Невысокий огненный плотного телосложения потянул её к себе, что-то говоря на своём шипяще-хрипящем языке.

– Отпусти!– высвободив руку из чужих пальцев, Офра отступила на шаг, но мужчина прошёл следом за ней, снова хватая, и потянул за собой.

Несмотря на невысокий рост, он оказался обладателем немалых сил, и все попытки вырваться ни к чему не привели. Ее завели за угол дома из светлого песчаника и, резко дёрнув, швырнули вперёд.

Выставив руки перед собой, Офра в следующее мгновение упёрлась в кого-то тёплого. Когда она полагала, поднимая голову, увидеть какого-нибудь работорговца, судьба оказалась лояльнее.

– Как прогулка?– Иблис, держа руки скрещёнными на груди, холодно посмотрел на неё сверху вниз.

– Вы… Я…

Огненный, не слушая её попыток оправдаться, достал из кармана жилета и кинул ожидавшему платы мужчине пару монет. Вытащивший с рынка Офру произнёс что-то на своём и, отвесив принцессе издевательский поклон, ушёл.

На пару секунд ей показалось, что лучше бы этот огненный забрал ей с собой, чем оставил Князю.

– Вы все подстроили!

Страх уступил место возмущению, и Офра готова была ударить мужчину, если бы внутренний голос не посоветовал держать себя в руках. Стоило начать приучать себя к нахождению в новой стране, где она уже не имела прежних привилегий.

Можно было кричать и ругаться на Айорга, его дочерей и любого из лояльных к нему людей во дворце в Лайете, но здесь, в Геенне, все было иначе. Пробыв в стране огненных от силы день, она начала замечать, как именно все происходило в её новом доме, и одну вещь за сутки до неё донесли практически все, кто ни попадался на глаза – авторитет правителя был непререкаем. В домашних делах, в политических решениях, в вопросах строительства и всем, о чем можно было задуматься. Для ифритов, имевших какой угодно статус в обществе, от нижайшего до самого высокого, Князь был все равно, что Король богов для верующих.

Единственной, кто, как удалось заметить, общался с властителем Геенны на равных, была Лилит – та позволяла себе ехидство, несогласие с какими-то утверждениями и определённые вольности. Вид этой женщины вызывал зависть, потому что ей было позволено все, в то время как остальные три спутницы предпочитали в большинстве случаев отмалчиваться. Они молчали, когда Иблис знакомил с ними Офру, неохотно говорили с ней, оставшись наедине.

– Почти все,– Иблис небрежно пожал плечами.– Мне кажется, я говорил Вам, что разгуливать без сопровождения моего или моих доверенных людей – не лучший выбор.

– Если здесь творится такая жестокость, я лучше вообще не буду выходить,– фыркнула Офра, глядя в сторону.– Рабство! В какой эпохе вы живёте, Птицы ради?!

– Госпожа моя, Вы, кажется, забываетесь,– Иблис подступил к девушке на шаг, пригрозив ей пальцем обычной руки.– Насколько мне известно, Вы не отказались от того, что для Вас придумал регент. Может, были не слишком довольны, но не отказались. И Вы знали, что после женитьбы окажетесь в стране, о которой в империи толком никто ничего не знает. Хотите сказать, было не так?

– Так, но-…

– Никаких «но». Ваши истерики, недовольства и нежелание следовать правилам лишь из-за того, что Вы – дочь Мортема, остались в империи. Будьте любезны мириться с нашими устоями и правилами.

Она попыталась возразить, но огненный просто молча указал ей в сторону поджидавшей в стороне повозки. Высунувшийся из окна Марбас почти наполовину перевесился наружу, проследил за тем, как села в предложенный транспорт Офра и после этого перевёл взгляд на подошедшего властителя.

– Не поедете с нами?

– Есть ещё пара дел.

Глава рафимов краем глаза заметил сидевшего на углу дома льва, внимательным взглядом их сверлившего, и понятливо хмыкнул.

– Позовёте, если что-то важное будет?

– Посмотрим,– со вздохом пожал плечами Иблис.– Надеюсь, что нет. Мне кажется, на этот месяц нам важного в достатке подкинула империя.

– И то верно,– хохотнул Марбас, садясь на своё место.– Удачи вам, Княже.

Мужчина не ответил, молча проводив поехавшую прочь повозку взглядом. Перед отъездом он, скрепя сердце, согласился оставить одного из своих в Эрейе – посмотреть, как пойдут дела с новым Владыкой, не будет ли происходить что-то, что попытаются укрыть от теперь фактически являвшейся первым союзником Геенны. Что-то подсказывало, что скрывать будут стараться многое.

Желание плести закулисные интриги у большинства эрейцев все же было в крови.

5.

Ехали без спешки. Перед отъездом решили, что до выезда из Тэнебре будут поддерживать видимость спокойствия – мало ли, кто из глав ведомств мог рискнуть организовать за Владыкой слежку – и потому дорога шла своим чередом. Завтра вечером они бы пересекли границу области, и тогда можно было озадачиться переходом, который швырнул бы их буквально к порогу Пантеона.

Происходи всё это лет десять или двенадцать назад – да даже девять – дорогу бы не замечали за разговорами обо всём и ни о чём сразу, но те времена теперь казались давно ушедшими. Самаэль молчал, на пару попыток завести разговор отбрехавшись какими-то однообразными, не пыхавшими энтузиазмом, фразами, и Айорг на время бросил попытки вернуть былое.

Хотя не так давно они условились, что прошлое остаётся в прошлом, для одного все ещё слишком свежи были раны, а для другого – чувство вины. Единственное, на что хватало фантазии, так это на разнообразные попытки в очередной раз извиниться. Чтобы в ответ на каждую всё равно услышать один и тот же ответ, который ему уже предоставили во дворце.

Украдкой кидая взгляды на тави, Айорг в определённый момент досмотрелся до того, что разум вдруг подкинул ему воспоминание о прошлых днях. Они были несоизмеримо далеки от нынешнего момента, но картины все ещё сохраняли прежнюю яркость.

Тогда, исчезнув из жизни семьи Гринд, чтобы заняться своими делами, на долгие пять лет, валакх вернулся без предупреждения и думал, что сделает сюрприз. Отчасти так и сложилось, но эффект неожиданности сработал в обратную сторону.

Встретивший его в тот раз слуга сказал, что в поместье временно в силу отсутствия четы всем заведовал «молодой хозяин», и Айорг ожидал увидеть мальчишку Гринда, совсем немного повзрослевшего. Быть может, перегнавшего его в росте на пару сантиметров. Ожидания не оправдались: он столкнулся нос к носу с будто молодым Агаларом – высоким, широкоплечим и крайне привлекательным, с гривой золотого оттенка волос, доходивших длиной почти до пояса.

В тот год Самаэль добрался до того внешнего возраста, в котором замер на ближайшие как минимум пятьсот лет, а валакх с сожалением признал, что слишком привык к мальчишке и упустил момент, когда тот вдруг решил повзрослеть. Он крайне долгое время считал его именно молодой версией самаэлевского отца, и только год назад, видя вывшего от злости и горечи тави, понял, что ошибался.

Продолжал понимать это до сих пор.