– Мы справимся.

Я не особо разделяю его оптимизм, но пока отбрасываю мысли о завтрашнем дне. И поскольку мне до сих пор все еще ужасно холодно, несмотря на жар от огня плиты, я быстро прыгаю в душ, пока Кево готовит сырные тосты на маленькой сковороде. Насадка для душа висит прямо над унитазом, поэтому маленькая ванная комната скорее похожа на душевую кабинку, что не очень-то удобно, но зато тепло. Чуть позже я, снова почувствовав себя человеком, возвращаюсь в гостиную с полотенцем на голове, закутавшись в толстый халат. Кево тем временем накрыл маленький кофейный столик и расстелил на диване несколько одеял. Взирая на всю эту сцену, я невольно поднимаю брови.

Кево слегка откашливается и, кажется, даже немного краснеет.

– Я подумал, что тебе, наверное, холодно. К тому же диван уютнее. Чем стулья.

– А разве я что-то сказала? – отвечаю я и, плотнее запахнув халат, плюхаюсь на диван. Он ярко-красного цвета и по консистенции напоминает маршмеллоу, так что подняться с него будет той еще проблемой.

Кево садится на некотором расстоянии от меня и протягивает мне тарелку. Только сделав первый укус, по-настоящему понимаю, насколько была голодна. Я съедаю три тоста и только тогда со вздохом откидываюсь назад, готовая вот-вот впасть в кому от обжорства.

– Все в порядке? – спрашивает Кево, опускаясь на подушки рядом со мной.

Я медленно киваю:

– Насколько это возможно, я полагаю.

– Ты права, – искоса смотрит он на меня. – Сейчас все довольно хаотично, правда?

Я сухо смеюсь.

– Это преуменьшение года.

Кево вытягивает руки над головой и хрустит суставами, отчего я содрогаюсь всем телом. Терпеть такое не могу.

– Каково это вообще, расти в Зимнем Дворе? – внезапно спрашивает он. – Я даже не могу себе это представить.

– Что именно?

Кево пожимает плечами.

– До сих пор я встретил только двоих Мастеров, но ни один из них не показался мне по-настоящему… дружелюбным. Они больше напоминают директоров очень строгого интерната.

Я невольно смеюсь.

– Похоже на то. Хотя я не очень удачный пример для описания жизни в Зимнем Дворе. До недавнего времени у меня не было никаких способностей, а мой отец был самым обычным человеком, который бросил нас с мамой еще до моего рождения. Я никогда не была частью всей этой шумихи вокруг сезонов и прочего.

Взгляд Кево едва заметно меняется, хотя я и не могу понять его до конца.

– И ты никогда не видела своего отца?

– Никогда. Может, он почувствовал, что с маминой семьей что-то не так, а может, ему просто не захотелось брать на себя ответственность за ребенка. Так или иначе, он ушел. Так что я почти ничего о нем не знаю. Его зовут Джозеф, но на этом все.

– А как так получилось, что твоя мама встречалась с обычным парнем? – слегка улыбаясь, спрашивает Кево. – Разве среди сезонных Домов это не считается чем-то вроде смертного греха?

– Думаю, у мамы тогда был период подросткового бунта. Стражем она не была и, думаю, не чувствовала себя по-настоящему ответственной. И я даже могу ее понять.

На секунду Кево задумывается, потом хмурит лоб:

– Единственное, чего я никогда не понимал в сезонных Домах… Вы ведь можете жениться только друг на друге, да? Партнеры из других Домов ведь не настолько приветствуются, верно? – Когда я киваю, парень хмурится еще сильнее. – Но как? Разве в какой-то момент это не становится кровосмешением?

Я с отвращением морщусь:

– Мы ведь не женимся на наших кузенах или что-то типа того. Думаю, у тебя неправильное представление об этом оттого, что мы называемся семьей.

– Вот как?

– Думай об этом как о маленьком городке. Или о государстве. Дальние родственники довольно часто женятся на обычных людях, потому что это все равно никого не волнует. Семьей мы в основном называем всех, кто о нас знает. А среди всех этих людей уж можно найти кого-то для брака, кого-то, кто не является тебе прямым родственником. Для нас, то есть для прямых потомков, действуют более строгие правила, чем для более дальних родственников.

Кево медленно кивает:

– Но твоя мама влюбилась.

– Думаю, да, – говорю я, вздыхая. – Может, этому и не придали бы такого большого значения, не будь у нее ребенка. В конце концов, ее дети – преемники Мастера, наследники престола, если хочешь. А таких, как я, попросту нельзя использовать.

Лицо Кево мрачнеет:

– Не говори так.

– Но это правда. У меня не было способностей, поэтому я была вроде как бесполезна для семейного предприятия.

– То есть тебя никогда не тренировали, ничего такого? Ты так и не научилась использовать свои силы?

– В этом не было необходимости.

Кево немного поворачивается в мою сторону и подпирает голову рукой.

– Как получилось, что они так долго не проявлялись?

– Понятия не имею, – честно говорю я. – Учитывая, кто мой отец, никто и не ожидал, что у меня вообще появятся силы. А может, они не проявляли себя, потому что их никак не стимулировали. Или им просто нужен был спусковой крючок.

– И он был? – тихо спрашивает он. – Когда они впервые себя показали, я имею в виду.

При одной только мысли об этом желудок неприятно сжимается.

– Когда я нашла Сандера. После того как его убили.

– Значит, спусковым крючком оказалась смерть, – задумчиво бормочет Кево. – По крайней мере, это соответствует силам Зимы, правда?

Я тихо вздыхаю:

– Может быть. Но в принципе это уже не имеет значения, да? Теперь силы у меня есть.

– И они впечатляют, – произносит Кево, кивая. – Я никогда не слышал о членах Зимних Домов с такими физическими способностями. Осенние могут сокращать продолжительность жизни и состаривать вещи, но я никогда не видел, чтобы кто-то отбирал энергию и присваивал ее себе таким образом.

Голос Кево звучит почти благоговейно, и мое лицо розовеет.

– В конечном итоге в каждом Доме есть свой диапазон возможностей. Наверняка когда-то раньше у меня был родственник с подобными способностями.

– Как скажешь, – говорит Кево, хотя по его виду понятно, что он со мной не согласен.

Я хватаюсь за одно из одеял и натягиваю его до самого подбородка. Огонь плиты уже успел нагреть маленькую хижину, но такое ощущение, что холод идет прямо из моих костей, и я никак не могу от него избавиться.

– А что насчет тебя? – спрашиваю я, откидывая голову назад и глядя на Кево. – Какая у тебя история?

Парень усмехается.

– Тебе ту, что знают все, или режиссерскую версию?

– Какую хочешь.