, а когда невидимая дорога закончилась, я прикрыла глаза и с облегчением выдохнула. Когда открыла глаза, то оказалось, что проводник исчез, а я стою перед жрецами в каменном зале с высокими потолками и колоннами.
— Я пришла вернуть то, что принадлежит храму, — дрожащим голосом прошептала я и протянула руку, на запястье которой был закреплён древний браслет-артефакт. Невидимый для обычных людей, но, я знала, что не для жрецов этого удивительного места. — Второй браслет находится у мужчины, которому тоже открылась сегодня дорога. Он принесёт его сам.
С удивлением я поняла, что вижу перед глазами худую и изящную руку Микаэллы Кэмпб, а не полную ручку Алисы Берн.
Значит, иллюзии на мне больше нет.
Жрецы смотрели на меня странно. Пристально и холодно.
— Я не могу самостоятельно снять его, — жалко прошептала я, не отводя от них глаз.
— Ты пришла только вернуть артефакт? — уточнил жрец, который выглядел немного старше своих братьев. Он смотрел проницательно и менее холодно, и я поняла, что разговаривает со мной главный жрец храма, и он читает меня, как открытую книгу.
Через несколько минут главный жрец подошёл ближе, посмотрел на мое запястье, на котором браслет стал виден, кивнул каким-то своим мыслям, слегка улыбнулся уголком рта и отошёл к братьям — другим жрецам — не прикоснувшись к браслету.
Я безвольно опустила подрагивающую руку.
И что это означает?
— Нет, не только, — негромко ответила я. — Ещё я прошу вас помочь разорвать связь истинной пары между мной и Раймусом Ринским, — вот я и произнесла ту фразу, которую очень боялась озвучить. — Вы же всё и всегда знаете, — тихо добавила я. — Обо всех. Истину.
Разорвать связь истинной пары.
Сказать подобное жрецам? Зная, что меня слышат и древние?
В каменном полутемном помещении наступила тишина. Ожидаемая мной. Но такая оглушительная. Вязкая. Угнетающая.
Каждой клеточкой тела я почувствовала гнев. Не жрецов. Нет. У них лица оставались невозмутимыми, как и до моих слов.
Гнев древних.
Я задрожала ещё сильнее. Холод проник в самое сердце, со всех сторон стал доноситься тот же пугающий шёпот, пробирающий до самого нутра. Тот, который я слышала, когда шла по невидимому мосту за проводником.
— Неблагодарная.
— Разорвать связь..?
— … благословенную богами …
— … от нашего дара… не отказываются…
— Проклясть её.
— Изгнать.
— Недостойная.
— Такая же…
— … как все…
— … Кэмпбы…
— … проклятые артефакторы…
Шёпот продолжал раздаваться отовсюду, становился громче, навевая на меня ужас и панику. Захотелось заткнуть уши, чтобы не слышать, и бежать сломя голову.
На дрожащих ногах я опустилась на колени, склонила голову и сложила руки в умоляющем жесте.
— Я знаю, когда истинная пара встречается и соединяется, это благословение богов… это дар древних… но… — я осеклась, сердце разрывалось на части от страха, в голове гудело… — Но, видимо, и Боги совершают ошибки… а древние одарили не тех… милостью…
После этих слов внезапно наступила тишина, даже шёпот прекратился, я подняла взгляд и встретилась с глазами того жреца, который уже подходил ко мне.
— Дитя, когда истинные встречаются, это чудо приравнивается к зарождению новой звезды, — ровным голосом отозвался он, я же побледнела от этих слов. — Боги никогда не ошибаются, как и древние.
— Всё когда-то случается впервые, — пробормотала я, а лицо жреца окаменело. — Мужчина, которому я избрана истинной, настолько «обрадовался» дару, что надел на мою руку браслет «Проклятие любви истинных», чтобы ничего ко мне не чувствовать, — сказала я и вдруг поняла, что так было раньше, а сейчас…
Сейчас Раймус Ринский сожалеет и, похоже, хочет всё исправить. Принц хочет вернуть меня. Для этого он приехал в древний город и ждал, когда ему откроется дорога.
А ещё я вдруг поняла, что Боги и древние ошиблись не впервые, что не только я и Раймус были недовольны даром древних.
Тот артефактор, который когда-то создал браслеты «Проклятие любви истинных», выходит, тоже не обрадовался подарку. Иначе зачем ему было создавать такой сложный артефакт? Для кого-то? Вряд ли.
Осознание последнего обстоятельства заставило меня застыть неподвижной статуей. Мой взгляд замер на худощавом невозмутимом лице Главного жреца.
— Древние не меняют решений, — спокойно произнёс он. — Никогда.
— То есть не признают ошибки, — прошептала я. — Никогда.
Я поднялась на ноги и твёрдо посмотрела в светлые глаза жреца:
— Я не люблю человека, который является моим истинным, и вряд ли смогу полюбить. И он тоже не любит меня, хотя сейчас может быть сожалеет о многом, что совершил в отношении меня.
— Но ты любила его, — голос жреца прозвучал мягко.
— До того, как узнала, что
