Но пока я с ней разбираться не стал. Агрессивных действий не проявляла, так что пусть. Все равно бы не справился, если б решила накинуться.

Ну а так, проблем по пути не было. Спокойно себе двигались, собравшись во что-то вроде клина-колонны, то хвостиком, то немного разбредались в стороны. Я и альфа в острие, остальные позади. Вполне логично.

Примерно в шесть-семь вечера альфа-самка сказала:

— Здесь неподалеку часто бывают зайцы. Или кролики. Ушастые, в общем. Вкусные. Сейчас пойдем, набьем пяток, и вас уже у родника догоним.

— Хорошо. По возможности, наберите с запасом. Можете отправляться.

Коротким полу-свистом, полу-воем она привлекла к себе внимание остальных, мотнула головой в сторону и споро туда отбежала. Следом за ней отправилась самая младшая, состроив серьезную мордашку. Недовольная и равнодушная остались на своих местах.

Мелочевку решила потренировать? Ну, хорошо. Самая маленькая все равно оставалась у меня на плечах и мирно сопела в ухо — уже второй раз забиралась, устав бежать вместе с остальными.

Продолжили путь. Довольно скучное занятие, но, увы, вертолета у меня под рукой нет, сам я летать не умею, как и волчицы. Так что вперед, перебирай уставшими, побаливающими ногами да растирай сведенные на груди мышцы, которое не столько болели, сколько попросту раздражали — будто отлежал, и теперь, словно поломанный кабель наушников, нужно было эти самые мышцы стараться поддерживать в определенной точке, где они перестают ныть.

Откуда там вообще мышцы? Для чего? Что за шутка эволюции?

Пока шел, думал, терпел — не особо-то обращал внимания на девчат. На округу, под ноги, но не на них.

Так что я несколько… удивился, когда у самого уха сказали вдруг:

— Ты не похож на вожака!

Удивиться — удивился. Даже головой дернул, собираясь обернуться и взглянуть, но вовремя удержался. Нехрен тут на провокации поддаваться.

— Решила оспорить, пока твоя старшая сестричка не здесь?

Да, они тут все сестры. Чего там по матери — не уточнялось, а я и не спрашивал, в общем-то. Главным было то, что у них иерархия по старшинству выстраивалась, и этого достаточно. Вроде бы, так и у настоящих волков? Читал когда-то, что древняя как мамонт теория об альфах, бетах и прочих символах латыни — столь же давно и многократно опровергнута, хотя и упорно не хочет уходить в небытие.

— Она не разбирается в мужчинах! Не видит вас такими, какие вы на самом деле!

— Сама-то много мужчин видела?

Недовольное горловое рычание. А я продолжил:

— Выкладывай свои претензии сейчас. Посмотрим, чего они стоят.

— Ты неправильно себя ведешь! — взорвалась она. — Ты не держишься как вожак! Ты не похож на вожака! Такие как ты для нашей матери даже внимания не заслуживали, чтобы таскать с собой, а ты сразу вожаком заделался! Да ты вообще… вообще…

— Вообще тебя не боюсь, — хмыкнул я. — А ну, место! Подошла ближе, ну!

Чуть-чуть протянуть назад руку — и вот я схватил ее за предплечье, подтянул ближе. Бок о обок. Затем перехватил за шею, удосужился-таки повернуть к ней голову. Гончая.

Недовольная, злая, рот приоткрыт, обнажая клыки, и из краешка струйка слюны тянется. Рычит тихо-тихо из горла, но бросаться, вроде, не собирается — а я вообще-то с ней не справлюсь, в текущем-то состоянии. Хвост вихляет где-то в районе пояса, это, вроде, она нервничает. И правильно! Нашла тут время и желание, попытаться дворцовый переворот устроить!

— Не хочешь подчиняться — можешь валить на все четыре стороны. Одна и без всего, — негромко, но твердо сказал я. — Зачем мне держать при себе озлобленную, недовольную суку? Зачем мне о ней беспокоиться? Скажи-ка, с чего ты взяла, что я не гожусь тебе в вожака? Может, тебе нужен хозяин, собственница моя?

Выдал я такую херню, что она даже растерялась и нелепо захлопала веками, пытаясь переварить всю ту чушь. Насчет выгнать, впрочем, не врал и не преувеличивал. Если пойму, что нет у меня сил преодолеть эту попытку бунта, то лучше уж прибегнуть к крайним мерам и выпереть ее к чертовой матери. Тоже, кстати, может не получиться — зависит от остальных.

Но реакции остальных я не видел. Разве что чувствовал, что проснулась дремавшая на мне малышка, уселась поудобнее.

— Ты не настоящий вожак! — упорно ответила бунтовщица. Она попыталась вывернуться, но шею я держал крепко. На удивление. — Ты не можешь меня выгнать!

Сжал посильнее. Остановился, приблизил ее лицо вплотную к своему, глаза в глаза.

— Тебе по заднице надавать?

— Что?..

— Будешь хорошо себя вести — получишь вечером добавку, даже за ухом почешу. Продолжишь дергаться и чего-то изображать — буду пиздить по заднице, пока не вколочу в тебя дисциплину. Понятно?

Обещания еды и почесушек определенно ударили ее в самое сердце. Она попыталась этого не показывать, но все равно на мгновение «поплыла» — представляя, наверно. Все равно состроила обратно возмущенную мордашку, но пробитие-то было. Так что попросту несильно оттолкнул ее от себя, высвободил шею.

И как раз поймал сползавшую по плечу малышку. Или щеночка — нет, пожалуй, так ее называть будет перебором. Пусть мелкая и из семейства псовых, но по большей части человек же.

Поймал, в общем. Рука самопроизвольно потянулась чесать ей макушку, мешать не стал. Еще и на бунтовщицу взглянул в пол-оборота, показывая, мол — окажется на месте малышни, если будет хорошей девочкой и не будет страдать бунтарской херней. Или как-то так.

Все равно она оскалилась, тихонько зарычала недовольно, с опаской поглядывая на мелкую и сложив руки на груди. Хвост все так же оставался на уровне копчика — неподвижен, словно стабилизирован.

Ладно. Вроде бы, удержался на своем месте. Хотя это все могло быть одной простенькой игрой, проверкой новоявленного лидера стаи на прочность, но чего-то мне кажется, что для них это слишком сложная штука. С другой стороны, это ж даже не нападение толком, а хрень какая-то. Хотела б — с легкостью ж могла мне горло перекусить, и все, докомандовался, а тут отступила. Непонятно.

— Идем, девочки, идем! — громко приказал я, соответствующе помахивая рукой.

Пошли дальше. Спокойно, неторопливо, ограниченные моими не слишком-то хорошими сейчас ходовыми характеристиками. Вот мелочь носилась — мое почтение. Она буквально восьмерки вокруг наворачивала, выкрикивая чего-то нечленораздельное и приставая периодически ко всем, кто ей на глаза попадался.

Идиллия,