Читать онлайн Дело о нападении на славных рыцарей Римара и Феррата - Лариса Куницына

Дело о нападении на славных рыцарей Римара и Феррата

1

— Я нахожу этот учебник по каллиграфии, написанный неким художником из Лейдена, очень интересным, — произнёс Дезире Вайолет, обращаясь к друзьям. Он стоял с книгой в руках возле одного из двух окон, распахнутых в дворцовый сад. — Предлагаемый им стиль письма выгодно отличается от того, что мы используем в Сен-Марко. Он куда изысканней и легче в начертании, и при этомсохраняет красоту и обеспечивает скорость письма. Все эти росчерки и выступающие элементы создают ощущение изящной игры, и хоть подобная манера начертания букв вряд ли уместна в официальных документах, дружеской переписке и, тем более, любовным посланиям придаст несомненное очарование.

— Дай посмотреть, — Бертран Нуаре протянул ему руку и, получив книгу, перелистнул несколько страниц. — Неплохо.

— Этот художник называет себя Флоридором и сейчас преподаёт в лейденском университете живопись и каллиграфию, — с воодушевлением продолжил Дезире. — Я думаю, что тебе нужно пригласить его ко двору, Жоан!

— Флоридор? — переспросил король с недоумением. — Он что, алкорец?

— Думаю, что это псевдоним, — усмехнулся Анри Раймунд. — Я тоже слышал о нём. Он талантливый живописец и скоро войдёт в моду. Наверно на самом деле его зовут как-нибудь вроде Жак Кливе или Ганс Мюллер, но художники живут по другим законам и столь прозаичные имена им не по нраву. Если ты хочешь иметь самый изысканный двор на континенте, то стоит его пригласить, только поторопись, пока его не умыкнул у тебя из-под носа Ликар. Он тоже хочет, чтоб двор его отца был самым-самым.

— А ты что думаешь, мой Марк? — спросил король, опустив подбородок на плечо старшего друга.

Барон де Сегюр сидел с лютней в руках перед пюпитром, на котором стояли нотные прописи. Король устроился рядом на обитом бархатом стуле и, заглядывал в ноты из-за его плеча.

— Если он так хорош, то вам стоит его пригласить, ваше величество, — произнёс барон, не отрывая взгляда от нотного листа. — Так вы выиграете этот тур у энфера. Такая игра на пользу вам обоим, лишь бы она не перетекла в военное противостояние.

— Я понял, — кивнул Жоан и обернулся к своему секретарю. — Жискар, напишите приглашение, не жалейте цветистых фраз и радужных обещаний. Гонца отправьте к нему немедля, — и тут же утратив к этой теме интерес, ткнул пальцем в ноты. — Мне не нравится этот фрагмент, Марк. Он утяжеляет всю пьесу, тебе не кажется?

— Я согласен с вами, мой король, — кивнул тот. — Я сыграл бы это так…

И его пальцы легко забегали по струнам, извлекая из них лёгкую, слегка меланхоличную мелодию.

— Отлично! — воскликнул Жоан, кивая в такт, а потом обернулся к Жискару. — Дайте мне перо. Скорее запиши, Марк, пока мы не забыли этот эффектный пассаж!

— Теперь и музыка! — рассмеялся Анри, глядя на них. — Господин барон, есть ли хоть что-то, что вам не подвластно?

— Спросите лучше, есть ли хоть что-то, что не включил в мою программу обучения Арман, стремясь исправить мою лень и гордыню, — рассмеялся Марк. — И если лень скоро сдалась под его напором, то гордыня устояла, не смотря ни на что.

— Неправда, — возразил Жоан. — Ты сам говорил мне, что между гордостью и гордыней глубокая пропасть, и сам же преодолел её одним прыжком!

— Вы перехвалите меня, мой господин, — усмехнулся Марк, продолжая играть на лютне и скользя взглядом по нотам.

Какое-то время все прислушивались к мелодии, которую он наигрывал, Дезире задумчиво смотрел в заполненный голубыми сумерками сад, Бертран листал книгу по каллиграфии. Анри смотрел на короля с улыбкой.

— Жоан, могу я спросить тебя кое о чём? Если это по-прежнему секрет, то можешь не отвечать, — и, поймав взгляд короля, произнёс: — Мой отец проговорился на днях, что вскоре ожидается визит Беренгара. Это правда?

— Да, мой милый, — вздохнул король. — Но, поскольку, мы ждём его с важной миссией, как посланца альдора, говорить об этом раньше времени не стоит.

— Об этом уже все знают, — пожал плечами Дезире. — В городе ходят такие слухи, причём они полны раздражения.

— С чего бы это? — нахмурился Анри. — Из-за того, что он служил луару в последней войне? Что с того? Король Ричард изгнал его, и он воспользовался своим правом сменить сторону.

— Дело не в этом, — подал голос Бертран. — Кто-то распространяет о нём весьма нелицеприятные слухи.

— Что за слухи? — насторожился Жоан.

— Говорят, что он интригами и клеветой удалил от трона коннетабля маркиза де Лианкура, чтоб занять его место.

— Что за чушь? — воскликнул Анри. — Он никогда не был коннетаблем. Арман дал ему звание маршала, чтоб не лишать заслуженных привилегий де Лианкура, но тот обиделся и сам отошёл от дел.

— Это знаем мы с тобой, а сброд носит по городу другую версию. Ещё говорят, что во время той, прошлой кампании Беренгар приказал сжечь какую-то алкорскую деревню вместе с жителями из-за того, что там к нему не проявили почтения. Марк, вы участвовали в той войне. Это возможно?

— Нет, — слегка раздражённо ответил де Сегюр. — Арман категорически запретил сколь бы то ни было жестокое отношение к мирному населению, и маршал полностью разделял его точку зрения. Он всегда был терпим к селянам, даже если они, считая себя подданными альдора, проявляли непочтительность или неповиновение. Я всегда поражался тому, как он сносит ругань и проклятия, которыми его порой встречали в захваченных селениях, но он говорил, что нельзя наказывать за верность, даже если это верность твоему врагу.

— Мне он говорил, что порой лучше укрепить свою волю, смиряя гнев, чем проявить неуместную жестокость к слабым, — кивнул Анри.

— Так я и думал, — кивнул Дезире. — Я не знал его так хорошо, как вы, но со слов отца он известен мне как человек мудрый и благородный, потому даже не буду спрашивать о том, правда ли, что он нажился на той военной кампании, поскольку мне известно, что это такая же ложь, как и всё остальное. Но я недавно услышал ещё одну историю, — он взглянул на Марка. — Может, вы, барон, что-то знаете об этом. Говорят, что Беренгар соблазнил баронессу де Монфоль, убил её мужа и бросил её в бедственном положении.

— А что, про это тоже говорят в городе? — хмуро спросил тот, откладывая лютню. — Это может значить только одно: тот, кто распускает эти слухи, обретается во дворце. Эта история была скандальна, и тогда были приняты все меры, чтоб она не вышла за эти стены, в основном, чтоб сохранить репутацию Эдвины де Монфоль. Это случилось вскоре после окончания